оглавление канала, часть 1-я
Звонок в дверь ворвался в мой сон пожарной сиреной. Я соскочила с кровати и заполошно заметалась по комнате, пытаясь сообразить, что следует сделать в первую очередь: надеть на пижаму халат или выпрыгивать в окно (слава Богу, первый этаж), как есть, в пижаме. Через несколько секунд, сообразив, что это не внезапно подступивший апокалипсис, а всего лишь дверной звонок, ринулась к двери, настроенная придушить неурочного посетителя как есть, голыми руками. Распахнув дверь, увидела сестру. Сказав про себя все нелицеприятное, что я о ней думала в данный конкретный момент, буркнула вслух:
- И сама не спишь и людям не даешь… - И посторонилась, пропуская Сеньку в квартиру.
Сестрица была настроена весьма решительно. Промаршировав внутрь, она, будто муж, вернувшийся внезапно из командировки, критическим взглядом оглядела комнату. А я хмыкнула:
- Угу… Ты еще в шкаф загляни…
Сенька глянула на меня, словно рублем, или даже целым червонцем, одарила и ворчливо проговорила:
- Чего трубку не берешь? Я раз пятнадцать тебе звонила. Думала, случилось чего…
Вспомнив, что вчера закинула телефон в угол дивана, я откопала его из-под диванной подушки. Глянула на дисплей и невозмутимо констатировала:
- Не пятнадцать, а всего-то три звонка пропущено. – И попыталась оправдаться: - Вчера на диване телефон оставила и спать ушла. – И добавила несколько виновато: - Вымоталась. Денек был еще тот…
Сенька посмотрела на меня «мюллеровским» взглядом, но, наткнувшись на мою заспанную и недовольную физиономию, вроде бы успокоилась. Ничего необычного, все как всегда. Уселась на диван и проворчала:
- Кофеем напоишь сестру?
Я поморщилась:
- Предлагаю сей напиток откушать в ближайшем кафе, а заодно там и позавтракать. У меня все кончилось.
Сенька хмыкнула, заметив скептически:
- А оно начиналось? – И, не дождавшись от меня внятного ответа, только головой покачала, сокрушаясь по поводу моей бесхозяйственности.
А я рванула в ванную комнату. Встала под холодный душ, чтобы хоть немного прогнать то погранично-сонное состояние, которое было просто напугано звонком в дверь, но не покинуло меня насовсем. Выйдя из ванны, я застала сестрицу сидящей на диване с теми самыми листочками, напечатанными мною с флешки Юрика, и мысленно чертыхнулась. Но метаться уже сейчас было поздно. Выражение Сенькиного лица меня не порадовало: настороженно-недоуменное. Ну все! Сейчас пойдут вопросы. Хотя единственное, что я хотела утаить от сестрицы – это информацию Юрика о «супер»-киллере. Так, на листочках об этом и нет ничего! Поняв это, я слегка приободрилась. Врать (в полном смысле этого слова) мне не придется.
Увидев меня, Сенька потрясла листочками в воздухе и грозно спросила:
- Это что???
Я, сохраняя спокойно-равнодушный вид, пожала плечами.
- Юрик вчера приходил. Я у него просила узнать информацию об этих «историках». Мало ли… А они еще, наверняка, объявятся. Так уж лучше знать, с кем имеешь дело. Кстати, вот у них все можно порасспросить получше об этом «Журавлином братстве». Они же там все изучают. Глядишь, и про ключ какая-нибудь информация проскочит ненароком. В монастырь ездить мне больше не очень хочется. Отец Андрей на нас и так уже волком смотрит. А тут, так сказать, все из первых уст можем узнать. – И я лихо подмигнула сестре.
Настороженность в ее взгляде стала таять, как апрельский снег под лучами солнца. Она деловито кивнула головой.
- Ну… Если с умом, то и к отцу Андрею можно подход найти…
Я усмехнулась.
- Тогда давай так… Ты с монастырем связь держи, а я с историками пообщаюсь.
Сенька хмыкнула.
- Правильно мыслишь, да? Сестру – в монастырь, а сама с холостыми историками. Молодец! – Я только головой покачала, а Сенька добавила тоном начальника: - …А пока… Ты, надеюсь, не забыла, что у нас сегодня из «Якутских алмазов» делегация приезжает. И на тебе встреча, банкет-фуршет и прочие развлечения для наших северных друзей. И, чтобы ты «средь шумного бала» не забыла, с ними нужно договориться о выставке их продукции в наших магазинах, ну и контракт на хороших условиях подписать.
