Онлайн-школа итальянского языка "Italianissima" продолжает рассказ о самых ярких страницах истории русско-итальянских культурных связей.
Князь Борис Иванович Куракин происходил из знатного рода Гедиминовичей (Рюриковичей). Ему было суждено родиться в эпоху грандиозных перемен, не растеряться среди придворных интриг и стать первым постоянным послом России за рубежом. Написанная им книга «Vita del Principe Boris Koribut-Kourakin del familii de polionia et litoania» (Жизнь князя Бориса Куракина) являлась настоящим событием своего времени.
В юности Куракин был назначен «спальником» Петра I, младше которого он сам был всего на несколько лет и с которым в дальнейшем породнился, так как супругой Куракина стала Ксения Лопухина, сестра Евдокии, первой жены царя-реформатора. В 1696 году, как «смышленый малый», Борис был отправлен учиться морскому делу и математике в Венецию. Через два года граф Франциск Дамиани выдал ему диплом об успешном завершении обучения.
Известно, что Куракин оказался способным учеником и на отлично изучил математику, морское дело и итальянский язык. Он превратился в блестящего европейского аристократа с прекрасными манерами. Курфюрстина ганноверская Софья сообщала: «Это очень честный человек. Он кажется более итальянцем, чем московитом, и владеет сим языком в совершенстве, со всей мыслимой учтивостью. Поведение его я нашла во всех отношениях безупречным».
После возвращения в Россию он не только с усердием делал военную карьеру, но и выполнял тайные дипломатические поручения, а в 1707 году был отправлен в Рим, что и стало причиной написания им книги об этом путешествии.
Современному читателю его рассказ может показаться слишком лаконичным и безэмоциональным. Но зато в нем интересно наблюдать, как в русскую речь постепенно вплетаются иностранные слова. Вот несколько примеров:
«Того года начались школы математическія и другихъ наукъ и артей (Arte — ремесла, искусства)».
«И о той бытности моей вотвсемъ моемъ віажѣ покажетъ особливою книгою, которая названа —Віаже (Viaggio — путешествіе)».
«Того года заведены школы разныхъ языковъ учиться, и просто назвать академія, и кавалерскихъ наукъ на лошадяхъ, и на шпагахъ, и бандирѣ (Bandiera — знамя), и музыкѣ, инженерству…»
Первое ученическое пребывание в Венеции запомнилось Борису лишь несколькими событиями: тяжелой лихорадкой, успехами в учебе и опасной морской практикой: «И сентября въ послѣднихъ числахъ, поѣхали на кораблѣ по морю,и были въ Далмаціи и доѣхали до Рагужи. Изъ Рагужи въ филюгѣ поѣхали презъ гольфу венецкую въ Баръ-градъ, гдѣ мощи чудотворца Николая, и имѣли въ томъ проѣздѣ великой страхъ, и такъ были въ страхѣ, ажъ не потонули».
Большую часть книги занимает рассказ о втором путешествии в Италию, совершенном в 1707-8 годах. На этот раз поездка оказалась намного интереснее. Он отправился с тайным дипломатическим поручением «въ Римъ, взявъ съ собою только одного человѣка Ѳедора Огаркова, и ѣхалъ на Краковъ, на Вѣну, на Венецію, на Болонью, на Флоренцію, гдѣ былъ въ томъ проѣздѣ у гранд дука (т.е правителя) отдавалъ визиту, гдѣ былъ принятъ съ великимъ почтеніемъ отъ него самаго; и что имѣлъ съ нимъ разговору, то писано въ описаніи книги дѣлъ римскихъ. А стоялъ и съ нимъ говорилъ въ шляпахъ; и потомъ имѣлъ великіе ригалы (подарки) винъ и цукровъ..»
«И бывъ на авдіенціи, цѣловалъ у папы ногу, также и на всѣхъ авдіенціяхъ ногу цѣловалъ; и потомъ кардиналамъ отдавалъ визиты,гдѣ и мнѣ всѣ оные отдали визиты,.. И потомъ имѣлъ рыгалы цукорами и другими галантеріями.» «И всѣ тѣ свои дѣла отправилъ со всякимъ порядкомъ и, чаю, въ угодность своему патрону, на что было dificulta...»
«Въ ту свою бытность въ Римѣ, и во всю италинскую бытность, при помощи Божеской, не имѣлъ никакой болѣзни, только имѣлъ великія пятна по лицу, и для того лечился отъ дохтура въ Римѣ, котораго имя и рецептъ въ книгѣ описанія віяжу моего, которой пурговалъ(чистился), и потомъ пилъ броды съ виперовъ(настойка со змеею), для чего увидѣлъ не малую пользу; и всѣ тѣ пятна гораздо были умалены, и матерію худую выбило въ голову, гдѣ были великія шишки, чрезъ которыя шла матерія бѣлая и кровь, и во всемъ себѣ видѣлъ легости, и аппетитъ, и здоровье».
