Говорят, судьба любит посмеяться над нашими планами. В моем случае она не просто посмеялась — она хохотала до колик, а потом еще и показала язык.
Меня зовут Марина, мне 34, и я никогда не думала, что моя жизнь превратится в сюжет мелодраматического сериала. Но случилось именно так.
Мы с Максимом пытались завести ребенка пять лет. Пять долгих лет обследований, анализов, процедур и бесконечных «а вы пробовали позу берёзки?» от всех, включая нашу соседку бабу Валю, у которой четверо детей и философия «да в наше время просто не думали об этом».
К концу четвертого года я уже автоматически считала дни цикла, просыпалась по будильнику для измерения базальной температуры и могла с закрытыми глазами найти на полке любую из двадцати баночек с витаминами и добавками. Наш холодильник напоминал маленькую аптеку, а календарь пестрел отметками о приемах у врачей.
Каждый месяц превращался в американские горки: надежда — ожидание — разочарование — слезы — новая надежда. Максим держался молодцом, но я видела, как ему тяжело смотреть на мои красные глаза каждый раз, когда тест показывал одну полоску.
Однажды вечером я сидела на кухне, механически листая очередной форум о бесплодии. Максим подошел сзади, обнял меня за плечи и тихо сказал: «Может, хватит? Есть и другие пути стать родителями».
Я знала, о чем он. Тема усыновления витала в воздухе уже несколько месяцев, но я всё откладывала этот разговор. Мне казалось, что согласиться на усыновление — значит признать своё поражение, сдаться. А потом Максим показал мне видео с маленьким мальчиком из детского дома — он строил башню из кубиков и так заразительно смеялся, когда она падала. У него были каштановые вихры и глаза цвета горького шоколада.
— Его зовут Миша, ему три года, — сказал Максим. — Я разговаривал с директором детского дома.
Вместо того чтобы разозлиться на мужа за то, что он действовал за моей спиной, я смотрела на экран и чувствовала, как что-то внутри меня оттаивает. Маленький человечек в синей футболке с самолетиком улыбался так, что невозможно было не улыбнуться в ответ.
— Давай хотя бы съездим познакомиться, — предложил Максим. — Просто посмотрим.
«Просто посмотрим» — самая опасная фраза для посещения приютов для животных и, как выяснилось, детских домов. Мы приехали на следующий день. Миша сначала стеснялся, прятался за воспитательницу, но потом Максим достал из рюкзака маленькую пожарную машину, и мальчик не устоял.
Когда настало время уходить, Миша спросил: «Вы еще придете?». И я услышала свой голос, отвечающий: «Да, мы обязательно вернемся».
Следующие три месяца мы погрузились в бюрократический ад оформления документов, прохождения комиссий и подготовки к встрече нашего нового сына. Я красила стены в детской, выбирала мебель, учила наизусть детские стихи и сказки и чувствовала себя странно счастливой. Мысли о неудачных попытках забеременеть отошли на второй план — теперь все мое внимание было сосредоточено на другом.
День, когда мы забрали Мишу домой, был одновременно самым счастливым и самым страшным в моей жизни. Я боялась, что не справлюсь, что не смогу стать хорошей мамой, что Миша не примет нас. Но когда он вошел в свою новую комнату и увидел кровать с бортиками в виде пожарной машины, его глаза загорелись таким восторгом, что все страхи отступили.
Первые недели были похожи на марафон без финишной черты. Миша просыпался в три часа ночи с криками — ему снились кошмары. Он не привык к тому, что можно просто подойти к холодильнику и взять йогурт — в детдоме еда выдавалась строго по расписанию. Он боялся ванны и прятал еду под подушкой — на черный день.
Мне пришлось взять отпуск на работе, чтобы быть с ним постоянно. Максим тоже старался приходить пораньше. Мы учились быть семьей — все трое.
Через два месяца Миша впервые назвал меня мамой. Я готовила ужин, а он подбежал и обнял за ноги: «Мама, смотри, что я нарисовал!». Я замерла с ложкой в руке, а потом опустилась на колени и крепко обняла его. В тот вечер я долго плакала, когда Миша уснул — но это были слезы счастья.
К шести месяцам нашей новой жизни мы нашли свой ритм. Миша пошел в садик, я вернулась к работе на полставки, Максим стал брать Мишу с собой на субботние «мужские» вылазки в парк. У нас появились семейные традиции — пицца по пятницам, утренние блинчики в воскресенье, чтение перед сном.
