В ближайшую за мысом бухточку я приплыл в пятом часу, одолев 8,6 км примерно за 5 часов. С трудом выбрался по скользким огромным валунам на берег. Плыть сегодня больше никуда не хотелось. Гидрокостюмом я уже натёр себе всё что можно и что нельзя. При разборе рюкзака оказалось, что на этот раз был немного подмочен спальный мешок. Раскидал все вещи проветриваться по камням и скалам, и отправился на поиски дров.
Но тут посыпал мелкий дождик, пришлось всё прятать. Пока искал дрова, дождь прекратился, и я снова вытащил вещи и спальник и разложил их на скалах. Только я это сделал, дождик пошёл опять. Так он испытывал моё терпение несколько раз, пока я не психанул и не спрятал все вещи в небольшом гроте. С дровами тоже было всё печально. Древесная мелочёвка позабилась под валунами, сверху валялась только пара-тройка огромных лесин. Попытался сломать, используя их как рычаг. Но силы были неравны – либо шевелились валуны, либо я беспомощно раскачивался на дровине. И за дровами никуда не пойдёшь.
Пляж в этом месте небольшой, ограничен непропусками. Лес начинается далеко – метров двести по вертикали. Не на шутку разозлившись, что не взял с собой газ, я схватил трухлявое бревно и стал швырять его со скалки на камни, разбивая на щепки. Кое-как наготовил палок и щепок на скромный костёр.
Разобравшись, наконец, с костром, задумался о ночлеге. Здесь мне уже доводилось ночевать около десяти лет назад. Тогда я ставил палатку рядом с ручьём на маленькую площадку из дресвы, которую принесла вода. Но за прошедшее время всё поменялось – везде были одни валуны и кочки. Битый час я бродил по берегу и вдоль ручья, но нигде невозможно было поставить даже такую маленькую палаточку, как у меня. Подниматься высоко в сопку, как и плыть дальше, ужасно не хотелось. Настроение было паршивое, что на природе бывает со мной очень редко. Я вспомнил, как ещё десятилетие назад рвался в бой, как стремился забраться в такую «тмутаракань», где ещё никто не бывал, ночевал на голых скалистых островках летом и вершинах сопок зимой. Чем более диким, глухим и неудобным было место, тем мне было интересней обустроиться на нём со всеми возможными удобствами. Мне нравилось незримое превращение какой-нибудь угрюмой бухточки, где я вставал на ночлег, в уютное и знакомое местечко, когда я его покидал.
И тут мне пришла в голову простая мысль – «старею», которая меня ужаснула, возмутила и отрезвила. Ах так?! Я мигом поднялся, схватил с трудом добытые для костра палки и сделал из них настил меж валунов. Затем нарвал травы вместе с дёрном на склоне и выстелил лежанку. Сверху поставил палаточку, укрыл её тентом, затащил внутрь вещи. Всё, и нет проблем! Щепок хватило не только на чай, но и сварить кашу.
И снова наступила ночь. Спать не хотелось. Морось прекратилась. Костёр был не нужен – взошла почти полная луна, которая хорошо освещала всё вокруг даже сквозь набегающие облака. Кое-где в разрывах облаков блестели звёзды. В огромных валунах на берегу утробно булькали невысокие волны. В открытом море ярко загорелись огни какого-то сайролова, освещая призрачным светом облака и береговые утёсы. Было уютно и спокойно. Я вновь почувствовал себя как дома.
...Наступил последний день похода. Сегодня мне нужно было успеть на автобус Каменка – Дальнегорск. До самой Каменки решил по берегу не идти, а проплыв несколько километров до устья большого распадка, пересечь в том месте Прибрежный хребет и выйти на автотрассу. В этом районе побережья продолжался обрывистый берег, прерываемый небольшими ручьями.
С трудом собравшись на валунном пляже (всякая мелочёвка норовит закатиться под валуны), отплыл восвояси. Обрывки облаков ещё цеплялись за высокие скалы на северо-востоке, но на юго-западе, откуда дул ветер, небо было безоблачным. Взял курс на юго-запад – навстречу ветру и синему небу. Потянулись знакомые места. Сюда я прихожу раз в 2 – 3 года. Мне нравится этот каменистый берег. Здесь порожистые ручьи, стекают с сопок, покрытых густым дубово-кедровым лесом.
Кекуры выступают отвесными стенами из глубокой тёмно-синей воды. Океанская зыбь плавно огибает причудливые скалы и с шумом и пеной обрушивается на берега.