Интересно, что Куракин был вынужден продать одну из многочисленных своих деревень (с прикрепленными к ней крестьянами), чтобы комфортно себя чувствовать в путешествии. Сумма, которую он указывает, очень значительна. Можно привести в пример зарплаты строителей Петербурга. Так выдающийся архитектор Д. Трезини зарабатывал 1500 рублей в год, а плотник - 50 рублей в год.
«Во всю свою бытность ту римскую .. прожилъ самыхъ своихъ денегъ съ четыре тысячи ефимковъ, то будетъ 3600 рублевъ, и для того, того году 1707, продалъ деревню въ Суздалѣ, село Глинища, взято двѣ тысячи рублевъ».
Удивительно было узнать о настоящих сильных чувствах к женщине, пережитых им в Венеции. Возможно, это описание первого романа между русским и итальянкой. «Изъ Рима, пріѣхалъ до Венеціи, гдѣ жилъ по генварь десятое число 1708 г. въ великихъ роскошахъ и въ весельѣ. И нашедъ старыхъ друзей, Францишку Морузину (Morozini) и прочихъ..»
«И въ ту свою бытность былъ инаморатъ (Inamare — влюбиться) въ славную хорошествомъ одною читадинку (Cittadina — гражданка), называлася signora Francescha Rota, которую имѣлъ за медресу во всю ту свою бытность. И такъ былъ inomarato, что не могъ ни часу безъ нея быть, которая коштовала мнѣ въ тѣ два мѣсяца 1000 червонныхъ. И разстался съ великою плачью и печалью, ажъ до сихъ поръ изъ сердца моего тотъ аmor не можетъ выдти и, чаю, не выдетъ. И взялъ на меморію ея персону, и обѣщалъ къ ней опять возвратиться, и въ намѣреніи всякими мѣрами искать того случая, чтобъ въ Венецію, на нѣсколькое время, возвратиться жить».
Однако не только любовь, но и важные дела делались. Куракиным были заключены дипломатические и торговые договоры.
«Въ ту же свою бытность Serenissima Republica di Venezia чрезъ господина Morozini объявили мнѣ, чтобъ писать до Царскаго Величества, что хотятъ послать своего министра публичнаго, или какъ изволитъ, до Царскаго Величества для обязанія доброй корришпонденціи и комерціи».
Далее он пишет, что после Рима жизнь в Венеции особенно влетела в копеечку, однако он не жалеет и был там везде радушно принят, в отличие от родных мест. Действительно, вернувшись в Россию он столкнулся с непониманием его и интригами со стороны бывших друзей. «Правда, что себѣ разоренье во иждивеніи томъ понесъ, однако жъ въ честь и славу государства россійскаго и патріи имени своего дому Caributoff Kurakina, князей наслѣдственныхъ литовскихъ. Къ сему жъ объявлю, особливую пріемность и любовь въ чужихъ отъ всѣхъ имѣлъ, нежели своихъ краяхъ.»
Куракин справедливо считал, что знание иностранных языков должно стать нормой для образованного русского человека, независимо от пола и социального статуса. Ведь в этом случае, ты чувствуешь себя везде как дома. «Сего года сынъ мой, князь Александръ, началъ по латыни учиться, а дочь — по французски и танцовать»
Интересно, что постепенно Куракин на итальянском пишет уже целые предложения и абзацы: «Съ пріѣзду своего изъ Италіи въ армію… въ Погары, принетъ былъ пріемно отъ всѣхъ, какъ министровъ, такъ и протчихъ, и присовокупляли словомъ, чтобъ мнѣ быть in Consiglio secreto con siguori minisri inseme, на что многократно мнѣ свое намѣреніе объявляли, что хотятъ просить Его Величество Царское о мнѣ».
« Но съ самого того своего перваго свиданія della suo maesta none ben veduto e non havuto gran discursi meco come sui ha usanzia particullar mente con quelli liquali vengonô di paesi straneri e cosi sipuol dise che mal veduto. Однако-жъ, я какъ въ своемъ намѣреніи былъ, которые привезъ подарки презентовалъ, токмо все in nulla. Ma del principe Menscicoff sono stato ben ricevuto».
Последние пять лет своей жизни Борис Куракин жил в Париже, где находился в роли русского посла. В 1727 году его не стало.
Герцог Луи де Рувруа вспоминал в мемуарах, что «это был человек большого ума, высокого роста, представительной внешности, хорошо говоривший на французском и на других языках».
Онлайн-школа итальянского языка "Italianissima". Открывайте Италию и учите итальянский с нами!