ОНА ТРЕБОВАЛА МЕСТО... А ПОТОМ НАЧАЛОСЬ...
Павел, парень лет двадцати пяти из Нижнего Новгорода, был тем самым человеком, которого в автобусе не замечаешь. Невысокий, в потёртой куртке, которая когда-то была чёрной, а теперь отливала серым — будто её стирали в луже. Наушники в ушах — дешёвые, с трещиной на правом динамике, поэтому гул мотора всё равно пробивался сквозь музыку. Обычный студент политеха, который ехал с лекций домой, сжимая в кармане засаленную шпаргалку по сопромату. Жил он в Автозаводском районе, в пятиэтажке, где лифт ворчал, как та самая бабушка из второго подъезда, что вечно караулила у мусоропровода. Учился, как водится, на «каком-то инженерном» — бабушкам всё равно, куда важнее, что в сессию худеет (спасибо доширакам) и маме не звонит (последний раз на День Рождения забыл). Но это лирика. Главное — тот злополучный автобус да бабка, которая перевернула всё с ног на голову. Хотя тогда, в пятницу, Пашка ещё не знал, что этот день станет его личным курсом молодого бойца по выживанию в общественном транспорте.
Дело было в пятницу, часа в четыре. Народу — как сельдей в бочке: пенсионеры с сумками-тележками, от которых пахло рыбой с рынка; школьники с рюкзаками, набитыми учебниками и запрещёнными вейпами; пара мам с колясками, уставшие так, будто везут не младенцев, а мешки с цементом. Павел втиснулся у двери, прижав локти к бокам, чтобы не задеть тётку в пуховом платке — та косилась на его рваные джинсы. Ухватился за поручень, ощутив под пальцами липкий слой чьих-то прошлогодних конфет, и уткнулся в телефон. Прокручивал мемы с котами, пытаясь отвлечься от мысли, что завтра защита курсовой, которую он, как обычно, не дописал. Всё как обычно: гул моторов, перешёптывания о подорожании гречки, из динамиков — хриплое «Осторожно, двери закрываются». Ничто не предвещало… Пока не вошла *она*.
Бабушка — лет семидесяти, в клетчатом пальто, которое явно пережило перестройку, и с палочкой, обмотанной изолентой — встала рядом с Павлом. Лицо остроконечное, будто вырубленное топором, глаза блестят, как у сороки, увидевшей блестяшку. Павел машинально прикрыл телефон ладонью — вдруг старуха решит, что он фотографирует её пальто? Но нет. Она уставилась на него так, словно он был последним куском торта на диете. И вот тут началось.
— Молодой человек! — голос резкий, словно гвоздём по стеклу. — Вы что, не видите, что я стою? Уступите место!
Павел вытащил наушник, ошарашенно моргнул. В ухе зазвенело от внезапной тишины.
— Я… не заметил, — пробормотал он, чувствуя, как потеют ладони. — Вон там женщина с ребёнком сидит, может, вам к ней…
Он кивнул на дальнее сиденье, где девушка в растянутой кофте качала сонного малыша. "Хоть кто-то нормальный", — мелькнуло в голове. Но бабка не оценила дипломатии.
— Ах, так?! — она нарочито громко закашляла, придерживаясь за поручень, будто её вот-вот хватит инфаркт. — Вот молодежь пошла! Раньше старших уважали, а сейчас только в своих телефонах копаются! У меня радикулит, сердце шалит, а ему хоть трава не расти!
Павел почувствовал, как горячая волна поднимается от шеи к ушам. "Да я тебе хоть сейчас вызову скорую, если сердце шалит", — ядовито подумал он, но вслух сказал:
— Я не против уступить, просто…
— Просто ничего! — перебила старуха, тыча пальцем в воздух. — Внук мой, Сашенька, в ваши годы всегда бабулек провожал! А вы… пиво по подъездам пьёте, на стенах рисуете!
"Сашенька, блин… Наверное, маменькин сынок, который в тридцать лет макароны на одеяле разогревает", — едко мелькнуло в голове у Павла. Он сглотнул ком в горле, пытаясь не обращать внимания на взгляды пассажиров. В кармане зажужжал телефон — мама звонила. "Как всегда не вовремя", — мысленно застонал он.
В автобусе наступила та самая тягучая тишина, когда все делают вид, что не слушают, но уши уже на макушке. Школьник в углу хихикнул, снимая происходящее на телефон. "Выложит в тикток, сволочь", — Павел инстинктивно прикрыл лицо ладонью. Пожилой мужчина в кепке, пахнущий махоркой и ностальгией, мрачно буркнул:
— Бабка, ну парень же извинился. Чего разоралась?
— А вы не вступайтесь, коль не к вам обращаются! — фыркнула старушка, тыча палкой в пол так, что алюминиевый поручень задрожал. — Вот у меня внук ваш возраст — всегда место уступает! А эти… небось пиво по подъездам пьют!
Павел покраснел, как маков цвет. В глазах поплыли красные пятна — так всегда было, когда он злился. Рука сама сжала телефон так, что треснул чехол с надписью «Don’t worry, be happy». Ирония.
Тут встряла кондуктор — бойкая тётка с начёсом:
— Граждане, успокойтесь! Молодой человек, уступите бабушке место, а вы, бабуля, не нервничайте — давление подскочит.
— Да я всю жизнь на нервах живу! — взвизгнула старуха, но всё же хотелось
— Я вам место уступлю, только перестаньте орать! — выдохнул он, отступая к проходу.
— Орать?! — бабка взметнула руки, будто собиралась благословить всю маршрутку. — Да я на вас в полицию пожалюсь! Хамло! Видите, люди, как со стариками обращаются? — она повернулась к сидящей рядом женщине в платке, та потупилась, бормоча: «Ну, может, не стоит скандалить…»
"Ага, помогай мне, тётенька", — саркастично подумал Павел, чувствуя, как капли пота скатываются по спине. Он уставился в грязное окно, где мелькали вывески магазина «Всё по 50» и реклама похоронного бюро. "Вот и мне скоро пригодится, если эта фурия не угомонится".
Павел, стиснув зубы, пробился к выходу. Казалось, всё… Но бабушка, видимо, решила поставить жирную точку:
— Эй, бородатый! — крикнула она вдогонку мужчине у двери (тот даже обернулся, не поняв, к кому обращаются). — В следующий раз штаны не забудь надеть! А то в трусах похабных ездишь, как…
— Это шорты! — рявкнул тот.
— В мое время это бельём считалось! — торжествующе заключила она.
Автобус взорвался смешками, возмущёнными возгласами. Павел выскочил на остановке, даже не дождавшись своей. Шёл домой и думал: «И зачем я вступил? Молча бы ушёл…» А вечером рассказал всё матери за чаем. Та вздохнула:
— Правильно, сынок, старики бывают колючие. Но может, у неё война в душе до сих пор? Или внуки не навещают…
— Мам, она мне чуть ли не в лицо пальцем тыкала!
— Ну… тогда, может, просто конченая бабка, — неожиданно согласилась мать. — Бывает.
С тех пор Павел на маршрутку №47 не садится. Ходит пешком или ждёт следующий автобус. Говорит, нервы дороже. А бабушка та, говорят, до сих пор ездит тем же маршрутом. Ищет, кому бы рассказать, как раньше трава зеленее была...
А вы сталкивались с такими бабушками? 💬 Пишите в комментарии — послушаем ваши истории!