Здесь штормовые волны с утробным гулом катают валуны, над береговыми утёсами клубится густой туман. А когда выглядывает солнце и море успокаивается, этот суровый берег преображается. Чистые прохладные волны облизывают белые камни пляжа. От скал и камней идёт тёплый сухой воздух. Атмосфера наполнена запахом соли и выброшенной на берег подсыхающей морской капусты. А когда солнце скрывается на западе, за береговыми утёсами, с сопок начинает дуть прохладный ночной ветерок, принося с собой лесные запахи листвы, трав и хвои. Сюда не заносит пыль дорог, здесь не бывает шума автомобилей, а ночную тишину не прорезает свет фар и громкая музыка.
Погода под конец маршрута наладилась, наградив приятными эмоциями и шикарными пейзажами. Остатки рваных облаков ещё цеплялись за вершины хребта. Но они уже были не в состоянии закрыть глубокую синеву неба, которое отражалось в ещё более глубоком синем море. Пологие маслянистые волны разбивали отражение скал, сопок и неба на множество переливающихся осколков. Если в предыдущие дни я плыл, борясь со временем и непогодой, что называется «стиснув зубы», то теперь просто совершал неспешную морскую прогулку. Прогулку по самому южному, самому солёному и самому прозрачному морю России.
Я скользил по воде мимо бурных ручьёв, изборождённых трещинами скал, мимо кекуров с сидящими на них морскими птицами. Часто останавливался, и, покачиваясь на пологих волнах, фотографировал всё, что меня окружало.
Впереди показался знакомый каменистый пляж, где когда-то прожил целую неделю:
С открытого моря дул прохладный ветерок, но на ярком солнце камни пляжа нагрелись и над ним струилось марево тёплого воздуха. Я повытаскивал из рюкзака все свои вещи, развесил и разложил их вокруг. Самый жалкий вид имели кроссовки. В них я опрометчиво пересёк болото в самом начале похода, намочил в ручье, а потом всю дорогу они болтались где-то на дне рюкзака. Наконец-то представилась возможность хорошенько их просушить. Следом за кроссовками на тёплые камни отправились палатка и спальный мешок. А пока всё это сохло, у меня осталось немного времени, чтобы понырять.
Сразу же за полосой прибоя идёт валунистое дно, заросшее водорослями. В нескольких десятках метров от берега, на глубине 4 – 5 м, камни и скалы с водорослями заканчиваются и начинается ровное песчаное дно. Несмотря на то, что рядом в море не впадают крупные реки, песок здесь мелкий. Кроме того, он очень светлый. При ярком дневном освещении, слабых волнах и очень прозрачной воде, нырять здесь одно удовольствие. По песчаной поверхности простирался узор из небольших борозд. Поверх узора скользила солнечная рябь. В направлении берега виднелось зеленовато-бурое каменистое дно с зарослями водорослей. В направлении открытого моря песчаная равнина терялась в насыщенной тёмно-синей дали. Солнечные лучи пробивались сквозь толщу прозрачнейшей воды, а само солнце с глубины выглядело ярким светло-голубым пятном.
Через несколько часов из Каменки отходил автобус. До него ещё нужно было перевалить через хребет и пройти несколько километров по автодороге. Уходить отсюда страшно не хотелось. Я потягивал чай после лёгкого обеда. Со стороны моря донёсся звук моторной лодки. В ней сидел один человек. Лодка быстро промчалась в северном направлении, и возле кекуров остановилась. Я подумал – «Как, наверное, здорово — ещё минут 15 назад, человек, сидящий в лодке, был в посёлке, а теперь рассекает вдали от цивилизации, среди этих сказочных берегов!» Мне же пришлось перенести многочасовой переход по болотам, сопкам и зарослям с тяжёлым рюкзаком, чтобы оказаться здесь.
Я снова вспомнил весь свой поход с самого начала. Как спотыкался на болотных кочках и продирался через заросли. И как потом вышел на просторный морской берег и скинул с плеч рюкзак. Как радовался неизведанным местам и как потом уставший и обессиленный, возвращался к оставленному рюкзаку. Как плыл по лунной дорожке и устраивался на ночлег среди неприступных скал. Я видел все эти красоты своими глазами, своим телом ощущал холод морской воды и тепло нагретых камней. Чайки меняли свой курс, чтобы пролететь надо мной, нерпы выныривали позади, чтобы взглянуть на странного человека, передвигающегося в их стихии без рёва мотора. В пути я мог прикоснуться к шершавой поверхности скал, мог заплыть в береговой грот или нырнуть рядом с отвесным обрывом.
Это была настоящая свобода, ради которой на некоторое время стоит расстаться с благами цивилизации. Расстаться, чтобы ощутить себя частью всё ещё существующего мира дикой природы.
Через несколько минут моторная лодка вновь заскользила по воде по направлению к посёлку. Для кого-то этот берег находится в четверти часа пути из дома. Я взвалил рюкзак на плечи, взобрался на крутой пригорок, и, перед тем, как углубиться в лесные дебри, ещё раз окинул взглядом просторный каменистый пляж.
До свиданья, море!