Я закатила глаза. Вот, кто, кто, а «Якутские алмазы» совсем у меня из головы вылетели со всеми этими делами. По моему выражению лица было нетрудно об этом догадаться. И сестрица, конечно, догадалась, назидательно и сурово проговорив:
- Все приключения и тайны откладываются на потом! Точнее, на нерабочее время. А служба – есть служба, не забывай об этом. Бизнес страдать не должен! – Закончила она совсем уж сурово.
Я покорно закивала головой, мол, прости, матушка, непременно исправлюсь.
Весь оставшийся день я, разумеется, пробегала по делам. Всех встретила, накормила-напоила, в гостиницу определила, ну и все прочее, чтобы не страдал бизнес. Домой еле ноги притащила и упала на кровать, как мертвая. Все слежки, братства, ключи, киллеры и историки у меня из головы выпали совершенно. Следующие три дня прошли как во сне. В смысле, что-то привиделось, а на утро никак не можешь вспомнить, что именно. На пятый день пребывания в нашем славном городе делегация из «Якутских алмазов» отбыли на свою малую родину с нашими наилучшими пожеланиями, контрактом на поставку изделий из алмазов и обещанием вернуться через неделю к выставке. Все последующие дни я моталась, как укушенная, пытаясь достойно организовать выставку. Помещение, охрана, сейфы, пригласительные билеты и, разумеется, рекламная компания со всякими флаерами, баннерами и другими заковыристыми заморскими словами – все это целиком и полностью занимало мои мысли. А когда, вечером, накануне открытия выставки, мне удалось, наконец, хоть немного перевести дыхание, все воспоминания о Журавлином братстве уже казались какой-то нереальной сказкой, которая мне привиделась во сне. И только ключ, по-прежнему висевший на моей груди, напоминал мне о реальности всего произошедшего со мной. Но даже и тогда все казалось каким-то нереальным и даже немного глупым. В смысле, все страхи, связанные с этой историей, казались глупыми и даже немного детскими, словно после прочтения книги «Остров сокровищ». Пока читаешь, вроде бы страшно, а закрыл книгу, и уже нет никаких пиратов и скелетов, охраняющих сокровища.
Но как говорится, если мы забыли о мире, это совсем не значит, что мир забыл о нас. В самый разгар веселья, в смысле, открытия выставки, я, в лучшем своем вечернем наряде, при прическе и макияже, в туфлях на высокой шпильке, ну и всем прочим, что полагается женщине в таких случаях, стояла с бокалом шампанского в руке и милостиво выслушивала комплименты (кстати, вполне заслуженные) от главы делегации ООО «Якутские алмазы». За моей спиной раздавался умеренный гул голосов, легкий женский смех и звон хрусталя, звучащие на фоне легкой инструментальной классической музыки, говорящие о том, что праздник удался и гости всем довольны. Но в какой-то момент (поглощенная разговором, я, увы, его пропустила), я поняла, что позади меня вдруг все замерло. Ни тебе разговоров, ни тебе радостных вскриков во время примерки очередного шедевра от якутских ювелиров. По залу словно пробежал студеный северный ветер из якутской тундры. Брови у человека, с которым я так мило беседовала, вдруг слегка приподнялись, а его взгляд устремился куда-то за мою спину. Еще даже не поворачиваясь, я уже каким-то внутренним чутьем поняла, что, или, точнее, кого я сейчас увижу. Но стоять спиной, якобы не обращая внимания на происходящее в зале, было глупо. Чертыхнувшись про себя и помянув всю родню новоприбывшего до четвертого колена недобрым словом, я, с приклеенной улыбкой на лице, медленно обернулась. Разумеется! Кто бы сомневался! Было бы глупо надеяться, что ОН пропустит подобное мероприятие, хотя приглашение ему послано и не было. Да он и не нуждался ни в чьих приглашениях, являясь туда и тогда, когда ему заблагорассудится, и плевать ему было с высокой башни на все условности! Охрана в дверях даже не дернулась, чтобы спросить это самое приглашение или остановить входящих для проверки. Еще бы! Я бы удивилась, если бы среди них нашелся хоть один, который бы осмелился эти самые приглашения спросить!
Одет Бронислав Сигизмундович Сташевский был с прежним блеском, а с его элегантностью не мог сравниться ни один мужчина в этом зале. Он рассекал толпу, словно ледокол «Ленин» арктические льды. Люди невольно расступались перед ним, и это тоже было объяснимо. От него веяло такой ледяной бездушной силой, что хотелось не только «расступиться», но и спрятаться куда-нибудь под прилавок, а лучше еще куда-нибудь подальше. Километров двадцать дистанции между мной и этим типом, для начала, меня бы вполне устроили. Но, увы… такой возможности у меня не было.
