— Чёрт возьми, опять эта собака! — Михаил хмуро посмотрел в сторону кладбищенской аллеи.
Каждое утро одно и то же. Он приходил открывать ворота, проверять порядок, а эта дворняга уже тут как тут. Небольшая, с облезлым хвостом и висячими ушами, она сидела у одной и той же могилы, свернувшись клубком.
— Что тебе тут надо, а? — проворчал он, подходя ближе.
На мраморной плите четко выбито: Александр Лебедев. 1977–2023.
Михаил знал покойного — бывший водитель автобуса, жил один. На похороны пришли только двое соседей. Родственников не было.
Но вот что странно: собака не просто сидела. Она приносила цветы.
То пёстрый букет ромашек, то аккуратно сложенные гвоздики, то одинокую розу.
— Ну уж точно не сама их срывает… — пробормотал Михаил, озадаченно почесав затылок.
Он ломал голову над этой загадкой не первую неделю. Откуда цветы? Почему именно на эту могилу?
Сегодня же он твёрдо решил: проследить за дворнягой.
— Вот и посмотрим, кто ты у нас такая… — тихо сказал сторож, усаживаясь в тень у ворот.
Ночь расставит всё по своим местам.
Михаил сидел за воротами, притаившись в тени. Ждал.
Солнце клонилось к горизонту, кладбище пустело. Дворняга, как обычно, свернулась клубком у могилы, но, когда сумерки окончательно окутали старые аллеи, поднялась и потянулась.
— Ну, пошла… — пробормотал Михаил, осторожно двинувшись следом.
Собака трусцой пересекла кладбищенскую дорожку, ловко проскользнула в щель между решёткой ворот и направилась к жилым кварталам. Михаил, стараясь не терять её из виду, ускорил шаг.
Дворняга прошла вдоль старых гаражей, миновала заброшенный сарай и нырнула в узкий проход между домами.
Михаил замер у угла.
На скамейке возле подъезда сидела пожилая женщина. Худенькая, в выцветшем пальто, с узловатыми руками. Она улыбнулась, увидев собаку, и погладила её по голове.
— Ты пришла, моя хорошая… — тихо сказала она.
Дворняга вильнула хвостом и аккуратно взяла в зубы небольшой букетик.
Михаил почувствовал, как что-то сжало грудь.
Старушка давала собаке цветы. Каждый день.
Но зачем? Откуда она знала Лебедева?
Сторож сделал шаг вперёд.
— Бабушка… простите, а что это за собака?
Женщина вскинула на него глаза — ясные, тёплые, но полные какой-то глубокой тоски.
— Это собака Саши… Моего сына.
Михаил сжал губы.
— Лебедева?
Женщина кивнула.
Ветер донёс едва слышный шёпот:
— Она носит цветы на его могилу… потому что он всегда приносил их мне.
Михаил молчал. Слова будто застряли в горле.
Старушка гладила дворняжку по голове, ласково шепча ей что-то. А собака, прижав уши, сидела рядом, словно понимала каждое слово.
— Он приходил ко мне каждый день… — наконец заговорила женщина. — Садился вот тут, приносил мне цветы, рассказывал, как прошёл день. Мы жили в разных квартирах, но… всегда были рядом.
Голос её дрогнул.
— А потом его не стало. И стало тихо… — она на миг закрыла глаза. — Очень тихо.
Михаил отвёл взгляд.
— А собака?
— Вдруг появилась, — пожала плечами женщина. — Просто пришла. Села у ног. Глядела на меня так, будто спрашивала: «Что будем делать?»
Старушка улыбнулась сквозь грусть.
— Я начала её кормить… Говорить с ней. А потом как-то раз дала ей цветы. Не знала зачем. Просто… хотелось.
Михаил сглотнул.
— А потом я увидела… — женщина погладила собаку по спине. — Она носит их к Сашиной могиле. Каждый день.
Сторож закусил губу.
— Как зовут-то её?
— Не знаю. Сашина собака. Пусть остаётся просто собакой.
Михаил кивнул.
На следующий день он снова увидел дворнягу на кладбище. Она, как обычно, сидела у могилы, положив лапы на землю.
Михаил встал рядом.
— Ну что, дружок… — тихо проговорил он. — Так вот почему ты здесь.
Дворняга подняла на него глаза.
Сторож достал из кармана кусочек колбасы и протянул собаке.
— Бери, заслужила.
Дворняга сначала лишь понюхала угощение, будто проверяя, можно ли доверять этому человеку, а потом осторожно взяла колбасу зубами и съела, облизнувшись.
