Ставер Годинович и Василиса Микулична. Киев. Авенариус. Былина!!

…..
Весь проект. 3 Части.
1 Ч. Русские сказки.
…..
Ставер Годинович и Василиса Микулична. Киев. Авенариус. Легенда. Эпическое. Былина!!
-----
Ставер Годинович и Василиса Микулична. Киев. Авенариус. Былина. Оригинал. Время: 29:00
Ставер Годинович и Василиса Микулична. Киев. Авенариус. Былина. Эхо. Время: 28:58
+++++++
В стольном было городе во Киеве
Да у ласкового князя у Владимира
Было пированьице, почёстен пир
На многих князей, на бояров,
На всех гостюшек столовых,
На всех людушек торговых,
На всех званых браных, приходящих.

На пиру все наедалися,
На честном все напивалися,
Чем-нибудь все похвалялися:
Кто хвалился славныим отечеством,
Кто удалым молодечеством,
Иной хвастался добра конем,
А другой ли шелковым портом,

Изо всех гостей Ставёр Годинович,
Молодой торговый гость черниговский,
Лишь один сидит, не ест, не пьет, не кушает,
Белой лебеди не рушает,
Да ничем-то молодец не хвастает.

Ходить солнышко Владимир князь по горенке,
Сам Ставра да воспроговорит:
„Ах ты, молодой Ставёр да сын Годинович!
Что же ты сидишь, не ешь, не пьешь, не кушаешь,
Белой лебеди моей не рушаешь,
Да ничем-то, молодец, не хвастаешь?
Али нечем вам, черниговцам, похвастати?"

Отвечает молодой Ставёр Годинович:
„Нечем мне, Ставру, пред вами здесь похвастати!
Мне похвастать — не похвастать отцом матушкой:
Отца-матушки моих в живых уж нет.
Мне похвастать — не похвастать золотой казной:
Золота казна торговая не тощится,
Малы денежки торговые не держатся.

Мне похвастать — не похвастать цветным платьицем:
Цветны платьица мои не носятся:
У меня есть тридцать молодцев,
Тридцать молодцев — портных все мастеров,
Шьют кафтанцы мне все снова-на-ново;
День держу кафтанчик, подержу другой,
Да снесу кафтанчик в лавоньку на рыночек,
Вам же, князьям боярам, повыпродам,
А возьму с вас цену полную.

Мне похвастать — не похвастать крепким чоботом:
Чоботы мои не держатся:
У меня есть тридцать молодцев,
Тридцать молодцев — сапожных мастеров,
Шьют мне чоботы все снова-на-ново;
День держу их, проношу другой,
В лавоньку снесу опять на рыночек,
Вам же, князьям боярам, повыпродам,
А возьму с вас цену полную.

Мне похвастать — не похвастать и добрым конем:
Добры кони у меня не ездятся:
У меня кобылочки все златошерстные,
Все дают жеребчиков хорошенькихъ;
Что получше-то жеребчики — то езжу сам,
Что похуже — то сгоню на рыночек,
Вам же, кньзьям боярам, повыпродам,
А возьму с вас цену полную.

А и нечем мне пред вами хвастати.
Разве мне похвастать молодой женой,
Василисой дочерью Микуличной?
Как во лбу-то у неё светёл месяц,
По косицам — звезды частые,
Бровушки чернее черна соболя,
Очушки яснее ясна сокола;
Всех вас, князей-бояров, продаст да выкупит:
А тебя, Владимира, с ума сведет».

На то слово на пиру все призамолкнули,
А Владимиру то слово не слюбилося,
И спроговорит Владимир таковы слова:
„Гой вы, слуги мои, слуги верные!
Вы берите-ка Ставра Годинова
За его за ручушки за белые,
За его за перстни за злачёные,
Отведите-ка во погреби холодные
За его хвастки да за велите,
За его речи за неучливые,
Посадите на овес да на воду
Не на много, не на мало — ровно на шесть лет.

Пусть-ка там Ставёр да обумнеется,
Пусть-ка там да образумится.
Поглядим-ка, как Ставрова молода ясена
Муженька из погребов повыручит,
Всех вас, князей-бояров, продаст да выкупит,
А меня, Владимира, с ума сведет».

