Глава двадцать первая. Монахиня Феодосия
Минула половина века.
Пожилая монахиня Феодосия держала в руках письмо. Море забытых воспоминаний обрушились на нее. Раз десять подряд женщина прочитала послание из далекой страны, из далекого темного прошлого.
Долгий путь прошла Феодосия, давным-давно она потеряла связь с мирянами. Забыла свое имя, свою судьбу. Но монахиня обрела гораздо большее – любовь к Господу, возможность искупить свой смертный грех. И вот письмо!
Снова из темноты воспоминаний, потеснив образ монахини Феодосии, вышла на свет божий забытая, одинокая, несчастная Катерина Вознесенская. Почти полвека она жила в дальних уголках разума и сердца благочестивой монахини Феодосии…
***
Целых два года Катерина не выходила из стен монастыря. Денно и нощно молилась она о своих близких, о загубленной жизни, молила о прощении. Со временем стала инокиней, думала о постриге. Так прошло время.
Прекратила существовать империя, появилась новая молодая страна – страна Советов. Времена были мутные, тяжелые, Екатерина понимала, что искать ее перестали, и попыталась выйти за пределы монастыря. Этот выход Катерина запомнила навсегда.
Перед входом в храм, как обычно, собиралось много нищих, обездоленных, много калек и юродивых. Перекрестившись перед входом в храм, инокиня хотела было уже ступить за порог, как кто-то схватил ее за одеяние.
- Помогите, подайте милостыню, матушка, - дребезжащим, хриплым и пропитым голосом умоляла ее нищенка, пожилая, глубоко спившаяся женщина. Но глаза, эти глаза инокиня не забудет никогда. «Ольга Павловна, тетушка!» - с ужасом узнала ее Катерина. Та раболепно заглядывала в лицо молодой женщины и не узнавала ее. Бывшая баронесса ловила руку инокини для поцелуя.
Волна негодования и отвращения заполнила сердце Катерины. «Господи, прости меня за слабость духа. Рано вышла, рано», - подумала инокиня, но перекрестила Ольгу Павловну и дала ей просвирку и произнесла: «Бог простит». Катерина подняла свои длинные черные юбки и вошла в храм.
Она неистово молилась, но образ грязной, опустившейся тетушки стоял перед глазами…
После долгих разговоров с настоятельницей монастыря, Катерина решилась на разговор с Андреем. Ей необходимо было полностью отпустить свое прошлое. И тогда принять постриг и спокойно служить Господу, без сомнения и сожаления.
Андрей был несказанно удивлен, когда увидел Катерину в одеянии монахини. Молодая женщина рассказала, что скоро примет постриг, и перед великим таинством ей хотелось повидаться с Андреем, попросить у него прощение за свое неожиданное исчезновение.
- Андрей, я не могла по-другому. В ту ночь я взяла на себя участь палача, это страшный грех. Я не приняла божий дар – ребенка, избавлялась от него как могла, вместо того, чтобы растить и принять свой грех. Прости меня, Андрей, вы с Апполинарием Евламповичем приняли меня в дом как родную, я же исчезла из вашей жизни без объяснения, в таких жутких обстоятельствах. Я слаба была. Сейчас я чувствую силу, она меня наполняет, Господь меня ведет. Только за прощением я пришла к тебе, отпусти меня, отпусти мою душу.
Катерина еще долго рассказывала Семенову о трагической встречи с Маковским, о своем переживании о Вере Сергеевне, о своей потерянной дочери.
Андрей поведал Катерине, что, обнаружив на следующий день труп Маковского, он сразу догадался, что произошло. Дело Маковского в скорости закрыли, женщины пропадать перестали, и все вздохнули с облегчением. Мужчина долго искал и ждал Катерину, но напрасно. Затем события в стране закрутились так, что сыскной отдел распался, на его месте создали другую организацию – рабоче-крестьянскую милицию. Андрей возглавил розыскной отдел.
Вера Сергеевна долго ждала Катерину, не веря, что она исчезла навсегда, но в конце 1917 года Андрей, наконец-то уговорил Липатову уехать за границу.
