Игорь стоял на балконе своего загородного дома и медленно вертел в пальцах ключи от новенькой иномарки. Под окнами весело топтались дети, обсыпая друг друга снежком, а Марина, укрытая тёплой шалью, внимательно следила за малышами. Он бросил взгляд на жену и грустно подумал: Вроде бы всё есть — а радости нет. Но эта мимолётная меланхолия быстро растворилась, стоило ему вспомнить Юлию.
— Пап, ты спускаешься? — позвала его старшая дочка снизу.
— Сейчас, малышка. Закругляйтесь там, а то замёрзнете!
Он отступил от перил и направился в свою комнату. На прикроватной тумбочке мигал смартфон, извещая о новом сообщении.
«Где пропал? Я скучаю. Приезжай хотя бы на часок»
Игорь улыбнулся. Значит, и она тоже ждёт. Ответил коротко, убрав смс в папку «Личное»:
«Завтра увидимся. Потерпи»
Он уже год как состоял в этих тайных отношениях, и ничто не мешало ему спокойно вести двойную жизнь. Марина казалась слишком домашней, мягкой, погружённой в дела семьи. По дому всегда идеальный порядок, дети — ухожены и веселы, ужин на столе. Разве может она куда-то деться? — думал он с некоторой самоуверенностью.
Вскоре машину нужно было отогнать в сервис на плановое обслуживание. Игорь сказал жене, что срочно поедет «по делам» в офис, а сам свернул на соседнюю улицу, чтобы забрать Юлию. Девушка ждала его, слегка кутаясь в пальто и с нетерпением поглядывая на часы.
— Опоздал, — выговорила она, садясь на переднее сиденье и стряхивая снежинки с волос.
— Прости, домашние хлопоты, — он провёл ладонью по её плечу. — Как ты?
Она не стала что-то горячо отвечать, лишь глухо вздохнула, явно намекая, что желает большего внимания. Пока они ехали, Игорь краем уха слушал её рассказы о каком-то новом знакомом, который «довольно забавный парень». Но, погружённый в собственные мысли, он не придавал значения словам.
Да просто друг, — решил он, подавив лёгкую ревность.
Марина редко задавала прямые вопросы. Однако в последние месяцы ей стали бросаться в глаза бесконечные «совещания по вечерам», странные поездки без чёткого объяснения. Иногда она смотрела на мужа долгим, сосредоточенным взглядом, словно пыталась из его молчания вытянуть подтверждение собственных догадок.
— Ты не ночевал дома? — однажды вечером спросила она, когда Игорь под утро вернулся, ссылаясь на якобы затянувшийся сбор документов в области.
— Всё для новой сделки. Пришлось разруливать, — ответил он с наигранной обидой. — Неужели ты считаешь меня лгуном?
Марина промолчала. В этом молчании была мрачная, ледяная отстранённость, холоднее любой ссоры.
С Юлией тоже начало твориться что-то странное. Она больше не смотрела на Игоря восторженными глазами, а могла запросто исчезнуть на несколько дней, ссылаясь на «срочные дела». Когда он в один из вечеров звонил ей, то в трубке звучал чужой мужской голос, отвечавший, что «её нет дома».
Игорь заставил себя успокоиться: Мало ли у неё знакомых. Но в глубине души посеялось семечко тревоги.
— Скажи честно, у тебя кто-то есть? — как-то вырвалось у него на встрече.
— А у тебя нет? — сквозь кривоватую ухмылку парировала она, бросив взгляд на его обручальное кольцо.
Он смутился, но не стал больше расспрашивать.
Тем временем дома назревал разговор, от которого Игорь старался увиливать. Однажды ночью, когда дети уже спали, Марина преградила ему путь в коридоре:
— Я спрашивала прежде, но сейчас задам ещё раз. Ты мне изменяешь?
— С чего ты взяла? — он приподнял бровь.
— Я вижу, что ты постоянно придумываешь отговорки. Я чувствую, что ты врёшь. Если это не так — скажи в лицо.
Он вздохнул, нацепил возмущённую маску:
— Мариночка, ты можешь мне верить или нет, но я верен нашей семье. Заканчивай эти нелепые подозрения!