— Молодец, — Михаил присел рядом на корточки. — Ты хорошая.
Собака молча смотрела на него, а потом вдруг ткнулась мокрым носом в его ладонь.
Михаил почувствовал, как что-то сжимается внутри.
На следующий день он снова пришёл к кладбищу раньше обычного. Дворняга уже сидела у могилы.
— Знаешь, дружок… — тихо начал сторож, усаживаясь рядом. — Я ведь тоже кого-то терял.
Он замолчал, глядя на мраморную плиту.
— Но ты… Ты ведь не просто ждёшь. Ты делаешь то, что сделал бы он.
Собака чуть склонила голову, будто слушая.
А вечером Михаил снова пошёл к той самой лавочке.
— Бабушка, — обратился он к старушке, протягивая буханку хлеба. — На, это тебе.
Женщина удивлённо посмотрела на него.
— Спасибо, сынок… Но зачем?
— Просто так, — буркнул он, пожимая плечами. — Раз уж твоя собака делает добро, мне тоже не помешает.
Он усмехнулся, а потом добавил:
— И кстати… Она теперь не просто собака. Теперь она моя.
Дворняга вдруг залаяла — тихо, но радостно.
— Значит, она выбрала тебя, — тепло улыбнулась старушка.
И Михаил понял, что именно так и было.
Прошло несколько недель. Михаил, сам того не замечая, привык к собаке. Теперь она всегда встречала его у кладбищенских ворот, сопровождала во время обхода и терпеливо ждала, пока он закончит работу.
Но однажды утром её не оказалось на привычном месте.
Сторож нахмурился.
— Эй, дружок… Ты где?
Обошёл кладбище, заглянул за ворота, прошёлся вдоль дорожек. Пусто.
Тревога засела в груди.
Днём он пошёл к той самой лавочке, где сидела старушка.
— Бабушка… — Михаил кашлянул, не зная, как спросить. — Собака… она к вам приходила?
Женщина покачала головой.
— Нет… Вчера ещё была. А сегодня нет.
Сторож сжал кулаки.
— Я её найду.
Два дня он искал дворнягу. Заглядывал во дворы, расспрашивал соседей, бродил по заброшенным стройкам.
На третьи сутки нашёл.
Собака лежала на обочине дороги.
Михаил подбежал, сердце ухнуло вниз. Она дышала, но тяжело. На боках была засохшая кровь, а одна лапа вывернута.
— Дружок… — прошептал он, осторожно поднимая её на руки.
Глаза дворняги открылись. Она посмотрела на него, слабо взмахнула хвостом.
— Живёшь, молодец, — Михаил попытался улыбнуться. — Теперь я тебя не отпущу.
Он отвёз её к ветеринару.
— Переломы, ушибы… но будет жить, — сказал врач.
Сторож выдохнул.
— Значит, выкарабкается.
Он смотрел на собаку и чувствовал: она борется.
И он тоже.
Собака оправлялась медленно. Михаил устроил её у себя — соорудил лежанку в прихожей, кормил с ложки, терпеливо носил к ветеринару.
— Теперь живёшь у меня, — проворчал он однажды, глядя, как дворняга, поджав лапу, укладывается на полу.
Она вздохнула и ткнулась носом в его руку.
А через две недели Михаил услышал знакомый голос у кладбищенских ворот.
— Сынок…
Старушка стояла с букетом пионов, прижимая его к груди.
— Сегодня у Саши день рождения.
Собака, прихрамывая, поднялась. Встрепенулась, посмотрела на Михаила.
— Ну что, дружок? — сторож наклонился, бережно взял цветы из бабушкиных рук и протянул псу.
Дворняга аккуратно взяла букет зубами.
Шаг. Второй. Третий.
Она шла, медленно, с усилием, но уверенно.
Михаил и старушка смотрели, как собака осторожно кладёт цветы на могилу.
— Всё-таки память… она живёт не только в людях, — тихо сказала старушка.
Михаил кивнул, глядя, как дворняга опускается рядом с мраморной плитой.
Словно там по-прежнему кто-то ждал её.
Так у сторожа появилась собака.
А у одинокой старушки — друг, с которым можно было делить воспоминания о сыне.
Михаил больше не думал, зачем дворняга носила цветы. Он просто знал: ей это нужно. Как нужно было и ему.
Иногда он садился рядом с псом у могилы, молчал.
— Ну что, дружок… — тихо говорил он. — Ещё один день.
Собака кивала, словно понимала.
Жизнь не стоит на месте. Она иногда забирает самое дорогое. Но порой возвращает что-то взамен.
Спасибо за внимание!