-- Евдося, я, кажется, рожаю, -- прошептала испуганная Настасья.
-- Госпоси Исусе, началось, да поможи нам, Боже, -- прошептала старушка, мелко крестясь.
-- Все, все, касаточка, не кричи, побереги силы. Ляксеич, не стой столбом, бери касаточку и волоки в спальню. Господи, поможи нам, -- суетилась старушка.
-- Глафира, Агафья, скорее ставьте воду греть, да побольше, барыня рожають! -- крикнула Евдося служанкам, а сама поторопилась за Андреем.
Андрей летел как на крыльях по лестнице, крепко прижимая к себе жену.
-- Все будет хорошо, душа моя, ты главное не волнуйся, -- успокаивал он Настасью, а у самого тряслись руки.
Добежав до двери, он ногой толкнул её и внес свою дорогую ношу.
-- На кровать клади, -- крикнула Евдося, вбегая следом в покои Настасьи Павловны.
-- Все, Ляксеич, принес, а теперь давай отсель, неча тут тебе делать. Теперь наш черед пришел спомогать каксаточке моей. Эх, дохтур, так и не приехал, ну да ладно, как-нибудь с божьей помощью справимся. А ты иди, иди, -- выталкивала старушка встревоженного Андрея Алексеевича.
-- Душа моя, я здесь за дверью постою, -- крикнул он жене, выталкиваемый старушкой.
-- Неча тебе тут под дверью ошиваться, сходи лучше выпей горячительной микстурки, успокой нервы, -- посоветовала Евдося.
-- Аааа! -- донесся крик из комнаты. Настасья корчилась от боли на кровати.
-- Ну будя, будя, -- не боись, все хорошо сладится, давай вот косу твою расплетем, снимай,̆ касаточк,а все перстеньки с пальчиков. -- Евдося ловко и быстро расплела волосы, растегнула мелкие пуговицы на платье и стала стягивать плотную ткань с молодой женщины. В комнату вбежали служанки неся горячую воду в бадье. -- Давайте, девоньки, помогайте мне, снимайте с барыни сподние юбки, оставьте только рубаху нательную.
Служанки бросились помогать старушке, аккуратно стаскивая с барыни одежду.
-- Ой, Евдося, как же мне больно, -- кричала Настасья.
-- Сейчас полегчает, ты, касаточка, не шуми сильно, побереги силы. -- Старуха суетилась, готовила воду, пеленки, между делом посматривала на окно, за которым на улице выла и стонала метель.
-- Господи, дай, Бог, все сладится, -- шептала старушка. -- Глаша, подкинь в камин дровишек, нам тепло нужно.
Андрей Алексеевич не находил себе места. Он большими шагами мерил кабинет, изредка прислушиваясь к звукам, которые доносились из покоев супруги.
-- Ну где же Николай Васильевич? Должен уже приехать, вон и метель разыгралась. -- Он подошел к окну и глянул на улицу. Снег плотной стеной сыпал с неба. Ветер раскачивал ветви деревьев, гудел в камине.
-- А ведь права была Евдокия Назаровна, вот она, метель, как и предсказала старушка, не заставила себя ждать.
Он опять замер, прислушался, до него донесся легкий вскрик.
-- Кто это кричал? Настенька или ребенок? -- Он, не выдержав неизвестности, отправился к покоям супруги.
Постоял немного у двери, прислушался, что там происходит, и потихоньку толкнул двери.
Настасья лежала на кровати бледная и изможденная. Евдося суетилась у ее ног. Она бесконечно выкрикивала:
-- Давай, касаточка, еще чуть-чуть и дитятко появится.
Андрей замер у двери, не зная, что ему делать: либо подойти к жене, или помочь старухе?
-- Ляксеич, ты что тут делаешь? А ну марш за дверь. Неча тута тебе околачиваться. Ишшо не хватало рассердить Судьеницу, -- крикнула старуха, и Андрей вихрем вылетел за дверь.
Степан, развалившись, погонял лошадей. Сани легко неслись по накатке, лошадки резво постукивали копытами. Смеркалось.
-- Надо бы поторопиться -- подумал Степан. -- Назад возвращаться в темень придется, а ехать через лес. Не хватало волков на дороге, мороз вона как крепчает. Они в это время голодные, рыскают по округе. Давеча Петро рассказывал, в соседней деревне волки на сани напали. Никто не выжил. -- Степан зябко передернул плечами и хлестанул лошадей. -- Нно! Давайтя, милыя! -- Крикнул он, потирая щеки и нос кургузой варежкой.
-- Евдосяяя, я больше не могу, -- корчилась Настасья. -- Помру наверное, ничего не получается, а терпеть такую боль мочи нет.
-- Не сметь об таком думать, что за новости? Думай об деточках, которые сегодня на белый свет появятся. А детки всегда в муках и боли рождаются, поэтому они для матери такие жалкие, да бóльные. Ничего, касаточка, справимся, -- а сама приложила ухо к большому животу Настасьи, ловила ухом стук сердца ребенка. -- Во, стукается сердечко у ребятеночка, давай, милая, давай, поднатужься! -- Обрадовавшись крикнула старуха.
-- Пять часов мучается Настасья, -- думал Андрей приступая уже ко второму графину горячительного. Хмель его не брал, сильно расстревожилось сердце. Он подходил к окну, выглядывал в него, но за белой пеленой ничего не было видно. Прижавшись к стеклу пылающим лбом, Андрей вдруг заплакал:
-- Господи, не забирай ее у меня, второй раз я не переживу...
-- Андрюша, не мешайся, идем в детскую, там игрушки, я тебе сказку расскажу, -- звала его, шестилетнего мальца, нянька. А он жался к двери, откуда доносились крики и стоны его родной маменьки.
-- Нет, -- мотал он головой, прижимаясь к двери и пряча свои руки назад. -- Не пойду, к маме хочу, -- вдруг заплакал он.
-- Мама сейчас занята, скоро у тебя появится братик или сестричка, -- уговаривала его добрая нянюшка Варвара. Строгий отец стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел в окно. Он не произнес ни звука, но в каждом его движении сквозила тревога.
Отец его, Алексей Дмитриевич Кожевников, был человеком серьезным и нелюдимым. Друзей у него было немного, но и те не часто бывали у него в гостях. Алексей Дмитриевич вел замкнутый образ жизни. Он никогда не был беден. Деньги его любили. За какое бы провальное дело он не брался, всегда оставался с большим наваром. Долго он не женился, сколачивал завидный капитал. Когда денег как будто стало предостаточно, он решил, что пора пришла жениться. Принялся ездить на балы, где выставлялись на показ разодетые мамками невесты. Ему было до одури противно и неприятно, когда невесты из кожи вон лезли, чтобы понравится ему. Он покидал бал ни с кем не прощаясь.
Однажды, к нему пожаловал его, когда-то внезапно исчезнувший, бывший друг. Алексей рад был встрече. Он тепло встретил друга, выслушал его просьбу и рассказ о том, куда тот пропал. Оказалось, что Петр, а так звали его друга, встретил девушку из обедневшего рода, влюбился в нее. Просил на коленях родителей отправить к его любимой сватов, но отец был непреклонен. Тогда Петр с невестой сбежали и втайне обвенчались. Отец его так разгневался, что лишил его наследства. Вот тогда и пошли мытарства. Без денег и помощи семьи Петру тяжело пришлось выживать, но он был хорошо образован в юридическом деле, что и пригодилось ему, чтобы как-то не умереть с голоду. А вот теперь ему совсем туго стало, да еще у него растет дочь, невеста-Машенька.
-- Машенька,-- эхом повторил Алексей Дмитриевич. -- А сколько дочери твоей лет? -- Спросил он у Петра.
-- Двадцатый пошел, веришь, она у меня такая красавица, а женихов нет, потому как без приданного.
Петр стоял и приниженно заглядывал Алексею в глаза, а у того уже созрела мысль в голове. Он подошел к небольшому сейфу и, открыв его, достал стопку денег.
-- Вот тебе тысяча рублей на первое время, а в нонешнее воскресенье после обедни жди сватов.