Она долго смотрела в его глаза, словно искала улики. Потом безразлично кивнула и ушла в спальню, даже не хлопнув дверью.
Ты действительно никуда не денешься, — горько подумал он, словно про себя пытаясь оправдать собственную ложь. — У тебя ведь всё завязано на мне.
Однако каждый такой эпизод всё сильнее точил отношения. Игорю казалось, что жена стала от него отдаляться не только душой, но и телом: избегала объятий, не заводила разговоров. Дети, уловив напряжение, тоже стали будто сторониться отца. Но он продолжал гнать от себя мысли, что сам создал эту пропасть.
Неприятный поворот случился в тот день, когда любовница позвонила ему заплаканным голосом:
— Срочно приезжай, не могу говорить по телефону, — коротко бросила она и отключилась.
Игорь, забросив рабочие бумаги, пулей помчался к ней. В квартире царил беспорядок: раскрытые шкафы, на полу валялась мужская куртка. Под ногами хрустели осколки разбитой кружки.
— Что происходит? — он покосился на заваленную обувью прихожую. — Ты… плачешь?
Юлия нервно тряхнула волосами:
— Мне нужно сказать. Я беременна. Но… я не уверена, от кого.
Он застывшим взглядом обвёл её фигуру, пытаясь справиться с растерянностью:
— То есть… Как это понимать?
— У меня есть ещё… кто-то, — тихо продолжила Юлия. — Я боялась, что ты взбесишься. Я понимаю, что это подло. Но разве мы с тобой честно жили?
Игорь не нашёл слов. Внутри всё перевернулось. Значит, она сама не отличилась верностью?
Смазанные объяснения вылились в обвинения, кто кого больше использовал. Он грозился бросить её без всякой поддержки, на что Юлия внезапно расхохоталась:
— Думал, только ты можешь ходить налево, а все вокруг должны молча терпеть?
Затем события раскрутились, как снежная лавина. Игорь попытался проследить за любовницей, поймал её с другим — своим лучшим приятелем, Кириллом. Увидел, как оба уединяются в машине, и услышал отрывки их разговора:
— Из него я уже выудила кучу денег, — шептала Юлия. — Этот простак ничего не заметил.
— Глядишь, и дальше бы деньги вытягивала, если б он не заподозрил! — Кирилл хохотнул.
Игорь, спрятавшись за углом, дрожал от бешенства. Но и это оказалось не вершиной удара.
Возвратившись домой, он нашёл в прихожей чемоданы. Марина стояла у зеркала, едва заметно прикусив губу.
— Что за шоу? — он швырнул ключи на полку. — Куда собралась?
— Я ухожу, — просто ответила она. — Подаю на развод. И забираю ребят.
Игорь от неожиданности чуть не хватанул воздух:
— С ума сошла? И ради чего это?!
Марина отвела взгляд:
— Я узнала о твоей связи не вчера. Ты годами делал вид, что для тебя всё нормально, а мне при этом приходилось жить рядом с бракованными клятвами. Так что все свои ценности можешь оставить себе.
Он вцепился в рукав её плаща:
— Подожди, давай всё обсудим. Ты ж не способна на… — он хотел сказать, что она не способна на измену, но запнулся.
Жена убрала его руку, словно отстраняясь от чужака:
— Я никому ничего не обязана. Тем более тебе. Я не буду умолять о любви. И не стану терпеть то, что ты мне навязал.
— Значит, у тебя есть другой? — Он попытался высказать это с упрёком, но фраза звучала жалко.
— Допустим, — холодно вымолвила она. — Ты сам сделал выбор, когда тайно бегал к своей пассии. Так не удивляйся, что я тоже не сидела сложа руки.
Звон в ушах заглушил его возмущённые вопли. Дети робко стояли на лестнице с сумками. Никто не плакал, лишь смотрели на отца глазами, в которых светилось непонимание вперемешку с обидой.
Той же ночью Марина увезла детей к своей давней подруге. Никаких истерик и слёз — всё прошло тихо, словно решено давно. Игорь метался по холодным комнатам, полным отголосков семейного уюта, которого он почему-то не ценил. Судорожно искал подтверждение, что всё это сон.
