Неожиданный конфуз: забавная ошибка, за которой стоит сложная история
В дипломатической практике часто случаются забавные недоразумения, которые потом превращаются в анекдоты, передаваемые из уст в уста. Одна из таких историй произошла с Вилли Брандтом, выдающимся политиком XX века, во время его визита в Израиль, когда он ещё занимал пост бургомистра Западного Берлина. Этот случай, несмотря на свою кажущуюся незначительность, как в капле воды отражает всю сложность послевоенных германо-израильских отношений, затрагивая тему исторической памяти, культурного наследия и тонкостей международной дипломатии.
В ходе официального визита Брандта пригласили посетить недавно открывшийся Аудиторий Манна в Тель-Авиве — красивое современное здание, предназначенное для проведения концертов и культурных мероприятий. Увидев название, Брандт, человек высокообразованный и интеллигентный, немедленно сделал логичное предположение: аудиторий назван в честь Томаса Манна, величайшего немецкого писателя XX века, лауреата Нобелевской премии по литературе, который, будучи убежденным антифашистом, покинул Германию после прихода к власти нацистов.
Растроганный таким, как ему показалось, красивым жестом примирения со стороны израильтян, Брандт произнес проникновенную речь о том, как он благодарен народу Израиля за этот символический акт, за то, что они почтили память великого немецкого гуманиста, выступавшего против нацизма. Он говорил о том, что такие культурные мосты помогают двум народам преодолевать тяжелое наследие прошлого.
После этой эмоциональной тирады последовал момент неловкого молчания. Затем израильский чиновник, сопровождавший Брандта, деликатно прояснил ситуацию: аудиторий был назван не в честь Томаса Манна, а в честь Фредерика Манна, состоятельного бизнесмена из Филадельфии, который пожертвовал значительную сумму на строительство этого культурного объекта.
«А что написал этот Фредерик Манн?» — поинтересовался немного смущенный, но не потерявший присутствия духа Брандт.
«Чек», — последовал лаконичный и предельно честный ответ.
Этот диалог, впоследствии многократно пересказанный дипломатами и журналистами, не только вызывает улыбку, но и заставляет задуматься о природе взаимоотношений между Германией и Израилем в тот сложный период, о роли культуры и филантропии в международных отношениях, а также о символическом значении имен и названий в нашем историческом сознании.
История с аудиторием Манна могла бы остаться просто забавным анекдотом из дипломатической жизни, если бы не личность Вилли Брандта и не тот исторический контекст, в котором она произошла. Чтобы по-настоящему понять все нюансы этой ситуации, необходимо разобраться, кем был Вилли Брандт, каковы были германо-израильские отношения в тот период, и какую роль в них играли такие фигуры, как Томас Манн.
Вилли Брандт: от изгнанника до канцлера, перевернувшего страницу истории
Для понимания того, почему ошибка с Аудиторием Манна имела такое символическое значение, важно знать биографию самого Вилли Брандта. Его настоящее имя — Герберт Эрнст Карл Фрам. Он родился в 1913 году в городе Любеке, в северной Германии — интересное совпадение, поскольку это также родной город Томаса Манна, и место действия его знаменитого романа «Будденброки».
Брандт рано вступил в Социалистическую рабочую партию Германии и активно выступал против нацизма. После прихода Гитлера к власти в 1933 году молодой активист был вынужден бежать из страны — сначала в Норвегию, а затем, когда немцы оккупировали Норвегию в 1940 году, в нейтральную Швецию. Именно в эмиграции он взял псевдоним Вилли Брандт, чтобы защитить свою семью, оставшуюся в Германии, от преследований.
После окончания Второй мировой войны Брандт вернулся в Германию, сохранив свой псевдоним. Он быстро поднялся по карьерной лестнице в Социал-демократической партии Германии (СДПГ), а в 1957 году был избран бургомистром Западного Берлина — города, ставшего символом «холодной войны» и разделения Европы. На этом посту он проявил себя как решительный противник коммунистического режима Восточной Германии и как убежденный сторонник интеграции ФРГ в западный мир.
Визит Брандта в Израиль, во время которого произошел случай с Аудиторием Манна, приходится именно на этот период его карьеры. Как бургомистр города, который сам был разделен Берлинской стеной, Брандт имел особое понимание разделенных народов и важности примирения. Более того, как бывший политэмигрант, вынужденный бежать от нацизма, он чувствовал особую ответственность за налаживание отношений с Израилем — государством, созданным во многом как убежище для евреев после Холокоста.