Однажды я заметила, что Миша стал задумчивым и тихим. Вечером, когда я укладывала его спать, он спросил: «Мама, а почему у Пети в садике есть маленькая сестричка, а у меня нет?».
Я не знала, что ответить. Мы с Максимом не обсуждали возможность второго ребенка — казалось, нам и с одним непросто. Но вопрос Миши заставил меня задуматься.
— Хочешь братика или сестричку? — спросила я, гладя его по голове.
— Сестричку! — уверенно заявил Миша. — Братик у меня уже был в детском доме, а сестрички не было.
Я рассказала об этом разговоре Максиму. Он пожал плечами:
— Если честно, я бы не отказался от пополнения. Но мы же знаем, что...
— Да, знаем, — перебила я. — Но можно подумать о втором усыновлении. Через год-полтора, когда Миша окончательно адаптируется.
На том и порешили. А через две недели я проснулась с тошнотой, которую сначала списала на несвежие суши. Но когда тошнота не прошла и на следующий день, а потом и через неделю, я начала подозревать что-то неладное.
Тест на беременность я делала без особой надежды — просто для очистки совести. Когда на экране появились две полоски, я решила, что у меня начались галлюцинации от недосыпа. Сделала второй тест — то же самое. Третий — две полоски, никаких сомнений.
Я сидела на краю ванны, держа в руке пластиковую палочку, и не могла поверить. После пяти лет попыток, после того как мы сдались и пошли другим путем, после того как полюбили приемного сына как родного — судьба решила подкинуть нам этот поворот.
Первой мыслью было: «Как отреагирует Миша?». Не обидится ли он, не почувствует ли себя менее любимым, не решит ли, что мы усыновили его только потому, что не могли иметь своих детей, а теперь, когда можем, он станет менее важен?
Максиму я решила пока не говорить — хотела сначала сходить к врачу и убедиться, что всё в порядке. На приеме гинеколог подтвердила беременность и, глядя на мое ошарашенное лицо, улыбнулась:
— Такое часто бывает. Пары усыновляют ребенка, расслабляются, и — оп! — природа берет свое. В медицине даже есть неофициальный термин для этого явления.
— Какой? — спросила я механически.
— «Эффект усыновления».
По дороге домой я размышляла, как сообщить новость мужу. Романтический ужин? Подарок с намеком? В итоге все получилось совсем не так, как я планировала.
Домой я вернулась в состоянии странного оцепенения. В голове крутились мысли о будущем, о Мише, о том, как всё изменится. Я была так погружена в свои размышления, что даже не заметила, как Максим встретил меня в прихожей с обеспокоенным выражением лица.
— Марина, всё в порядке? Ты не отвечала на звонки, — он внимательно посмотрел на меня. — Ты какая-то странная.
Я открыла рот, чтобы что-то ответить, но вместо слов из глаз хлынули слезы. Максим испуганно обнял меня:
— Что случилось? Кто-то тебя обидел? Что-то с Мишей?
— Я беременна, — выпалила я сквозь рыдания.
Максим застыл. На его лице отразилась такая гамма эмоций, что в другой ситуации я бы рассмеялась.
— Ты... что? — переспросил он шепотом, словно боялся, что громкий звук может спугнуть эту новость.
— Беременна. Восемь недель, — я достала из сумки снимок УЗИ. — Вот, смотри.
Максим взял снимок дрожащими руками. Он смотрел на маленькое размытое пятнышко так, будто видел восьмое чудо света. А потом вдруг рассмеялся — громко, заразительно, с нотками истерики.
— Пять лет! Пять лет мы пытались! А потом усыновили Мишу и... — он покачал головой. — Кажется, нам нужно было просто расслабиться, как говорили все вокруг.
— Только не надо этого «просто расслабьтесь», — я закатила глаза, но тоже не могла сдержать улыбку. — А как мы скажем Мише?
— Скажем, что у него будет сестричка, как он и хотел, — пожал плечами Максим, но потом его лицо стало серьезным. — Ты переживаешь, что он может почувствовать себя... менее важным?
Я кивнула. Это был мой главный страх.
— Мы справимся, — уверенно сказал Максим. — Главное — быть честными с ним и показывать, что наша любовь к нему не изменится.
В тот вечер, когда Миша уснул, мы долго сидели на кухне, строя планы и представляя, как изменится наша жизнь. Странно, но я вдруг почувствовала себя намного увереннее в роли мамы, чем год назад. Опыт с Мишей научил меня многому.
