Марина остановилась перед дверью собственной квартиры, услышав незнакомые голоса. Связка ключей замерла в руке – может, ошиблась этажом? Нет, тринадцатая квартира, её. Звонкий детский смех и громкий мужской бас доносились именно из-за её двери.
"Алёша должен быть на работе", – промелькнуло в голове, пока она вставляла ключ в замок.
Дверь распахнулась, и Марина застыла на пороге: в их с мужем гостиной расположилась незнакомая семья.
Полный мужчина в растянутой майке развалился на диване, женщина что-то увлечённо рассказывала, а маленький мальчик с фломастером в руке примеривался к обоям.
– А вот и Мариночка! – раздался жизнерадостный голос свекрови, Зинаиды Петровны, выглянувшей из кухни. – Знакомься, это Надя, моя троюродная сестра, её муж Витя и их сынок Димочка!
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. "Спокойно, – мысленно приказала она себе, – сейчас во всём разберёмся".
– Зинаида Петровна, а что происходит? – как можно более нейтральным тоном спросила она.
– Как что? Родственники приехали! Поживут у вас немножко, пока квартиру не найдут. Надюша, ты же говорила – недельки две?
– Да-да, конечно, – протянула Надежда с улыбкой, от которой у Марины мурашки побежали по коже. – Мы быстренько управимся.
Вечером, когда Алексей вернулся с работы, Марина едва дождалась момента, чтобы остаться с ним наедине в спальне.
– Лёш, ты знал об этом? – её голос дрожал от сдерживаемых эмоций.
– Мам позвонила днём, сказала, что родственники приехали, просила приютить, – он виновато развёл руками. – Ну что тебе жалко? Родные же...
– Жалко?! Лёша, это наша квартира! Как можно было даже не спросить меня?
– Мариш, не заводись. Ну правда, всего на пару недель. Неудобно отказывать, мама расстроится.
Первую неделю гости действительно вели себя прилично. Надежда готовила, Виктор старался не мусорить, а маленький Дима играл только в отведённом углу. Но постепенно всё начало меняться.
Однажды утром Марина обнаружила, что холодильник почти пуст, хотя только вчера она загрузила его продуктами. На кухонном столе громоздилась гора немытой посуды, а в гостиной храпел Виктор, окружённый пустыми бутылками из-под напитков.
– Ты бы ещё и чего покрепче нам покупала, раз уж мы тут живём, – буркнул Виктор, когда Марина осторожно попыталась намекнуть на необходимость участвовать в расходах.
Надежда теперь целыми днями лежала на диване, листая журналы и переписываясь с подругами. Кухня превратилась в место встречи её многочисленных знакомых, которые могли заявиться в любое время суток. Маленький Дима, почувствовав безнаказанность, превратил стены в художественную галерею своих "шедевров".
– Детки – они такие! – умилялась Зинаида Петровна, когда Марина пыталась возмутиться. – Ты что, против творческого развития ребёнка?
Две недели растянулись в месяц.
Марина чувствовала себя служанкой в собственном доме. Каждый вечер она приходила с работы и готовила на всю ораву, убирала чужой мусор, стирала чужое бельё. Попытки поговорить с мужем заканчивались одним и тем же:
– Потерпи немножко, они же ищут квартиру...
Но последней каплей стало субботнее утро, когда Марина, выйдя на кухню в халате, обнаружила там незнакомого мужчину, преспокойно жарившего яичницу.
– А вы кто? – оторопела Марина.
– Я Колян, Витькин брат, – как ни в чём не бывало ответил мужчина. – Зинаида Петровна ключи дала, сказала – можно пожить...
Марина молча развернулась и ушла в спальню. Руки дрожали, когда она доставала чемодан. В голове звенела пустота, но решение созрело окончательно.
– Что ты делаешь? – испуганно спросил Алексей, наблюдая, как жена складывает вещи.
– Уезжаю к сестре. С Машенькой, – твёрдо ответила она, аккуратно укладывая детские платьица. – Когда решишь, чья это всё-таки квартира – твоей мамы и её родственников или нашей семьи, позвони.
– Мариш, ну перестань...
– Нет, Лёша. Я больше не могу. Это уже не дом, а проходной двор.
Она собрала дочку, которая недоумённо хлопала глазками, не понимая, почему мама такая странная. У выхода столкнулась со свекровью.
– Это что за демарш? – возмутилась Зинаида Петровна. – Ты как с мужем обращаешься? А ну вернись!
Марина молча прошла мимо, крепче сжимая ладошку дочери.
Вечером того же дня Алексей вернулся в квартиру, которая теперь больше напоминала цыганский табор. Надежда с подругами громко хохотала на кухне, Виктор и Колян распивали крепкое в гостиной, а маленький Дима носился по коридору с фломастером, оставляя на обоях новые "художества".
Впервые он посмотрел на происходящее глазами жены. В их некогда уютной квартире царил хаос. Семейные фотографии исчезли со стен, заменённые детскими каракулями. На месте любимого кресла Марины теперь стояли чужие сумки. Даже воздух пропах чужим присутствием.
– Мам, – позвал он Зинаиду Петровну, – нам надо поговорить.
– О чём, сынок? Об этой выходке твоей жены? Я же говорила, что она...
– Нет, мам. О том, что завтра все отсюда съезжают.
– Что?! – Зинаида Петровна побагровела. – Ты что, выгоняешь родную кровь?
– Я возвращаю свой дом. Свою семью. И если ты не можешь это принять...
– И если ты не можешь это принять, – твёрдо продолжил Алексей, – то мне очень жаль. Но выбор сделан.
К вечеру следующего дня квартира опустела. Алексей несколько часов отмывал стены, выбрасывал мусор и проветривал комнаты. А потом набрал номер жены.
– Мариш... Прости меня. Я всё понял. Возвращайтесь домой.
В трубке повисла тишина.
– Ты уверен? – наконец спросила она.
– Абсолютно. Я должен был сразу встать на твою сторону. Это наш дом, наша семья. И больше никто не будет этого нарушать.
Через час такси привезло Марину с дочкой. Машенька сразу побежала в свою комнату, а Марина остановилась в дверях, оглядывая квартиру.
– Я многое передумал, – тихо сказал Алексей, обнимая жену. – Иногда нужно потерять что-то важное, чтобы понять его ценность.
– Главное, что ты понял это не слишком поздно, – улыбнулась Марина, прижимаясь к мужу.
А на следующий день они купили новый дверной замок. На всякий случай.