Недавно была первая "семейная встреча" с сыном, и после неё я "провалилась" в длительное чувство тревоги. До сих пор не могу вытащить себя...
Потому что всё пошло не так, как рисовало моё воображение, ожидания не совпали с реальностью. Но обо всём по порядку.
Как я уже писала, зависимый в ребцентре не имеет возможности общаться с близкими по своему желанию. Только с разрешения сотрудников и в определённый промежуток времени. Так, первый телефонный звонок возможен не раньше, чем через две недели. То есть, за месяц будет всего два звонка. Родственникам сообщают, каких тем следует избегать, а о чём, наоборот, надо говорить. К примеру, не стоит заводить речь о будущем, о сроках нахождения в центре, рассказывать о проблемах. Всё это негативно может сказаться на выздоровлении зависимого. Лучше расспросить о том, как происходит реабилитация, что получается, а что - нет, узнать о функциях на данный момент.
Через три-четыре месяца планируется проведение "семейной встречи", когда в центр приезжают родственники. Но это не просто посидеть с сыном рядышком на мягком диване, подержать его за руку и накормить вкусняшками, как я думала поначалу. Встреча должна тоже нести определённый терапевтический эффект. И первая встреча - по обидам, которые высказывают по очереди зависимый и его родные.
Меня заранее предупредили, чтобы я выписала на бумагу 20 обид на сына, которые он мне нанёс во время своего употребления. Вот тут я и зависла... Нет, обиды у меня, конечно, есть, но почему-то мой мозг заблокировал ту злость, негодование, отчаяние, что были раньше. Пропали негативные чувства - и всё тут! И вспоминала свои обиды по факту, не испытывая никаких отрицательных эмоций. Вытаскивала из закоулков памяти одну за одной, подбирала слова, чтобы тактично их выразить на листе бумаги. Как робот...
Зато дочь помогла: быстро сориентировалась и припомнила все обиды на брата, нисколько не жалея его чувства.
Встреча продолжалась полтора часа. С самого начала я сильно "стрессанула", когда впервые за три с половиной месяца увидела сына. И это ощущение тревоги меня не покидает до сих пор. Сын показался мне настолько подавленным, беспомощным, что я еле сдержалась, чтобы его не забрать... Он спокойно выслушал мои обиды. Скорей, не спокойно, а как-то отстранённо. То ли делал вид, что ему всё равно, то ли мужественно скрывал свои эмоции. Зато обиды, которые он вычитывал нам с дочкой, были настолько детскими, что жалость к нему у меня ещё больше увеличилась. И я поняла, насколько я созависима. Хотелось, как раньше, его поддержать, оградить от трудностей, взять на себя его ответственность. Мне стоило большого труда не показывать свои чувства. Хотя, слёзы сдержать не удалось...
Семейные встречи не обходятся без обильных слёз, ведь выслушивать обвинения в свой адрес непросто. И ещё тяжелее принять эти обвинения и сделать соответствующие выводы. Работа долгая, но необходимая, как для меня, так и для сына.
Полтора часа пролетели незаметно... В конце сын просил, умолял, чтоб его забрали... Моё сердце разрывалось на части. Понимала, что он ещё не готов. Говорила ему об этом. Говорила, что мы с папой тоже не готовы...
В растрепанных чувствах вышла из центра... Впервые в жизни пожалела, что не курю. И не употребляю, как это не комично звучит...
Вот так непросто проходит процесс выздоровления. В муках, в терзаниях, в преодолении себя. Понимаю, насколько тяжело сыну...
Фух, выговорилась! Теперь надо собрать волю в кулак и двигаться дальше!