Рассказать Мише о будущем пополнении мы решили в его любимом месте — парке развлечений. Субботним утром, после того как он накатался на всех каруселях и съел свою порцию сладкой ваты, мы сели на скамейку возле фонтана.
— Миша, помнишь, ты говорил, что хотел бы сестричку? — начал Максим.
Миша энергично закивал:
— Да! Маленькую, как у Пети. Чтобы я мог ее защищать и учить всему.
Мы с Максимом переглянулись.
— У нас для тебя новость, — я взяла Мишу за руку. — У тебя действительно скоро будет сестричка. Она сейчас растет у меня в животе и появится через несколько месяцев.
Миша уставился на мой живот с таким недоверием, что я не выдержала и рассмеялась:
— Она еще очень маленькая, поэтому живот пока не вырос.
— А можно ее потрогать? — с любопытством спросил Миша.
— Пока рано, но скоро ты сможешь почувствовать, как она толкается.
Миша задумался, а потом выдал:
— А она будет моей настоящей сестрой? Даже если я...
Он не закончил фразу, но я поняла, о чем он. Сердце сжалось от боли. В свои четыре года он уже осознавал свое положение приемного ребенка.
— Миша, послушай меня внимательно, — Максим присел перед ним на корточки. — Ты — наш настоящий сын. И ты будешь настоящим братом для своей сестры. Кровь — не главное, что делает людей семьей. Главное — любовь.
— Как в мультике про Лило и Стича? — уточнил Миша. — «Охана — значит семья, а семья никогда не бросает своих»?
— Именно так, малыш, — я обняла его, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Именно так.
По дороге домой Миша засыпал нас вопросами: как сестренка поместилась в живот, через какую дверь она выйдет, можно ли научить ее играть в машинки сразу после рождения. Мы отвечали как могли, иногда сдерживая смех. Казалось, его приняли новость даже лучше, чем мы ожидали.
Но через несколько дней я заметила перемены. Миша стал более замкнутым, часто сидел один в своей комнате, обнимая плюшевого медведя — первую игрушку, которую мы ему подарили. Когда я спрашивала, всё ли в порядке, он кивал и говорил, что просто устал. Но материнское сердце чувствовало — что-то не так.
Однажды вечером я услышала приглушенные всхлипы из его комнаты. Осторожно приоткрыв дверь, я увидела, как Миша сидит на кровати и плачет, прижимая к себе рюкзачок.
— Миша, что случилось? — я подсела к нему и обняла.
Он долго молчал, а потом выдавил сквозь слезы:
— Я собираю вещи.
— Зачем, малыш?
— Чтобы вернуться в детский дом, — он поднял на меня заплаканные глаза. — Когда родится ваша дочка, вам не нужен буду я.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Все мои страхи воплотились в реальность.
— Миша, с чего ты взял такое? — я крепче прижала его к себе.
— Петя сказал, что если у приемных родителей появляется свой ребенок, они отдают приемного обратно, — всхлипнул он. — Его двоюродному брату так сделали.
Я мысленно прокляла этого Петю и его родителей, которые позволяют ребенку распространять такие истории.
— Миша, посмотри на меня, — я взяла его лицо в ладони. — Мы с папой никогда, слышишь, никогда не отдадим тебя. Ты — наш сын. Первый, самый любимый. Сестренка не заменит тебя, она будет твоей семьей, как и мы.
— Правда? — недоверчиво спросил он.
— Правда, — ответила я и вдруг поняла, что знаю, как убедить его. — Знаешь что? Давай сделаем кое-что особенное. Что-то, что будет только твоим и моим секретом.
Его глаза заинтересованно блеснули:
— Каким секретом?
— Давай вместе выберем имя для твоей сестренки. Ты будешь первым, кто узнает, как ее будут звать, и это будет наш с тобой выбор.
— А папа? — спросил Миша.
— Папе мы скажем потом, когда решим, — подмигнула я.
Миша задумался, а потом кивнул. Мы провели весь вечер, листая книгу имен, которую я специально купила. Миша подходил к выбору со всей серьезностью — отвергал имена, которые, по его мнению, «не подходят для супергероини» (а его сестра, конечно же, должна была стать супергероиней).
В итоге мы остановились на имени София. «Оно красивое и храброе», — объяснил Миша свой выбор.
Этот вечер стал поворотным. Миша больше не говорил о возвращении в детский дом. Напротив, он с гордостью рассказывал всем, что скоро у него будет сестра София, и что он сам выбрал ей имя. Он начал рисовать картинки для нее и просил меня сохранить их до ее рождения.