Взяли слуги верные Ставра Годинова
За его за ручушки за белые,
За его за перстни за злачёные,
Отвели во погреба глубокие,
Позадвинули дощечками железными,
Позащёлкнули замочками булатными,
Пропитомство клали овсеца с водой.

Посылал Владимир князь грозна посла
Ко Ставру Годиновичу во Чернигов град,
Чтобы двор его там запечатати,
Молоду жену его во Киев взять.

В ту пору Ставровой молодой жене,
Василисе дочери Микуличне,
Перепала весточка нерадостна,
Что её любимый муж Ставёр Годинович
Солнышком Владимиром во Киеве
Посажён в полон во погреба холодные
Не на много, не на мало — ровно на шесть лет.

Говорила Василиса дочь Микулична:
„Деньгами мне выкупить Ставра — не выкупить,
Силою мне выручать Ставра — не выручить.
Я могу ли, нет, Ставра, повыручить
Да своей догадочкою женскою".

Шла тут Василиса дочь Микулична
По своей палате белокаменной,
Воскричала Василиса во всю голову,
Во всю голову кричала жалким голосом:
„Ай же вы, мои служанки верные!
Вы бегите-ка ко мне скорёшенько,
Вы рубите-ка мне косы русые,
Вы несите-ка мне платьица посыльные
Да седлайте-ка коня мне богатырского!"

Подбегали верные служаночки,
Подрубили по-мужски ей русы косыньки,
Приносили ей одежицы посыльные,
Заседлали ей коня да богатырского.

Накрутилась Василиса в платья цветные,
Назвались послом со Золотой Орды,
Что грозным послом Василием Микуличем,
Набрали дружинушки хоробрые,
Сорок молодцев — все молодых борцов,
Сорок молодцев — все молодых стрельцов,
И поехала послом ко Киеву,
К ласковому князю ко Владимиру.

Половину ли дороженьки проехали,
А навстречу им из Киева грозен посол:
Съехались послы тут, поздоровались;
Как велите послы послуются,
Ручка об ручку они целуются.

Стал из Киева посол выспрашивать:
„Ай и гой же вы, удалы добры молодцы!
Вы куда поехали, куда вас Бог несёт?"
Говорят ему, послу, да таковы слова:
„Мы из дальней де земли, из Золотой Орды
От грозна царя собаки Калина,
А поехали ко городу ко Киеву,
К ласковому князю ко Владимиру,
Взять все дани-выходы-невьплаты
За немного, за немало—за двенадцать лет,
Что за всякий год да по три тысячи".

Как из Киева посол-то позадумался,
Позадумался, в ответ проговорил:
„Сам я де из Киева грозен посол,
Еду ко Ставру Годинову в Чернигов град,
Двор его там запечатати,
Молоду жену его во Киев взять".

Говорят ему удалы добры молодцы:
„Прежде был у нас там постоялый двор;
Ныне заезжали — никого в дому:
Молода ясена Ставрова убиралася
В дальнюю землю, во Золоту Орду".

Скоро Киевский посол тут поворота держал,
Поезжал во Киев град ко князю солнышку,
Рассказал ему, Владимиру, тихохонько,
Что из дальней де земли, из Золотой Орды,
Едет к Киеву немилостив посланиичек
От грозна царя собаки Калина.

А и больно тут Владимир запечалился;
Покидалися все, пометалися;
Улицы метут, да ставят ельничек;
Перед воротами ждут посланничка
От грозна царя собаки Калина.

А грозён посол Васильюшка Микулич сын
Не доедучи до города до Киева,
Пораздёрнул во чистом поле белый шатер,
Оставлял дружину у бела шатра,
Едет сам во Киев град ко князю солнышку.

Приезжал посол во княженецкий двор,
Поскакал посол да со добра коня,
Во сыру землю копье тупым концом,
А шелковый повод на злачёный гвоздь,
У дверей не спрашивал придверников,
Прямо шел во палаты белокаменны,
По ступенцам ставится тихошенько,
По сеням идет да полегошенько,

Входить в гридню княженецкую,
Крестить очи по-писаному,
И ведет поклоны по-учёному,
Клонится на все четыре стороны,
Князю солнышку с княгинею в особину,
Наипаче же той князевой племяннице,
Молодой Забавушке Путятичне.

Говорит грозив послу Владимир князь:
Здравствуешь, посол ты с Золотой Орды!
Ты садись-ка с нами за дубовый стол,
Отдохни с широкой со дороженьки".