В 1969 году Вилли Брандт стал канцлером Федеративной Республики Германии — первым социал-демократом на этом посту после Второй мировой войны. Его канцлерство ознаменовалось исторической «новой восточной политикой» (Neue Ostpolitik), направленной на нормализацию отношений с СССР, Польшей и другими странами Восточного блока.
Одним из самых драматических моментов его канцлерства стал визит в Варшаву в 1970 году. Во время церемонии возложения венка к памятнику героям Варшавского гетто Брандт внезапно опустился на колени в молчаливом жесте покаяния от имени немецкого народа за преступления нацизма. Этот жест, известный как «Варшавский коленопреклонение» (Kniefall von Warschau), стал символом новой Германии, готовой честно смотреть в лицо своему прошлому.
В 1971 году Вилли Брандт был удостоен Нобелевской премии мира за усилия по снижению напряженности между Востоком и Западом. Однако в 1974 году его политическая карьера внезапно прервалась из-за шпионского скандала: выяснилось, что один из его близких помощников, Гюнтер Гийом, был агентом разведки ГДР. Хотя сам Брандт не был замешан в шпионаже, он взял на себя ответственность и ушел в отставку.
До своей смерти в 1992 году Вилли Брандт продолжал активную общественную деятельность, возглавляя Социалистический Интернационал и выступая за права человека, разоружение и помощь развивающимся странам. Он остается одной из наиболее уважаемых политических фигур не только в Германии, но и во всем мире.
Случай с Аудиторием Манна, произошедший в начале его международной карьеры, можно рассматривать как забавный, но символичный эпизод на пути Брандта к его исторической миссии примирения и построения мостов между народами.
Деликатный танец дипломатии: Германия и Израиль после Холокоста
Чтобы полностью оценить контекст визита Вилли Брандта в Израиль и его неловкой ошибки с Аудиторием Манна, необходимо понять сложность германо-израильских отношений в послевоенный период. Эти отношения формировались в тени Холокоста — систематического уничтожения шести миллионов европейских евреев нацистским режимом, что было беспрецедентным преступлением в истории человечества.
Государство Израиль было официально провозглашено 14 мая 1948 года, всего через три года после окончания Второй мировой войны. Многие из его основателей и первых граждан были выжившими жертвами Холокоста или родственниками погибших. Память о трагедии была не просто исторической — она была живой, болезненной и формировала израильскую национальную идентичность.
В таких условиях установление дипломатических отношений между Израилем и Германией было чрезвычайно деликатным процессом. Первый канцлер ФРГ Конрад Аденауэр понимал моральную ответственность Германии перед еврейским народом. В 1951 году он официально признал, что Германия должна выплатить компенсации Израилю и выжившим жертвам Холокоста.
После сложных переговоров, 10 сентября 1952 года было подписано Люксембургское соглашение между ФРГ, Израилем и Конференцией по материальным претензиям евреев к Германии. По этому соглашению Западная Германия обязалась выплатить Израилю 3 миллиарда немецких марок (примерно 7 миллиардов долларов в современном эквиваленте) в виде товаров и услуг, а также 450 миллионов марок Конференции по претензиям для помощи еврейским беженцам за пределами Израиля.
Это соглашение вызвало бурные дебаты в израильском обществе. Многие израильтяне считали аморальным принимать «кровавые деньги» от страны, ответственной за гибель их близких. Во время обсуждения соглашения в Кнессете (израильском парламенте) на улицах Иерусалима прошли массовые демонстрации протеста, некоторые из которых переросли в столкновения с полицией.
Однако израильский премьер-министр Давид Бен-Гурион настаивал на принятии компенсаций, аргументируя это тем, что молодое израильское государство остро нуждается в ресурсах для абсорбции сотен тысяч иммигрантов, в том числе выживших в Холокосте. В своем выступлении перед Кнессетом он сказал: «Есть два типа оплаты этого счета — материальный и моральный. Германия может заплатить материально, но моральный счет не может быть оплачен никогда».
Несмотря на подписание Люксембургского соглашения, полные дипломатические отношения между ФРГ и Израилем были установлены только в 1965 году, после длительного периода неофициальных контактов. Именно на этот переходный период пришелся визит Вилли Брандта, во время которого произошел случай с Аудиторием Манна.
Для Брандта, с его биографией антифашиста и изгнанника, налаживание отношений с Израилем было не просто дипломатической задачей, но и моральным императивом. Он искренне стремился к примирению и понимал, что для этого необходимо не только материальное возмещение, но и символические жесты, признание вины и ответственности.