Беременность протекала на удивление легко, особенно по сравнению с эмоциональными американскими горками усыновления. Я продолжала работать до седьмого месяца, а Максим взял на себя большую часть забот о Мише.
Когда живот стал заметным, Миша каждый вечер разговаривал с ним, рассказывая сестренке о своем дне и обещая научить ее всему, что знает сам. Иногда он прижимался ухом к моему животу и серьезно кивал: «Она сказала, что любит нас».
На восьмом месяце у нас случился еще один непростой разговор. Миша пришел с прогулки с бабушкой — мамой Максима — очень задумчивый.
— Мама, — начал он вечером, когда я укладывала его спать. — А бабушка сказала, что София будет ее настоящей внучкой, потому что у нее будет ваша кровь. А я тогда кто?
Я едва сдержала гнев. Мы уже говорили с родителями Максима о том, чтобы они не подчеркивали разницу между Мишей и будущим ребенком, но, видимо, разговор не помог.
— Бабушка ошиблась, — твердо сказала я. — Ты такой же настоящий внук, как и София будет настоящей внучкой. И знаешь что?
— Что? — прошептал Миша.
— У тебя есть преимущество перед Софией. Мы с папой тебя выбрали среди многих детей. А она просто появится, и нам придется ее принять какой есть, — я улыбнулась, и Миша неуверенно улыбнулся в ответ. — Это как с подарками на Новый год. Софию нам «принесет аист», а тебя мы сами выбрали в самом лучшем магазине подарков.
Эта метафора понравилась Мише, и он заснул спокойно. А на следующий день Максим серьезно поговорил со своими родителями. Я не знаю, что он им сказал, но больше подобных комментариев от них не было.
София родилась солнечным апрельским днем — на две недели раньше срока, словно торопясь познакомиться с нами. Роды были быстрыми и относительно легкими. Когда мне положили на грудь маленький красный комочек с черными волосиками, я расплакалась от счастья.
— У нее волосы как у Миши, — сказала я Максиму, который стоял рядом с блестящими от слез глазами.
— Интересно, он заметит?
Первая встреча Миши с сестрой была волнительной для всех. Он вошел в палату на цыпочках, держа в руках плюшевого зайца — подарок для Софии.
— Можно посмотреть на нее? — шепотом спросил он.
Я приподняла край одеяла, показывая личико спящей Софии.
— Вот она, твоя сестренка.
Миша смотрел на нее с таким восхищением, что все мои страхи окончательно растаяли.
— Она такая маленькая, — прошептал он. — И красивая. У нее волосы как у меня!
— Да, — улыбнулась я. — Вы похожи.
— Мама, пап, — Миша поднял на нас серьезный взгляд. — Я буду самым лучшим братом. Обещаю.
И он сдержал свое обещание. Когда мы вернулись домой, Миша стал моим главным помощником. Он помогал подавать подгузники, убаюкивать Софию, когда она капризничала, и всегда первым бежал к ней, если она плакала ночью.
Однажды я застала его, когда он строго выговаривал своему плюшевому медведю:
— Нет, Мишутка, ты не можешь громко реветь. София спит, ей нужна тишина, чтобы вырасти большой и сильной.
В тот момент я поняла, что все наши страхи были напрасными. Миша не просто принял Софию — он полюбил ее всем сердцем, как настоящий старший брат.
Сейчас Софии уже полгода, а Мише скоро исполнится пять. Когда мы гуляем вчетвером, нас часто принимают за обычную семью с двумя детьми — настолько похожи Миша и София с их каштановыми волосами и карими глазами. Никто не догадывается о всех страхах и сомнениях, которые мы пережили.
Иногда я думаю: а что, если бы мы не решились на усыновление? Возможно, София все равно появилась бы в нашей жизни — ведь беременность наступила естественным путем. Но мы бы никогда не узнали Мишу, не полюбили бы его, не стали бы настоящей семьей. И, честно говоря, я не могу представить нашу жизнь без него.
Судьба действительно любит удивлять нас. Она отбирает что-то, а потом возвращает вдвойне. Главное — не опускать руки и верить, что все происходит не просто так.
И если кто-то из вас проходит через подобные испытания — не сдавайтесь. Ваше счастье может быть ближе, чем кажется, просто оно может прийти совсем не тем путем, который вы планировали.
Топ историй на нашем канале: