Рассказ | Тепло взаймы | Часть 8 |
Тимофей |
Из кухни доносилось шкворчание масла на сковороде, тихо играющее радио и негромкое подпевание Ирины. Пахло стейками с розмарином – Алексей их обожал.
Он прошёл в прихожую, машинально повесил куртку, разулся…
На несколько секунд замер в темноте прихожей, собираясь с духом. Принятое решение не давалось легко, но другого пути не было. Лгать Ирине дальше значило постоянно предавать её.
– Лёш, ужин почти готов! – Ирина крикнула в коридор.
– Иду, – отозвался он, направляясь, как на казнь.
В домашних джинсах и простой футболке жена стояла у плиты. Самая близкая и родная. После их примирения в её движениях появилась прежняя лёгкость, на щеках заиграл румянец, глаза снова начали светиться.
Сейчас он всё это уничтожит.
– Привет, – она повернулась к нему с улыбкой, которая тут же угасла, когда она увидела его выражение лица. – Что случилось?
– Нам нужно поговорить, – промолвил Алексей.
– Давай сначала поужинаем, – Ирина нахмурилась. – Я старалась…
– Ира, – он покачал головой. – Это не может ждать.
Алексей не смог собраться, но нужно было говорить. Без увёрток и оправданий.
– Помнишь, я ездил в Сочи? Когда мы... когда ты ушла?
Ирина настороженно кивнула.
– Там я встретил девушку, – слова давались с трудом, каждое ощущалось камнем. – Молодую официантку. Мы... у нас была связь.
Он увидел, как лицо Ирины окаменело, воздух застрял в её горле, ладони напряглись, сжимая край стола.
– И ты рассказываешь мне это сейчас, потому что?.. – её голос звучал обманчиво спокойно.
– Потому что она беременна, – просто сказал Алексей. – От меня. Семь недель.
И положил на стол справку.
Наступившая тишина была оглушительнее любого крика.
Ирина не шевелилась, только смотрела на него не отрываясь. Во взгляде проступало понимание. Шок и недоверие сменились чистой, неразбавленной яростью. Она резко встала, и стул с грохотом отлетел назад.
– Ты был с ней, пока я здесь загибалась от тоски? – голос Ирины дрожал, но не срывался в крик.
Алексей стоял напротив, и его лицо напоминало посмертную маску – бледное, застывшее, с тенью щетины, которая не делала его мужественнее, а лишь подчёркивала измождённость.
– Ира, я...
– Не смей, – она медленно подняла руку. – Даже не пытайся сказать, что это была ошибка. Ошибка – это когда ты забыл купить молоко, не перезвонил маме, оставил дома ключи, а это... – она кивнула на справку, – это предательство, Лёша.
Снаружи лил дождь. Капли барабанили по подоконнику в такт пульсации в висках Ирины. Столько лет попыток зачать ребёнка. Три выкидыша. Один развод, который оказался фарсом. И теперь – беременность случайной девки с курорта от её мужа.
– Ты, мать твою, предохраняться не мог?
Он вздрогнул, Ирина почти никогда не ругалась. Воспитание, интеллигентная семья, преподаватель фортепиано... Сейчас всё это было погребено под лавиной боли и ярости.
– Я был пьян. Мы оба были... – начал оправдываться Алексей.
– А я была трезва, – перебила Ирина. – Когда просыпалась каждое утро и проверяла температуру. Когда глотала гормоны, от которых меня тошнило и выкручивало наизнанку. Когда смотрела, как все вокруг рожают, а я... – она задохнулась от подступивших слёз.
– Ира, давай просто сядем и поговорим, – он сделал шаг к ней, но она отшатнулась, как от прокажённого.
– Не подходи! – Ирина сорвалась на крик, и тут же, будто испугавшись собственного голоса, заговорила тише: – Как её зовут? Сколько лет? Она совершеннолетняя?
Тут Алексей вспыхнул.
– Ей двадцать два, зовут Вика! Она не какая-то малолетка! И вообще... – он осёкся, осознав, что чуть не сказал "это ты меня выгнала".
