1. Книга и читатели
Помню чей-то отзыв на сайте книжного магазина: «ЗАЧЕМ ЭТО ЧИТАТЬ, НИЧЕГО Ж НЕ ПРОИСХОДИТ».
И правда – сюжет очень условный, здесь нет накала страстей и захватывающего сюжета.
Помню отзыв подруги: «ГГ шизовый, я его не понимаю – просто сорваться и помчать в другой конец света??? чего???».
И правда – Холден Колфилд на всех ругается и не ясно, чего он хочет.
Мой отзыв получился кратким: «Этот роман очень хороший».
И первое, что меня очаровало, - это авторский язык. Как приятно иногда поползать по земле вместе с просторечной лексикой! Но и не только в ней дело: роман похож на записи в личном дневнике, на откровенные мысли, которые не увидит никто, кроме самого тебя, и отсутствие динамичного сюжета здесь естественно. Весь роман – это внутренний монолог подростка с философским складом ума: он просто пытается понять свое место в большом и бессмысленном мире людей.
2. Почему для школьников это лучше «Войны и мира»
Потому что слог проще, а смыслы актуальнее.
Другой вопрос - почему Сэлинджера не проходят в средней школе? Глобальные смыслы Толстого ужасают школьников и отпугивают их от изучения литературы. А Сэлинджер привлекает. Сэлинджер учит тонкости вкуса почти что с нуля. А только человек с развитым тонким вкусом будет способен оценить полновесные конструкции Толстого, его философскую глубину и мудрость. Философские вопросы важны и глубоки. Но у большинства людей философский склад ума не развит с рождения, и их нужно к нему приучать посредством более просто написанных книг.
О чем этот роман Сэлинджера? О том, что искать цель своей жизни – это важно, что отсекать от себя ложь – это важно, что важно спасать детей от падения в бездну хотя бы тем, чтобы стирать «похабные надписи»* со школьных стен.
3. Главные философские темы романа
Мой журналистский блицопрос для Холдена Колфилда – поехали!
– Какой должна быть литература? Какие книги увлекательны для читателей?
– А увлекают меня такие книжки, что как их дочитаешь до конца – так сразу подумаешь: хорошо, если бы этот писатель стал твоим лучшим другом и чтоб с ним можно было поговорить по телефону, когда захочется.
Писатель – это не учитель, но друг, который делится интересной историей и интересующими мыслями.
– Нужно уметь уступать большинству или быть верным себе всегда?
– Меня раз чуть не сняли для короткометражки, только я в последнюю минуту передумал. Я подумал, что если так ненавидеть кино, как я его ненавижу, так нечего выставляться напоказ и давать себя снимать для короткометражки.
Ни перед кем не может быть более стыдно, чем перед самим собой, если ты себя предаешь.
– Стоит ли известность, слава того, чтобы ее добиваться?
– На черта мне их аплодисменты? Они всегда не тому хлопают, чему надо. Если бы я был пианистом, я бы заперся в кладовке и там играл. <…> По-моему, он сам уже не разбирается, хорошо он играет или нет. Но он тут ни при чем. Виноваты эти болваны, которые ему хлопают, - они кого угодно испортят, им только дай волю.
Пушкин за столетие до Сэлинджера написал, что и хулу, и хвалу должно принимать с одинаковым равнодушием. Особенно хвалу и хулу от тех, кого ты сам не особо уважаешь. Самые главные слова оценки - те, которые обращены к тебе от твоего высшего «Я».
– И все-таки что, нужно жить волком и разить правдой каждого, кто попадется под руку?
– Вечно я говорю “очень приятно с вами познакомиться”, когда мне ничуть не приятно. Но если хочешь жить с людьми, приходится говорить всякое.
Правда и искренность – добродетели, но и от них приходится отходить. Хотя бы чтобы никого не ранить. Ложь не так плоха, если обращена во благо. Это тоже очень нужно знать – не отходить от аксиомы можно только в математике, а живая жизнь более подвижна.
4. Холден Колфилд
Роман имеет имбирный привкус святочного рассказа.
Главный герой – персонаж глубокий и живой, очаровательный, справедливый, искренний.
Можно назвать его святым, праведным, потому что:
- он жалеет даже тех, на кого сначала злится (сначала злится по подростковой горячности, а потом искренне жалеет);
- он любит детей, хоть и больше, чем взрослых;
- он много рассуждает о том, что людьми религия трактуется неправильно: исповедуется либо до фанатизма агрессивно, либо «для галочки». Холден вспоминает выпускника своей школы, который стал владельцем похоронного бюро и который, по мысли Холдена, молится, чтобы «господь послал ему ещё покойничков». Холдену нравятся монахини – нравятся своей искренность, скромностью, аскетичностью. То, что нравится нам в других, есть и в нас самих.
И еще он такой святой, который всё время пытается с кем-нибудь выпить. Чаще всего ему на это предложением либо отказывают, либо компания попадается такая, что он предпочитает остаться один.
Но простите, христианство вон сколько сотен лет назад появилось. Святые закономерно измельчали. А Холден еще подросток! Но в нем громадный духовный потенциал.
Главная черта Холдена – его аскетичность, тяга к одиночеству. Если бы он гадал на Таро, его сигнификатором наверняка был бы Отшельник.
Когда Холден зовет свою подругу Салли сбежать вместе, читателю острее всего чувствуется его одиночество. Он снова и снова надеется и спрашивает ее: «Поедешь? Поедешь?», но Салли тоже не понимает людей, способных все бросить и уехать, и отказывается.
Не похоже было, что скоро будет Рождество, вообще казалось, что больше ничего никогда не будет.
Скитания Холдена по страницам романа продолжаются три дня. В первый он уходит из общежития своей школы. Во второй гуляет с Салли и видится с сестрой Фиби. В третий идет с Фиби на карусель.
Три – святое число.
Роман танцует на углях: он написан грубым просторечным языком и пронизан атмосферой отчужденности и пессимизма и при этом проникнут глубочайшей христианской любовью к человеку, ищущему себя ради того, чтобы быть полезным этому миру.
После прочтения верится, что всё будет хорошо.
Нужно только любить цель своей жизни и идти к ней каждый новый день.
__________
*цитаты приводятся по пер. Риты Райт-Ковалевой.