За все время Андрей не переставал искать дочь Катерины, но безуспешно. Фрау Кельн упорно молчала. Вскоре ее отпустили, и через год она снова начала обслуживать женщин, у новой власти тоже имелись жены, дочери и любовницы. Около года назад она скончалась от туберкулеза, но даже перед смертью не призналась Андрею, кому она отдала ребенка, намекнула, что девочка жива, и дальше не смогла договорить. Так правда о нахождении ребенка покинула этот мир вместе с фрау Ирмой.
Эпилог
Много лет утекло с тех времен. Свершилась Великая Октябрьская революция, выросла молодая, сильная страна – страна Советов. Прогремела гражданская война, разделившая людей на два враждебных лагеря. Снова началась мирная жизнь, стали строиться новые заводы, фабрики, образовываться колхозы. Страна росла и крепла. Вот лихолетьем прокатилась большая беда – Отечественная война. Наступили тяжелые военные годы.
Монастырь выстоял, его не разрушили, не закрыли. Монахини не только молились за молодую страну и ее многострадальный народ, но и помогали бороться с врагом как могли. Вязали варежки, носки, москитные сетки, пекли хлеб. А потом вместе со всеми встречали победу и строили заново мирную жизнь.
Ушли из жизни сначала Апполинарий Евлампович, потом совсем недавно и сам Андрей – фронтовик, орденоносец, ветеран советской милиции. По злому року или как усмешка судьбы лежат рядом в безымянных могилах баронесса Лангау – горькая пьяница, замершая холодной зимой 1922 года, и ее приказчик – умалишенный Яшка Фридман, покончивший с собой в том же году. Приспешники дьявола, жили как собаки и умерли так же. Поросла трава на месте их погребения, и никто уже не помнит ни блистательной баронессы Ольги Павловны, ни ее приказчика – хитроумного прощелыгу Фридмана. Одна монахиня Феодосия молила Господа о прощении заблудших душ.
Именье Вознесенских не разрушили, в нем размещался военный госпиталь. В годы войны монахиня Феодосия постоянно там работала, ухаживала за ранеными. Война прошла, а госпиталь так и остался.
Время помогает забывать горе. Давно уже монахиня Феодосия не вспоминала свою молодость. Молилась за всех, ставила свечки. За здравие — Вере Сергеевне и своей дочке, чувствовала, что жива ее кровиночка, или так утешала себя, а за упокой всем остальным. Вот лет так 10 назад стала молить Господа о душе Януша, ведь должно же быть хоть что-то светлое даже в самом последнем душегубце.
И вот письмо, письмо из самой Англии. Она выучила его наизусть. Плакать или радоваться Феодосия и не знала. Она уже и имя свое мирское забыла — Катерина. А тут! Монахиня снова открыла письмо и в который раз начала чтение:
«Дорогая моя сестрица, Катенька!
Прости, родная, я знаю, что ты теперь божий человек и имя твое Феодосия. Но позволь мне называть тебя, как я знаю и всегда в душе называла. Катенька, я пишу тебе это письмо, даже не столько письмо, а исповедь. Очень перед тобой, душа моя, виновата. Но об этом по порядку.
Я приехала на следующий день после трагедии. Меня встретил Андрей и всё мне рассказал. Мое сердце разрывалось от горя, но Семенов настоял, чтобы я уехала. Сама помнишь, какие были времена. Он пообещал мне, что как только найдет тебя, то тут же отправит ко мне.
Я забрала все ценности, по совету Андрея, и села на корабль. Но отправилась за границу я не одна. Я увозила из России чудесную рыжеволосую девочку, совсем малютку. Ее звали Кристина (впрочем, как и сейчас). Когда ты еще не родила, твоя покорная слуга договорилась с фрау Ирмой, что я заберу ребенка за огромные деньги. Так и случилось. Я забрала малышку, хотела, чтобы ты пришла в себя и, может быть, тогда твое материнское сердце приняло бы девочку. Это потом мне рассказал Семенов, какие ужасы творила Кельн и как ты искала дочку. Я так привязалась к малышке, что даже Андрею не сказала, что девочка у меня, тем более ты пропала.