Но Ирина поняла.
– Договаривай, – процедила она. – Это я тебя выгнала, да? И ты быстренько нашёл утешение, – она издала короткий смешок, больше похожий на всхлип. – А то, что я чуть не сдохла без тебя... это, конечно, не в счёт?
Весь месяц после его возвращения из отпуска она цеплялась за соломинку надежды.
– Вика, – Ирина произнесла имя словно ругательство. – И она... оставит ребёнка? Родит тебе наследника?
Алексей молчал, не зная, что ответить.
– Господи, – она медленно опустилась на стул. – Ты действительно собираешься... что? Стать отцом?
– Я ещё не знаю, – честно ответил Алексей. – Мы только поговорили, она хотела сделать аборт, я попросил её подумать.
– Она хочет денег? – Ирина вдруг стала деловитой, словно обсуждала покупку мебели, а не крушение их жизни.
– Нет, – Алексей покачал головой. – Говорит, что ей ничего не нужно. Хочет родить и исчезнуть.
– Да неужели? – Ирина приподняла бровь. – Родит тебе и испарится? Такие благородные потаскухи только в кино бывают, милый.
– Не называй её так, – тихо, но твёрдо произнёс Алексей.
Ирина смотрела на него, словно видела впервые.
– А как же мы? – тихо спросила она. – Наши планы? Усыновление? Посещения детского дома? Это всё тоже было фарсом?
– Нет! – воскликнул Алексей. – Всё было искренним. Я люблю тебя, Ира. Хочу быть с тобой. Но ребёнок - он уже есть, я просто не могу отказаться…
– А от меня можешь? – перебила Ирина. – Потому что выбирать придётся, Лёша.
Достала бутылку воды, налила в стакан, выпила залпом. Её руки дрожали.
– Я ушла, чтобы ты мог иметь детей. Нашёл женщину, которая родит тебе сына или дочь. И вот... сбылось. Поздравляю. – сказала она не оборачиваясь.
Всё, что мог ответить Алексей, звучало бы как оправдание. А оправданий у него не было, только факты и их последствия.
– Я люблю тебя, – повторил он. – Хочу быть с тобой. Но ребёнка этого не брошу. Пока не знаю, как совместить всё, но я что-то придумаю…
Ирина схватила лист со стола и швырнула ему в лицо.
– Убирайся, – сказала она с леденящим спокойствием. – Иди к своей... к матери своего будущего ребёнка, которую нельзя называть той, кем она является.
– Ира...
– УБИРАЙСЯ! – Ирина сорвалась на ультразвук, схватила кружку с недопитым кофе и запустила в стену рядом с его головой.
Кружка разбилась, осколки разлетелись по кухне. Чёрные потёки кофе замарали идеально белую стену.
– Я тогда соврала тебе, что разлюбила, – голос Ирины звучал глухо, будто из-под воды. – А теперь это правда.
Алексей молча развернулся и вышел. Входная дверь хлопнула, и Ирина медленно осела на пол. Колкие осколки впивались в ладони, но физическая боль была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри.
«У нас будет ребёнок», – сказал он два часа назад, когда позвонила эта девчонка.
Не «у меня», не «у неё». «У нас».
Ирина не плакала. Внутри было пусто. Особенно там, глубоко под сердцем, где никогда не мог зародиться их с Алексеем ребёнок.
***
Три дня прошли как в тумане. Когда он вернулся, жены не было. Обручальное кольцо лежало в прихожей - страшный сон повторялся.
Алексей звонил Павлу, и тот сказал, что Ира сейчас у них с Катей, но говорить с ним не хочет.
– Дай ей время, брат, – посоветовал друг. – Она как атомный реактор – того и гляди рванёт. Пусть остынет.
На четвёртый день раздался звонок от Вики.
– Я решила, – без предисловий сказала она, когда Алексей взял трубку. – Оставлю ребёнка.
Он почувствовал одновременно облегчение и страх.
– Спасибо, – искренне сказал Алексей. – Я знаю, это непростое решение.
– Но у меня есть условие, – голос Вики звучал твёрдо. – Если не примешь его, я сделаю аборт.