В этом контексте его предположение о том, что Аудиторий Манна назван в честь Томаса Манна, было не просто случайной ошибкой, а отражением его глубокого желания увидеть культурные связи между двумя народами. Томас Манн, как немецкий писатель-гуманист, выступавший против нацизма и вынужденный, как и сам Брандт, покинуть родину, был идеальным символом той Германии, которую Брандт хотел представлять на международной арене — Германии, преодолевшей нацистское прошлое и вернувшейся к своим гуманистическим традициям.
Именно поэтому разочарование Брандта, когда он узнал, что аудиторий назван не в честь немецкого писателя, а в честь американского бизнесмена, было не просто забавным эпизодом, а моментом, отражающим всю сложность процесса примирения между двумя народами.
Томас Манн и Фредерик Манн: два полюса немецко-еврейских отношений
Забавная путаница с Аудиторием Манна приобретает дополнительные смысловые оттенки, если рассмотреть, кем были эти два человека с одинаковой фамилией — Томас Манн, которого имел в виду Вилли Брандт, и Фредерик Манн, в честь которого на самом деле был назван аудиторий.
Томас Манн (1875-1955) — один из величайших немецких писателей XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе 1929 года. Его творчество, включающее такие шедевры, как «Будденброки», «Волшебная гора», «Доктор Фаустус» и тетралогия «Иосиф и его братья», являет собой вершину европейского модернистского романа. Манн родился в Любеке, в семье зажиточного торговца, и его ранние произведения часто изображают упадок немецкой буржуазии.
Отношение Томаса Манна к еврейскому вопросу было сложным и эволюционировало со временем. В молодости, в соответствии с распространенными в его среде взглядами, он разделял некоторые антисемитские предрассудки, что отразилось в некоторых его ранних текстах. Однако по мере роста нацизма в Германии Манн становился все более решительным противником антисемитизма.
В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, Манн, находившийся в это время за границей с лекционным туром, принял решение не возвращаться в Германию. Он поселился сначала в Швейцарии, затем, в 1938 году, переехал в США, где получил американское гражданство. Из изгнания Манн выступал с резкой критикой нацистского режима, за что был лишен немецкого гражданства, а его книги были запрещены и сжигались в Германии.
Во время войны Томас Манн регулярно выступал по радио с обращениями к немецкому народу, призывая к сопротивлению нацизму. После войны он несколько раз посещал Европу, но так и не вернулся на постоянное жительство в Германию, разочарованный тем, как мало немцев, по его мнению, действительно раскаивались в нацистском прошлом. Последние годы жизни он провел в Швейцарии, где и умер в 1955 году.
Фредерик Манн (1903-1987), в отличие от своего знаменитого однофамильца, не был писателем или интеллектуалом. Он был успешным американским бизнесменом, филантропом и общественным деятелем еврейского происхождения. Родившись в Российской империи (на территории современной Литвы), Манн иммигрировал в США в 1914 году, спасаясь от антисемитских погромов.
В Америке Фредерик Манн сделал впечатляющую карьеру, начав с работы в аптеке и в конечном итоге создав успешную фармацевтическую компанию Alva T. Greiner Laboratories. Став состоятельным человеком, Манн активно занимался благотворительной и общественной деятельностью, особенно в сфере поддержки Израиля и еврейской культуры.
В 1953 году Фредерик Манн был назначен президентом Джонсоном на должность посла США в Барбадосе и Восточных Карибах, став первым непрофессиональным дипломатом на этом посту. Кроме того, он был активным членом Американо-израильской торговой палаты и других организаций, способствующих укреплению связей между США и Израилем.
Пожертвование на строительство Аудитория Манна в Тель-Авиве было лишь одним из многих благотворительных проектов Фредерика Манна. Он также финансировал строительство концертного зала в Филадельфии (Mann Center for the Performing Arts) и поддерживал различные образовательные и культурные инициативы.
Таким образом, эти два человека с одинаковой фамилией символизируют два различных, но взаимодополняющих аспекта послевоенных отношений между евреями и немцами: Томас Манн — «другую Германию», интеллектуальную и гуманистическую, противостоявшую нацизму; Фредерик Манн — еврейскую диаспору, которая, пережив преследования в Европе, нашла новую жизнь в Америке и активно поддерживала молодое государство Израиль.
Ошибка Вилли Брандта, спутавшего этих двух Маннов, не просто забавный анекдот, но символическое отражение сложности германо-израильских отношений, в которых переплетаются темы вины и прощения, памяти и забвения, культурного наследия и материальной поддержки.
