Посвящается моему дяде
В пустой квартире одиночество
Настигнет вечером меня.
И на луну завыть так хочется,
Душевной боли не тая.
Я вспомню детство и отрочество,
И захудалый милый двор.
И материнское пророчество,
Что жизнь окончу я как вор.
Ах, мама, мамочка, зачем же ты
Мне подсказала этот путь.
Я, может, с детства бредил Кембриджем,
Учёным б стал когда-нибудь.
А, может, стал бы я пожарником,
Ведь я любил с огнём играть!
И, кстати, неплохим напарником
Мне мог бы друг мой школьный стать.
Но не дано нам быть провидцами,
И стал я тем, кем стал, увы.
И вот уже колёса спицами
Связали мне узор судьбы.
И чай горячий не поможет мне,
Лишь горечь душу обожжёт.
И вновь придется мне топить в вине
Свою вину за тот восход,
Что встретил я почти преступником,
Обворовав ночной ларёк …
И назвала меня отступником,
Та, образ чей я так берёг
Все годы, что скитался по миру,
Ища удачу там и тут.
А ты сказала всем, что помер я,
И больше пусть меня не ждут.
Скорей всего, и правда, нет меня,
В той жизни, что ты мне дала.
Твоя любовь, вдруг став запретною,
Меня от бед не берегла.
Но, Боже мой, как жжёт глаза мои,
Когда я думаю о том,
Что вот теперь, почти под занавес,
Мне часто снится отчий дом.
Он не зовёт меня обратно, нет,
Мне не нужно его тепло.
Я просто вижу очень яркий свет
Через раскрытое окно.
Он весь пронизан солнцем будто бы,
И в нём, мальчишкой лет пяти,
Раскинув руки, я бегу к тебе,
Сказать последнее: «Прости!».