– Какое условие? – напрягся Алексей.
– Я рожу, отдам тебе ребёнка и исчезну, – просто сказала Вика. – Никаких алиментов, никаких прав на ребёнка, никаких претензий. Чистый разрыв.
Алексей ошеломлённо молчал. Он повторил Ирине эти слова Вики, сказанные на прошлой встрече, но сам до конца не верил в них.
– Ты хорошо подумала? – наконец спросил он. – Это серьёзное решение, Вика. Не менее серьёзное, чем аборт.
– Да, – она судорожно выдохнула на нервах. – Ты хочешь этого ребёнка? Получишь. Без сантиментов и соплей.
– Но...
– Послушай, – перебила Вика. – Я выросла с матерью, которая ненавидела свой выбор. Которая каждый день давала мне понять, сколько из-за меня потеряла. Хочешь, чтобы я стала такой? Срывалась на нём или на ней, считала обузой. А так и будет, если я оставлю его себе. Символ разрушенной жизни.
Алексей понимал её логику, но мысль о том, что ребёнок никогда не узнает свою родную мать...
– Есть юридическая сторона, – осторожно заметил он. – Отказ от родительских прав – сложная процедура.
– Я всё узнала, – Вика говорила быстро и решительно. – Формально это будет называться «согласие на усыновление». Я даю согласие, чтобы ты стал единственным родителем. Если у тебя будет новая жена, она сможет усыновить ребёнка, как если бы я не существовала.
Алексей сглотнул. Для Вики это было словно деловое соглашение, а не решение о судьбе живого человека.
– А если ты передумаешь? – спросил он. – Через год или десять захочешь увидеть?
– Не передумаю, – отрезала Вика. – И хватит меня отговаривать. Это моё условие, Алексей. Единственное.
***
– Она в своём уме? – Павел нахмурился, делая большой глоток пива. – Бросить ребёнка и уйти? Это же... ненормально.
Они сидели в маленьком баре недалеко от дома Алексея. Павел согласился встретиться, хотя и признался, что Катя не одобряет их «междусобойчик».
– Она не бросает, – возразил Алексей. – Она оставляет его с отцом, который о нём позаботится.
– И который влип по самые уши, – хмыкнул Павел. – Послушай, Лёх, не осуждаю тебя, но ты понимаешь, что если согласишься, твоя жизнь изменится навсегда?
– Понимаю, – кивнул Алексей. – Но по-другому не смогу.
Павел вздохнул.
– Да уж, попал ты, братан, – сказал он. – Но я восхищаюсь тобой. Серьёзно. Мог бы просто умыть руки, сделать вид, что ничего не случилось. А ты мужик!
– А Ирина? – Алексей спрашивал скорее себя, чем друга.
Павел помрачнел.
– Тут сложнее, – признал он. – Она сейчас... в раздрае. Катька говорит, никогда её такой не видела. То рыдает, то злится, то молчит часами.
– Как она там? – Алексей боялся задать вопрос, говорила ли что-то его жена об их будущем.
– Не знаю, Лёх, – друг положил руку ему на плечо. – Но я бы на многое не надеялся.
Алексей кивнул. Он и так уже ничего не ждал… Но где-то в глубине души теплилась искра: может, отойдёт?..
– Ты теперь отец, нравится тебе это или нет, – вдруг сказал Павел, словно читая его мысли. – И вопрос уже даже не в Ирке, – Павел поднял бокал. – За будущего отца!
Они выпили, и Алексей почувствовал, как внутри что-то меняется – словно он перешагнул через невидимую черту, отделяющую прошлую жизнь от будущей, где он станет отцом, возможно, одиноким.
***
– Я останусь в Москве до родов, – заявила Вика. Они встретились в том же кафе, что и в прошлый раз. – Так будет безопаснее. Возьму академ, перееду на съёмную квартиру.
– Я буду помогать, – твёрдо сказал Алексей.
– Не нужно, – покачала головой Вика. – Я справлюсь.