Меценатство и культурная дипломатия: роль частных пожертвований в международных отношениях
Лаконичный ответ израильского чиновника о том, что Фредерик Манн «написал чек», может показаться циничным, но он на самом деле отражает важную реальность международных отношений, особенно в случае Израиля. Частная филантропия и меценатство играли и продолжают играть огромную роль в развитии еврейского государства, дополняя и иногда заменяя официальную государственную помощь.
С момента своего основания в 1948 году Израиль сталкивался с огромными экономическими вызовами: необходимостью абсорбировать сотни тысяч иммигрантов, развивать инфраструктуру, поддерживать сильную оборону в условиях враждебного окружения. Государственных ресурсов было недостаточно, и частные пожертвования евреев диаспоры, особенно из США, стали жизненно важным источником финансирования.
Фредерик Манн был одним из многих американских евреев, которые направляли значительные средства на развитие израильских культурных, образовательных и медицинских учреждений. Его пожертвование на строительство аудитория в Тель-Авиве вписывается в давнюю традицию еврейской благотворительности, известную как «цдака» — моральное обязательство поддерживать нуждающихся и способствовать общественному благу.
В случае Израиля эта традиционная благотворительность приобрела дополнительный политический смысл. Пожертвования диаспоры были не только финансовой поддержкой, но и формой солидарности, выражением общей идентичности и ответственности за судьбу еврейского государства. Более того, они стали важным инструментом «мягкой силы» Израиля, способствуя формированию позитивного имиджа страны в глазах международного сообщества.
Аудиторий Манна в Тель-Авиве, открытый в 1957 году, стал важной культурной площадкой не только для Израиля, но и для всего региона. На его сцене выступали мировые звезды классической музыки, оперные и балетные труппы, что способствовало формированию образа Израиля как части западной культурной традиции, «оазиса цивилизации» на Ближнем Востоке.
Примечательно, что во время визита Вилли Брандта аудиторий уже функционировал несколько лет и был хорошо известен в международных культурных кругах. Это делает ошибку Брандта еще более показательной: как опытный политик и дипломат, он должен был быть лучше проинформирован о культурных достопримечательностях страны, которую посещал. Его предположение о том, что аудиторий назван в честь Томаса Манна, говорит о определенном евроцентризме и, возможно, о недостаточном внимании к специфике израильско-американских отношений.
С другой стороны, стремление Брандта увидеть в названии аудитория дань уважения немецкому писателю-антифашисту показывает его искреннее желание найти позитивные символы в германо-израильских отношениях. В контексте сложного процесса примирения между двумя народами такое желание понятно и даже трогательно.
Интересно отметить, что если бы аудиторий действительно был назван в честь Томаса Манна, это было бы необычным и смелым жестом со стороны Израиля в то время. Несмотря на антифашистскую позицию Манна, сам факт увековечивания имени немецкого писателя в Израиле 1950-х годов был бы весьма противоречивым решением, учитывая все еще свежую травму Холокоста.
В реальности, решение назвать аудиторий в честь Фредерика Манна было гораздо более прагматичным и менее политически спорным. Это был традиционный способ выразить благодарность крупному донору, без каких-либо сложных исторических подтекстов. Однако именно эта простая прагматичность контрастировала с идеалистическими ожиданиями Брандта, что и создало комический эффект в этой ситуации.
Сегодня, спустя десятилетия после описываемых событий, Аудиторий Манна остается важной культурной достопримечательностью Тель-Авива, хотя его официальное название было изменено на Центр исполнительских искусств имени Голды. Фигура самого Фредерика Манна остается малоизвестной широкой публике, что парадоксальным образом подтверждает актуальность анекдота о визите Брандта: имена меценатов часто забываются, даже если их вклад сохраняется в виде конкретных зданий и учреждений.
Что касается Томаса Манна, то его наследие в Израиле сложно и многогранно. С одной стороны, он безусловно признан как один из величайших немецкоязычных писателей и убежденный противник нацизма. С другой стороны, его отношение к сионизму и еврейскому национальному движению было амбивалентным. В своем монументальном цикле романов «Иосиф и его братья» Манн обращается к библейским сюжетам и еврейской истории, но интерпретирует их прежде всего в универсальном, общечеловеческом ключе, а не с точки зрения национальной идеи.
В современном Израиле произведения Томаса Манна широко читаются и изучаются, его имя носят улицы в нескольких городах. Однако нет крупного культурного учреждения, названного в его честь — та воображаемая связь, которую Вилли Брандт хотел увидеть между немецкой высокой культурой и израильской культурной жизнью, так и осталась в сфере дипломатических фантазий.