Я долгие годы ждала тебя. Кристина считала меня своей матерью, пока она была маленькой, я не говорила ей о тебе. Потом подростком Кристина стала напоминать мне тебя. Тяжело с ней было, врать не буду. И я молчала. В те времена мы жили во Франции. Там было много наших эмигрантов. Жили мы не плохо. Я не тратила много, зарабатывала сама, обучала языкам детей. Так и жили, вполне сносно.
Но вот Кристина выросла, она хорошо рисовала (в кого это?) и поступила в университет на архитектора. После первого курса я все же набралась храбрости и рассказала ей историю ее рождения и про твою трагедию. Не скрыла ничего. И представляешь, наша девочка пропала, пропала на целый месяц. Она не общалась со мной. Я не хотела жить, ведь Кристина была смыслом моей жизни. Кроме нее и, конечно, тебя, мой ангел, у меня никого не было на всем белом свете. Но потом Кристина вернулась, она целовала мне руки и просила прощение. Наша умная, добрая девочка все поняла и приняла все как есть.
Кристина забрала документы с архитектурного и подала в медицинскую академию. Она была уверена, что после стольких унесенных жизней ее отцом, она просто обязана лечить людей и продлевать им жизнь. Катенька, твоя дочь очень известный в своих кругах врач – онколог.
Перед самой войной мы с Кристиной наконец-то перебрались в Англию. К сожалению, твой дядюшка Арчибальд Маккалан к этому времени уже покинул наш грешный мир. Но Роберт, его старший сын, помог нам обосноваться. Я рассказала ему про тебя, про Кристину. Он плакал, да, моя хорошая, ему было тебя жаль.
Кристина до сих пор общается со всеми своими родственниками. Они гордятся ею. Знаешь, она точная копия тебя. Одно лицо, одни привычки, голос. От отца ничего нет, как будто его и не было. Потом Кристина вышла замуж, очень удачно. Они почти 25 лет вместе. У тебя, моя милая, есть очаровательный внук – Виктор. Он скоро будет тоже врачом-анестезиологом. Я вложила в конверт фотографии, не пугайся, что он так похож на своего деда. Виктор добрый и порядочный молодой человек, у него есть невеста.
А я, Катенька, тоже счастлива. Уже после 50 лет я нашла свою половинку. Его зовут Борис, и он тоже эмигрировал после революции. Борис преподает в университете. Вот так на старости лет я обрела доброго, любимого друга и мужа по совместительству.
Знаешь, когда я стала тебя искать и мне сказали, что ты приняла постриг, я отчетливо поняла, почему наша жизнь с Кристиной проходила, несмотря на тяжелые времена, тихо и спокойно. Это ты, милая моя, мой ангел – хранитель, молилась о нас. Ты своими молитвами накрыла нас словно ангельским крылом.
Я, несмотря на годы, довольно неплохо себя чувствую, надеюсь хоть один раз увидеть тебя и мою Родину. Через несколько месяцев твоя покорная слуга и Кристина приедем к тебе. Умоляю, прости меня, что ты узнала всю правду только сейчас. Слишком многое нас разделяло.
P.S. Я положила фотографии твоих близких, думаю, тебе приятно будет на них посмотреть.
11.04.1965 год. Твоя сестра Вера Липатова".
***
Монахиня Феодосия уже в который раз целовала письмо от своей нареченной сестры. Она долго разглядывала фотографии, словно не могла наглядеться на них. Потом открыла маленький ящик комода и достала старую фотографию с запечатленными на ней влюбленными.
Девушка, сидевшая на стуле, и мужчина позади нее. Оба молоды, счастливы, влюблены...
Вдруг молодой, игривый лучик солнца, выбравшийся из-за туч, освятил лицо пожилой женщины, сметая морщины и унося годы с ее лица. Феодосия, она же Катерина, подставила лицо навстречу теплому, ласковому лучику и блаженно закрыла глаза: «Прощена! Спасибо тебе, Господи!»
Конец первой части