– Это мой ребёнок тоже, – настаивал Алексей. – И я буду участвовать в его жизни с самого начала. Включая покрытие всех расходов, связанных с беременностью и родами.
Вика помолчала, затем неохотно кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Но никакого общего имущества. Никаких прав на то, что будет потом. Чистый разрыв, помнишь?
– Помню, – Алексей вздохнул. – Хотя до сих пор не понимаю, зачем тебе это. Уверен, мы могли бы найти способ быть нормальными родителями. Без драмы.
– Нет, – перебила Вика. – Никаких разговоров об этом, Лёш. Или я встаю и ухожу.
Он поднял руки в примирительном жесте.
– Но потом будет поздно что-то менять, учти.
Вика посмотрела с укором.
– Я не робот. – она машинально положила руку на живот жестом, который ещё не стал для неё привычным. – Буду знать, что он в хороших руках, где его ждали и любят.
Алексей смотрел на неё с удивлением. Поначалу он думал, что Вика к ребёнку относится холодно, а она его, оказывается, по-своему любит.
– А что с твоей женой? – вдруг спросила Вика. – Ты рассказал ей?
– Да, – Алексей потёр виски, где начала пульсировать боль. – Она... ушла. Живёт у подруги. Думаю, решает, что делать с нашим браком.
– Мне жаль, – тихо сказала Вика, и он понял, что она искренна. – Правда, жаль. Я не хотела разрушать твою семью.
– Ты не разрушала, – покачал головой Алексей. – Это я. Мои решения, мои поступки. Только моя вина.
Повисла пауза.
– Я хочу быть в курсе всего – анализов, УЗИ, самочувствия. И если понадобится помощь – любая – просто позвони, - напутствовал Алексей.
***
Ирина вернулась домой на пятый день после его признания. Не предупредив, не позвонив.
– Ира? – он выглянул в прихожую, не веря своим глазам.
Она стояла у двери, маленькая сумка у ног.
– Я пришла забрать вещи, – сказала она без предисловий. – И поговорить.
Она прошла на кухню, села за стол – такая знакомая и одновременно чужая в своей отстранённости. Алексей сел напротив, изо всех сил стараясь не тянуться к ней, не хватать за руки, не умолять дать ещё один шанс.
– Как ты? – спросил он.
– А как я могу быть? – Ирина горько усмехнулась. – Разбита. Унижена. Предана.
Алексей склонил голову, принимая эти слова как должное.
– Что с... той девушкой? Она сделает аборт?
Алексей покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Родит, откажется от родительских прав в мою пользу и исчезнет. Навсегда.
– Это безумие какое-то, – сказала Ира.
– Она считает, что так будет лучше для всех, – пожал плечами Алексей. – Для неё – потому что она не готова быть матерью. Для ребёнка – потому что он будет с родителем, который его хочет и любит. Для меня – потому что не придётся разрываться.
– И для меня, – добавила Ирина с горечью. – Да? Ведь если она исчезнет, может, я прощу тебя? Принять чужого ребёнка проще, чем видеть его мать?
– Не думал об этом так, – честно признался Алексей. – И не рассчитывал на твоё прощение.
Ирина зависла в мыслях, а потом продолжила:
– И что ты будешь делать? Один, с новорождённым?
– Справлюсь, – Алексей выпрямился. – Найму няню, возьму отпуск по уходу за ребёнком, буду работать из дома. Как-нибудь решу.
– Ты даже пелёнку ни разу в жизни не менял, – заметила Ирина с внезапной усталостью в голосе. – Недосып, колики, режущиеся зубы. Это тебе не бизнес-план составить.
– Научусь, – упрямо сказал он. – Справляются же как-то люди, чем я хуже.
Ирина покачала головой.
– Я никогда не думала, что так закончится наша история, – тихо сказала она. – Что вместо ребёнка, которого мы так хотели вместе, ты будешь воспитывать ребёнка от другой женщины.
Это прозвучало почти как сочувствие.
– Ира, – нетвёрдо начал он. – Есть ли хоть какой-то шанс для нас?
Она долго молчала, глядя в окно.