Вот так и женился Алексей Дмитриевич на красавице Машеньке, Марии Петровне. Свою жену он полюбил с первого взгляду. Статная красавица с глазами как ночь и добрым кротким характером покорила его.
И вот теперь Машенька, его любимая Машенька рожала второго ребенка. Ему-то и не нужен был этот ребенок, хватило и сына, но Машенька мечтала о дочери.
Андрей вспоминал, и как нянька Варвара подвела его к матери, лежавшей в гробу, и проговорила:
-- Андрюшенька, попрощайся с маменькой, запомни ее, мальчик, больше ты ее не увидишь.
Андрей бросил взгляд на матушку, но смерть до неузнаваемости изменила ее черты лица.
-- Нет, нет, это не моя маменька, -- бился он в истерике. -- Верните мне мою, где моя мама? -- Кричал он до тех пор, пока мгла не поглотила его.
Андрей в горячке провалялся, считай, месяц. После болезни его было не узнать: некогда полненький веселый мальчишка превратился в изможденного и угрюмого ребенка. Теперь он редко улыбался. Сказки нянюшки Варвары были скучными и неинтересными. Он очень скучал за маменькой, звал ее по ночам, но она не приходила...
Андрей стоял и смотрел на метель, он не хотел допускать мысли, что с Настенькой может что-то случиться, тем более там Евдокия, а ей он очень доверял.
Доктор Николай Петрович быстро собрался. Захватил свой чемоданчик и сел в сани. Степан его укутал меховым тулупом.
-- Вона как крепчает мороз, злится за что-то на народ. Вот и жарит. Надысь встал, а березка, что растет под окнами у барина, лопнула, не выдержала бедная такого морозу.
-- А что, любезный, Настасья Павловна рожать собрались? Ей по срокам еще недели две ходить? -- Спросил доктор, чтобы перебить болтовню Степана.
-- Ничего не ведаю, мне барин приказали: вас привéзти, -- ответил Степан.
-- Ну раз барин приказали -- тогда вези, -- сказал Николай Петрович.
Лошади рванули с места. Морозный воздух кусал за щеки. Лишь только отъехали за версту от дома доктора, как поднялся ветер. Снег сыпал с неба и закручивался в снежный вихрь. Лошади резво бежали, Степан подгонял их.
-- Голубчик, ты нас так разобьешь, -- испугался Николай Петрович.
-- Так вы глядите, что делается, на пустом месте метель разыгралась, -- крикнул Степан. -- Надоть успеть, пока совсем дорогу не засыпало, пока ее еще видно. А не приведись, заплутаем, тогда нам -- все, крышка..
-- Что значит крышка? -- Испугался доктор.
-- Так замерзнем, -- просто сказал Степан.
-- Так чего же ты гонишь, давай вернемся и у меня переждем метель!
-- Не, барин, не могу, Андрей Ляксеич приказали вас доставить в имение, вот я вас и доставлю.
-- Труп ты мой доставишь, -- сорвавшимся голосом крикнул доктор.
-- Не, труп нельзя, барин ждет вас живым, -- погоняя лошадей, ответил Степан.
-- А ты хоть дорогу видишь? -- Спросил Николай Петрович.
-- Не, я уже не вижу, ее кони видють, вот они и доставят нас куды надо.
-- Ой, заплутаем и замерзнем, -- прошептал посиневшими губами доктор.
Андрей Алексеевич подошел к плотно прикрытым дверям, из-за которых доносились стоны его супруги. Он приложил ухо к дереву, хоть что-то бы узнать, как там дела? Вдруг дверь открылась и служанка Глафира выскочила с ведром.
-- Ой, барин, напужали, -- отпрыгнула она в сторону.
Андрей заглянул в комнату, оттуда на него пахнуло жаром и кровью.
-- Назаровна, как там? -- Крикнул он.
-- Ляксеич, иди отсель, не мешай, не до тебя чичас, -- рявкнула старуха....
Спасибо, что дочитали до конца
Кому понравилась история Ставьте лайки Пишите комментарии Подписывайтесь на канал, впереди будет еще много интересного. И если вас не затруднит дорогие друзья сделайте, пожалуйста, репост. Очень вам благодарен.