Говорить в ответ ему грозён посол:
„Гой еси ты, князь Владимир стольно-киевский!
Недосуг сидеть послу, рассиживать,
Нас, послов, за то не жалуют.
Как послал меня собака Калин царь
Взять с тебя все дани-выходы-невыплаты
За немного, за немало—за двенадцать лет,
Что за всякий год да по три тысячи;
Как я сам, посол Василий да Микулич сын,
Взять себе хочу в супружество
Молоду твою любимую племянницу,
Что по имени Забаву дочь Путятичну".

Говорит Владимир стольно-тевский:
„Ай ты, молодой Васильюшка Микулич сын!
Я пойду с племянницей подумаю".
Выводил племянницу из горенки,
Спрашивал племянницу, выведывал:
„Ай же ты, моя любезная племянница!
Ты пойдешь ли за того грозна посла,
За млада Василия Микулича?

Говорит ему племянница тихохонько:
„Ай же ты, мой дядюшка возлюбленный!
Что-то у тебя теперь затеяно,
Что-то у тебя задумано?
Не отдай ты девицы за женщину.
Не наделай смеху по святой Руси".

Говорить Владимир стольно-киевский:
„Ай же ты, любезная племянница!
Как же не отдать мне за грозна посла,
За грозна посла собаки царя Калина?"

Отвечала ему племянница:
„А не быть же то грозну послу — быть женщине.
Знаю я приметы все по-женскому:
Как по улочке идёт —что уточка плывет,
А по горенке ступает почастёнечко;
Как на лавочке сидит — коленца вместе ясмет,
С поволбкою глаза поваживает.
Речь со провизгом у ней по-женскому,
Бёдра крутеньки у ней по-женскому,
Ручки беленьки у ней по-женскому,
А и пальчики-то тоненьки по-женскому,
Даже дужки от колец не вышли все.
Двое-надвое нам будет хоть с тоски пропасть!"

Говорит Владимир стольно-киевский:
„Я пойду, посла да попроведую:
Буде он не молодец, а женщина,
Не пойдет он по-мужскй боротися".

Взял повыбрал князь семь молодцов борцов,
Пять братов Причтёнков, двух Хапиловых,
Выводил их на широкий двор,
Приходил к Василию Микуличу,
Говорил сам таковы слова:
„Молодой Василий ты Микулич сын!
Не угодно ль со борцами да потешиться,
На широком на дворе да поборотися!"

Отвечает млад Васильюшка Микулич сын:
„А и некому же у меня боротися:
Во чистом поле борцы мои оставлены;
Самому мне разве поотведати?
Я ведь сызмала по улочке побегивал,
Шуточки с ребятками пошучивал».

И выходит ко борцам он на широкий двор;
Середи двора они становятся,
На борьбу на рукопашку сходятся.
Молодой Васильюшка Микулич сын
Как возьмет во леву руку трех борцов,
Как возьмет во праву руку трех других борцов,
Столкнет их вместе да раскинет врозь,
А седьмого-то смахнет в серёдочку
На земли лежат все семь борцов, не могут встать.

Плюнул князь Владимир, да и прочь пошёл.
„Глупая забава, неразумная!
Долог волос у тебя, ум короток:
Женщиною назвали богатыря:
Экаго посла здесь и не видано!

Позаспорилась Забава с князем дядющкой:
„Ай же ты, мой государь-свет дядюшка!
А не быть же то грозна послу — быть женщине:
Все приметы у него по-женскому".

Говорит Владимир стольно-киевский:
„Я пойду, еще посла проведую:
Буде он не молодец, а женщина,
Не пойдет стрелять он из туга лука.

Выводил он тут двенадцать молодцов стрельцов
Славных все, могучих богатырей,
Приходил к Василию Микуличу:
„Молодой Василий ты Микулич сын!
Не угодно ль со стрельцами да потешиться,
Из туги лука стрелять да за цела версту!"

Отвечает млад Васильюшка Микулич сын:
„Во чистом поле стрельцы мои оставлены;
Самому мне разве поотведати?
Я ведь сызмала по улочке побегивал,
Из туги лука с ребятками постреливалъ.

Выходили тут двенадцать молодцов стрельцов,
Из туги лука стреляют по сыру дубу,
Попадают за цела версту во сирой дуб:
От их стрелочек калёныих,
От стрельбы их богатырские
Только сирой дуб шатается,
Будто от погоды сильной.

Говорить посол Васильюшка Микулич сын:
„Гой еси, Владимир стольно-киевский!
Богатырских ваших мне луков не надобно.
Прикажи-ка мне мой малый лук подать,
Волокитное лучёнышко, завозное".

Как тут кинулись удалы добры молодцы:
Под один ли рог несут пять молодцев,
Под другой дуге пять несут,
Тридцать молодцев колчан калёных стрел тащат.

Говорить посол Васильюшка Владимиру:
„Уж потешу-ка тебя я, князя солнышка!"
Как берёт во рученьку во левую
Стрелочку калёную булатную,
Вытягивает тугой лук да за ухо:
Снела шёлкова тетивка у туга лука,
Взвыла да пошла стрела калёная
Все тут сильные, могучие богатыри
Бросились будто угорелые,
Князь Владимир окорочь наползался;
Хлёстнет стрелка по сыру дубу,
Изломала дуб во чёренья ножевые.

Говорит посол Василий таковы слова:
„Как ни жаль сыра дуба мне, кряковистого,
Боле жаль мне стрелочки калёные:
Не найти мне стрелки во чистом поле.

Плюнул князь Владимир, да и прочь пошёл,
Говорит себе да таково слово:
„Разве сам посла я попроведую.
Приказал принести дощечку шахматну,
Понаставить золоти тавлеички,
Говорил послу да таковы слова:
„Молодой Василий ты Микулич сын!
Не угодно ли со мной самим потешиться,
Поиграть во шахматы заморские?

Отвечает млад Васильюшка Микулич сын!
„Игроки мои в чистом поле оставлены;
Самому мне разве поотведати?
Я ведь сызмала тавлейками поступывал,
Всех ребяток в шашки-шахматы обыгрывал».

„Ай же ты, лихой игрок Васильюшка!
Ты поставь-ка на дощечку дани-выходы,
Сам я, князь, поставлю стольный Киев град».

Стали тут тавлейками заступывать,
Стали по доске ходить-гулять.
В первый раз посол ступень ступил
Ко Владимиру не доступил;
Во другой ступил — призаступил,
В третий раз ступил — игру повыиграл,
Шах и мат, да и тавлейки под доску:

Говорил посол:
„Ай ты, князь Владимир стольно-киевский!
Проиграл ты мне твой стольный Киев град».

Говорит ему Владимир князь:
„Ты изволь меня, посол, взять головой с женой!"
И проговорит посол да таковы слова:
„А не надобно же мне тебя с княгинею,
Да не надобно и вашего мне Киева:
Ты отдай-ка за меня замуж племянницу
Молоду Забавушку Путятичну".

На великих радостях Владимир князь
Не пошёл Забаву больше спрашивать,
Стал любимую племянницу просватывать
За грозна посла Василия Микулича:
„А и гой же ты, Васильюшка Микулич сын!
Хоть сейчас честным пирком да и за свадебку".

Зачали они справляти свадебку,
Заводили столованьице — почёстен пир.
Пир идет у них уже по третий день,
А сегодня им идти ко церкви Божией.

Закручинился посол тут, запечалился.
Говорит ему Владимир стольно-киевский:
„Что же, молодой Васильюшка, не весел ты?
Что же буйную головушку повесил ты?

Отвечает молодой Васильюшка:
Что-то мне на разуме невесело;
Либо померь дома родный батюшка,
Либо матушка велела долго жить.
Нет ли у тебя веселых загусёльщиков
Поиграть, в гусёлышки яровчаты,
Спеть про новы времена, про нынешни,
Да про стары времена, доселешни?"

Доставал Владимир загусёльщиковъ
Все играют да не весело,
Не могли развеселить посла.

Говорить посол Васильюшка Микулич сын:
„Ай ты, князь Владимир стольно-киевский!
Нет ли у тебя здесь затюремщиков,
Что умели бы играть в гусёлышки?"

Выпускал Владимир затюремщиков,
Стали те играть в гусёлышки
Все играют да не весело.

Говорить опять посол Васильюшка:
„А и где же здесь живет, во Киеве,
Молодой торговый гость черниговский,
Что по имени Ставёр да сын Годинович?
Про него идет молва великая,
Что куда горазд играть в гусёлышки,
Петь про новыя времена, про нынешни,
Да про стары времена, доселешни".

Говорить себе Владимир князь:
„Мне как выпустить Ставра, так не видать Ставра,
А не выпустить Ставра, так разгневить посла",
Да не смел Владимир разгневить посла,
Посылает за Ставром Годиновым.

Выводили с погребов Ставра Годинова,
Приводили на почёстен пир.
Повскочил посол тут на резвы ноги,
Посадил Ставра да супротив себя,
Супротив себя в скамью дубовую.

Стал Ставёр гусёлышки налаживать,
Стал ко струнке струночку натягивать:
Первую наладил с града Киева,
А другого наладил из Чернигова,
Третию наладил из Царя-града;
Сыгрыши повел великие,
Величает князя со княгинею,
А припевки припевает с за синя моря.

Все князья да бояре сидят, дивуются,
Все богатыри молчат, заслушались,
А послу вздремнулось, захотелось спать.

Говорит посол Ставра да таковы слова:
„Здравствуеш ты, развесёлый молодец,
Молодой Ставёр да сын Годинович!
Ты меня никак не опознал?"

Говорить в ответ Ставёр Годинович:
„Не откуда ж мне и знать тебя".

Говорить посол да таковы слова:
„Гой еси ты, князь Владимир стольно-Киевский!
Мне твоих не надо даней-выходов,
Ты пожалуй-ка меня веселым молодцем,
Молодым Ставром Годиновым».

Говорить себе Владимир князь:
„Как отдать Ставра, так не видать Ставра,
Не отдать Ставра, так разгневить посла".
Да не смел Владимир разгневить посла,
Отдавал Ставра послу с рук на руки.

Говорит посол да таковы слова:
„Ай ты, молодой Ставёр Годинович!
Мы поедем-ка с тобою во чисто поле,
Посмотреть дружинушку хоробрую".

Сели на добрых коней, поехали,
Приезжали ко дружинушке хороброй.
Шел посол Василий во белой шатер,
Сокрутился Василисой в платья женские:
„Здравствуешь, Ставёр Годинович:
А теперь-то ты меня не знаешь ли?"

Отвечает тут Ставёр Годинович;
„Здравствуешь, моя любимая семеюшка,
Молодая Василиса дочь Микулична!"
„А за что же ты, Ставёр Годинович,
Засажён был князем в погреба холодные?"
„Я тобой похвастал, молодой женой,
Что всех князей-бояров продашь да выкупишь,
Самого Владимира с ума сведешь.
А теперь скорей посядем на добрых коней,
В свою сторону уедем, во Чернигов град».

Говорила Василиса дочь Микулична:
„А не честь же, не хвала нам молодецкая
Воровски уехать из Киева;
Мы поедем свадебку доигрывать.
Князья-бояре-то проданы, выкуплены,
Солнышко Владимир князь с ума сведён».

Воротились во стольный Киев град,
К ласковому князю ко Владимиру.
Говорила Василиса дочь Микулична:
„Ай ты, солнышко Владимир князь!
Я, грозён посол, Ставрова молода жена,
Василиса дочь Микулична,
Воротилась свадебку доигрывать.
Да отдашь ли за меня ещё племянницу?"

Говорит Забава дочь Путятична:
„Ай же ты, мой дядюшка Владимир князь!
Чуть ведь смеху не наделал ты по всей Руси,
Чуть не отдал девицы за женщину!"

Солнышко Владимир стольно-Киевский
Со стыда повесил буйну голову;
Ясны очи утопил в кирпичат пол,
Сам проговорил да таковы слова:
„Благодарствуешь, Ставёр да сын Годинович,
Знал похвастать молодой женой!
Всех сумела здесь она продать да выкупить,
А меня, Владимира, с ума свести.
За твою за похвальбу великую
Ты торгуй-ка век во Киеве,
Век торгуй и по веку безпошлинное.

Как тут стали отъезжать из Киева
В свою сторону да во Чернигов град
Молодой Ставёр Годинович
С молодою Василисою Микуличной,
Выходили провожать их князь с княгинею.
Тут ли про Ставра и старину поют,
Морю синему на тишину,
Всем вам, добрым людям, на послушанье.
===============