– Не знаю, – наконец сказала Ирина. – Сейчас – точно нет. Я не могу быть с тобой, не могу забыть, не могу простить. Но когда-нибудь… Я не могу отвечать за женщину, которой я стану.
Она поднялась.
– Я приеду за вещами в субботу, когда тебя не будет, – сказала она. – Катя поможет мне.
– Я могу уйти, если хочешь, – предложил Алексей. – Чтобы тебе не нужно было подстраиваться.
– Не стоит, – Ирина покачала головой. – К тому же... это больше не мой дом, верно?
Она направилась к выходу, и Алексей пошёл за ней. В прихожей Ирина обернулась, он увидел в её глазах боль.
Алексей прислонился к стене, закрыл глаза. Теперь он знал наверняка: всё было кончено. Оставалось только принять последствия своих поступков и найти силы жить дальше. Не ради себя, а ради ребёнка, который должен был появиться на свет через семь месяцев.
***
Следующие месяцы прошли в странном, подвешенном состоянии. Алексей продолжал работать, общаться с друзьями, ходить в магазин, платить по счетам – все эти нормальные, повседневные дела, которые казались такими чужеродными на фоне того, что происходило в его жизни.
Развод прошёл быстро и тихо, без скандалов и деления имущества. Ирина переехала в маленькую квартиру в районе метро Сокол. Начала работать в новой музыкальной школе. Изредка они пересекались на общих встречах с друзьями, обменивались вежливыми кивками и парой ничего не значащих слов. Как чужие люди.
Вика держала слово, справлялась сама. Алексей настоял только на том, чтобы оплачивать все медицинские расходы и регулярно получать информацию о ходе беременности. Они виделись раз в две недели, молча ходили в клинику на плановые осмотры, так же молча расставались у её подъезда.
Между ними не было близости – ни физической, ни эмоциональной. Просто деловое партнёрство двух людей, связанных общим будущим, но не общим настоящим.
На пятом месяце, во время очередного УЗИ, врач сообщила им пол ребёнка – мальчик. Здоровый, активный, с правильными пропорциями.
Алексей смотрел на экран, где маленькое существо переворачивалось, сосало палец, и чувствовал, как внутри оживает что-то новое: страх и почти болезненная любовь.
Его сын. Настоящий, живой человек, который уже существовал, хотя ещё не родился.
Они вышли из клиники и медленно пошли по улице.
– Хочу попросить об одном, – вдруг сказала Вика. – Когда он родится... я хотела бы увидеть его. Подержать на руках. Попрощаться. А потом уж... исчезнуть.
Алексей кивнул.
– Конечно, – сказал он. – Это твоё право.
Вика остановилась и, зажмурившись, отчаянно зашептала:
– Будь ему хорошим отцом, Лёша. Делай лучшее, на что способен, чтобы он никогда не почувствовал себя ненужным или нелюбимым. Обещай мне!
– Обещаю, – серьёзно сказал Алексей. – Клянусь.
Вика удовлетворённо кивнула и снова пошла вперёд. Их странный союз, необычное соглашение перестали требовать объяснений и оправданий. Это просто реальность, с которой они оба должны были жить.
Уже у её подъезда Вика вдруг спросила:
– А как ты назовёшь его?
Алексей задумался.
– Не знаю, – признался он. – Я думал, назвать его в честь своего деда – Виктор. Но... может, у тебя есть предложения?
Вика долго молчала, затем еле слышно сказала:
– Тимофей. Мне всегда нравилось это имя. Но решать тебе.
Она быстро повернулась и вошла в подъезд. Алексей смотрел ей вслед, повторяя про себя имя.
"Тимофей. Тимоша".
Звучало правильно. Естественно. Как будто этот ребёнок, его сын, уже откликался на него, ещё не родившись.
"Тимофей Алексеевич Колесников".
С этого дня он начал мысленно называть сына именно так.
Конец восьмой части
Вот так из жизни Алексея ушла Ирина, но почти пришёл Тимофей. Если вас трогает история, ставьте лайки и делитесь ею с родными и друзьями. И, конечно, присоединяйтесь к моим подписчикам!