Обри Бердслей (1872-1898) — английский график, которого современники называли «чёрным алмазом модерна» и «воспевателем райского греха», и это далеко не все эпитеты, которые пришлись на его долю. Он часто эпатировал чопорных англичан, а они хоть и считали его художником «не совсем приличным» всё же отдавали должное умению отражать самую суть иллюстрируемого произведения в своих лаконичных и удивительно точных рисунках. О жизни и творчестве Обри Бердслея мы и поговорим в этой статье.
Бердслей — настоящий вундеркинд. Уже в четыре года он бегло читал книги на английском и французском языках, к которым несколько позже прибавились труды античных и латинских поэтов, разумеется, в оригинале. В 11 лет он уже сочинял стихи не хуже взрослого поэта и писал музыку как настоящий композитор. Он давал концерты в школе, где учился, и на них присутствовало множество зрителей, причём не только школьники и учителя, но и театральные критики.
Обри закончил Вестминстерскую художественную школу за 3 месяца, поскольку понимал, что ему уготован очень малый срок жизни, а потому времени на учёбу терять нельзя, иначе ничего не успеешь. У него был наследственный туберкулёз, а в то время считалось настоящим приговором. И Бердслей жил на полную катушку, так, словно завтра уже и не настанет, что нашло отражение в его творчестве — созданные художником образы зачастую эфемерны, напоминающие ожившие призраки, вполне соответствующие модной в то время эстетике декадентства.
Однако многое позволить он себе не мог, а потому зачастую приходилось ограничиваться чтением, как наиболее безобидным занятием при его недуге. Возможно, потому так преуспел в иллюстрации — чтобы создать запоминающееся графическое изображение героя какого-либо литературного произведения, его нужно обязательно прочитать.
Бердслей рисовал иллюстрации к детективам Эдгара По, философским трудам Аристофана, романам Оскара Уайльда, из-за чего навлёк на себя немалые неприятности, поскольку ревнители нравственности заподозрили его в нетрадиционной ориентации, и даже к произведениям Достоевского. Он сам писал стихи и пьесы, но вскоре заказов на его графические работы стало так много, что на литературные труды времени уже не оставалось.
Зато очень преуспел в графике, ему удалось создать самобытную манеру, где Бердслей взял многое из мирового культурного наследия. Лаконичность и чёткость рисунка, характерная для японских гравюр укиё-э сочеталась с некоторыми чертами работ Боттичелли, многие сюжеты его гравюр напоминали картины прерафаэлитов, а по изысканности и лёгкости отношения к жизни отсылали к творчеству Антуана Ватто. «Как важна сейчас линия. Старые мастера это понимали отлично, нынешним же художникам интересен только цвет» — писал Бердслей.
А вот про личную жизнь Бердслея почти ничего не известно. Знакомые с его творчеством считали художника как минимум докой во всевозможных любовных делах. Но этому нет никаких весомых свидетельств. Зато известно, что он часто общался с писателями Оскаром Уайльдом, Джоном Греем, Пьером Луи и был своим в их «голубой тусовке».
Однако не исключено, что связывала их просто дружба и профессиональные интересы, хотя они охотно приходили к нему в гости и засиживались в его гостиной, стены которой украшали непристойные японские гравюры сюнга. В общем, кто их, лондонских интеллигентов, поймёт.
Впрочем, различные весьма впечатляющие физиологические подробности на некоторых гравюрах Бердслея вполне можно объяснить его болезнью. Бердслей хотел узнать о ней всё, и в юном возрасте штудировал медицинские трактаты, где очень детально была показана вся физиология человека. Увиденные рисунки его немало впечатлили, и после в несколько преувеличенном и видоизменённом виде он отобразил их в своих иллюстрациях.
После школы Бердслей три года трудился младшим клерком в страховой компании, получая нищенское жалование. Впоследствии начальство увеличило его на 10 фунтов и то лишь из-за сочувствия к неважному здоровью Обри. Устав от нудной деловой писанины, Обри находил отдушину в рисовании и исчертил многие поля рабочих документов своими рисунками и карикатурами. Впрочем, они нравились сослуживцам и начальству, поэтому на это увлечение молодого клерка смотрели сквозь пальцы.
В 1894 году Бердслей стал художественным редактором журнала «The Yellow Book», где частенько печатали произведения Оскара Уайльда и других писателей, отличающихся чересчур свободными для викторианской Англии взглядами на отношения. Это и сыграло с Бердслеем злую шутку.
Когда Оскара Уайльда арестовали, он захватил с собой роман Пьера Луиса «Афродита», который от любопытных глаз спрятал под жёлтой обложкой. Журналист, писавший об этом случае, написал вместо «a yellow book» — книга в жёлтой обложке, «the yellow book» — название журнала, где работал Бердслей. В итоге журнал закрыли, а Обри стали подозревать в нестандартной ориентации.
Бёрдслей был истинным перфекционистом в работе, и зачастую много раз стирал свои карандашные эскизы на одном и том же листке бумаги, пока не приходил к нужному результату. Так-то кажущаяся лёгкость рисунка — это результат тяжёлого изматывающего труда. Кстати, многие иллюстрации он делал в двух вариантах: изначальный и с учётом строгой цензуры, который и шёл в печать. Хотя никакая цензура не помешала графику нарисовать серию далеко не самых скромных рисунков о Лисистрате.
Правда, перед смертью — к сожалению, прожил Бердслей лишь 25 лет, он стал ревностным католиком и решил уничтожить все свои неприличные рисунки, надеясь, что так Бог даст ему возможность прожить хотя бы один лишний год. Но друзья рисунки так и не уничтожили, посчитав, что большого греха в творчестве нет, особенно когда речь идёт о настоящих произведениях искусства, к которым можно отнести почти все иллюстрации Бердслея.
Купить уникальные товары ручной работы или современный арт вы можете на artAlebrio - это международная торговая площадка, объединяющая людей, которые хотят создавать, продавать, покупать и коллекционировать уникальные вещи - покупайте лучшее с нами artAlebrio.com. Выставки, конкурсы, продажи.