Он подошел (точнее, подплыл) ко мне с легкой усмешкой на полноватых губах и произнес своим хрипловатым низким голосом, протягивая мне руку:
- Евдокия Сергеевна… Вы сегодня сверх меры очаровательны и своим блеском затмеваете даже эти великолепные алмазы…
Давать ему руку даже для легкого пожатия мне очень не хотелось. Словно я опасалась, что он меня ужалит. Но и не протянуть ему свою кисть я не могла, чтобы ситуация не выглядела глупо. На нас уставились все присутствующие в зале, и даже музыка, как мне показалось, почти совсем умолкла. Я протянула ему свою руку, и он, вместо легкого пожатия, едва «приложился» к ней губами. А меня будто током шибануло, и я едва удержалась, чтобы не выдернуть свою конечность из его холодных пальцев. Но удержалась. Так сказать, должность «хозяйки» этого мероприятия обязывала держать марку. Ну я и держала. Широко улыбнулась, так, что мышцы лица чуть не свела судорога, и пропела:
- Бронислав Сигизмундович… безмерно счастлива вас видеть на нашем скромном мероприятии. – Взглядом отыскала официанта, разносившего напитки, и сделала легкий, едва заметный, кивок головой.
Молодой парнишка с подносом тут же подскочил к нам. Несколько бокалов, стоявших на полированной поверхности, чуть позвякивали друг о друга, издавая мелодичный звон. Кажется, у парня тряслись поджилки, что было не удивительно. Не глядя на официанта, Сташевский взял один бокал, и парнишка с явным облегчением ретировался назад. Наш гость, едва приложившись губами к напитку, проговорил несколько торжественно:
- Позвольте поздравить вас с хорошо организованной выставкой. Насколько я понимаю, это ведь все, - он обвел зал глазами, - вашими стараниями организовано. Так что, я аплодирую вашим организаторским талантам. – А его взгляд весьма красочно уставился мне на грудь.
Но не красота моего тела его волновала в данный момент. Таким образом, он мне намекал, что не забыл того ключа, который увидел там в прошлый раз. Вот, черт!! Принесло же его…!
Изображать смущение, хихикать или кокетливо опускать глазки я не стала. Мне вообще уже осточертел весь этот спектакль. Ведь в глубине его глаз я видела колючую холодность, которую он даже и не пытался особо маскировать слащавой вежливостью. Я усмехнулась краешком губ и чуть насмешливо проговорила:
- Благодарю за такую высокую оценку моих скромных способностей. Наслаждайтесь выставленными здесь настоящими произведениями искусства, изготовленными золотыми руками якутских ювелиров. – И кивнула в сторону руководителя якутской делегации: - Так что, главные ваши комплименты должны относиться именно к ним… - И представила мужчин друг другу.
Пока Сташевский мило ворковал с якутским товарищем, восхищаясь мастерством, изысканностью и прочая, прочая, прочая, я глазами отыскала Сеньку, которая ворковала о чем-то с вице-мэром в противоположном углу зала. Сестра кинула на меня ободряющий взгляд, означавший: «Справляйся сама. Я в тебя верю». Ну а чего я от нее ожидала? Ох ты, грехи мои тяжкие…
Пользуясь тем, что мужчины о чем-то мило болтали, я уже было собралась улизнуть от Сташевского подальше, под благовидным предлогом, что, мол, требуется мое вмешательство в какую-нибудь ситуацию, происходившую на другом конце зала, но тут мой взгляд уперся в одного из «свиты» Сташевского, и я, чуть было, не разинула рот от изумления и досады. Одетый в пижонский костюм немыслимой стоимости, со скучающе-ленивым взглядом чуть прищуренных глаз, засунув руки в карманы брюк и слегка раскачиваясь с пятки на носок, передо мной стоял Волков Михаил, как там его, Игнатьевич, собственной персоной! Побриться он так и не удосужился, но вместе с шикарным костюмом и бледно-голубой рубашкой «апаш» все вместе это выглядело совершенно сокрушительно. И этот подлец прекрасно об этом знал! На мгновение я замерла столбом, а хрипловатый голос Сташевского за моим плечом насмешливо произнес:
- Позвольте вам представить моего консультанта: Волков Михаил…
Прежде чем что-то сказать, единственная мысль успела мелькнуть у меня в голове, что именно к этому человеку я собиралась идти с вопросами о ключе! И я едва сумела выдавить сквозь зубы:
- Мы уже знакомы… Правда, я его знаю в качестве аспиранта историко-архивного института, а не как вашего консультанта.
Та доля яда, впрыснутая мною в эту последнюю фразу, любого другого уложила бы на месте. А вот Волкову, кажется, было на это наплевать. Он широко улыбнулся и промурлыкал:
- Рад нашей новой встрече, матушка Евдокия…