На полу в гостиной валялась фотография, где он обнимает жену у моря. Ещё свежи воспоминания: смех, солнечный свет, счастье… Неужели я сам всё разрушил?
В отчаянии он попробовал позвонить Кириллу, но трубка упорно молчала. Попытался написать:
«Что за предательство? Ты знал про Юлю?»
Ответ не приходил, хотя сообщение отмечалось как прочитанное.
— Ничего не выйдет, — выдавил он в пустоту, без сил опускаясь на диван. — Друзья отвернулись, жена ушла, любовница предала…
Тишина, острой иглой вонзаясь в сердце, показывала, что ему и возражать некому.
Похоже, он оказался в ловушке, выстроенной из его же лжи. Самое болезненное заключалось в том, что у Марины тоже оказался роман. Значит, я не единственный, кто прибегал к обману. Игорь думал, что контролировал все нити. Но вышло иначе.
И ведь нет пути назад, — обожгло его осознание. Дети больше не будут смотреть на меня с тем доверием. Марина уже приняла решение. Юлия тоже не вернётся — да и зачем мне она теперь? Кирилл… я для него и вовсе чужой.
Наутро он попытался позвонить жене. Телефон был отключён. Он метался из комнаты в комнату, взглянув мельком на свой отражающийся в зеркале облик: ссутулившийся мужчина с потухшими глазами. Раньше Игорь считал себя преуспевающим, обаятельным, умеющим играть в эти «любовные игры». Сейчас же понимал, что стал просто пустым сосудом.
— Я… заслужил это? — сказал он полу вслух.
Словно в ответ, молчали стены, где когда-то звучал домашний смех.
Он вышел в гостиную, где на стене висели семейные фотографии, но теперь казалось, что все лица смотрят на него осуждающе. Он провёл рукой по снимкам, дрожа от безысходности.
— Я не думал, что так будет, — прошептал, наконец, теряя способность сдерживаться. — Глупец.
Друзья, от которых он ждал поддержки, перестали проявлять энтузиазм в общении. Кто-то чувствовал неловкость, ведь история с Юлией и Кириллом обросла слухами. Кто-то прямо сказал: «Сначала сам предал жену, а теперь жалуешься, что тебя предали?».
В итоге Игорь замкнулся в себе. Его бизнес тоже пошёл под откос. Сделки срывались, он с трудом держал компанию на плаву. Нервы его подкосились настолько, что он решил всё бросить.
Только вот куда уходить? Нет больше смысла крутиться — мелькала мысль, когда он уже лежал на диване в безразличном забытьи.
Однажды вечером он смотрел на колючие звёзды из окна своей когда-то уютной спальни. Никто не возвращался домой. Никто не встречал его тёплыми словами. Сами стены казались враждебными, отзываясь мертвенным эхом.
Может, и правда я просто обречён на такое наказание?
С утра он оформил бумаги, дающие Марине всю недвижимость, и отнёс часть документов в юридическую контору. Словно пытался хоть так искупить вину перед женой и детьми.
Весь день он провёл в пустой квартире, глядя в потолок. Когда за окном стемнело, Игорь поднялся и включил прихотливый светильник на стене. Его отражение тускло засверкало в большом зеркале, где он увидел ссутуленную фигуру мужчины, изуродованную собственными поступками.
— Какое лицемерие, — тихо сказал он сам себе и покачал головой. — Думаешь, ты был всемогущ? А вышло, что ты лишь пешка.
Это была его последняя мысль в тот вечер. Конкретных решений он уже не принимал, лишь сидел на полу и слушал завывание ветра за окнами.
Спустя неделю после того, как Марина с детьми окончательно переехала в другое место, Игорь вернулся в опустевший дом. Никаких детских голосов, никаких запахов горячего ужина, никакого смеха. Лишь запах табака да стужи.
Он поднял старую фотографию, прижимая её к груди, и закрыл глаза. Собственными руками я всё уничтожил. Нет больше семьи. Нет друзей. Нет верности.
Так и остался он один, сидя среди дорогой, но безжизненной мебели, без возможности исправить содеянное. От роскоши и показной успешности уже не было толку. Никто не хотел разделять с ним эти богатства, которым он сам отдал столько сил — и ради которых поступался доверием жены.
В отражении на лакированной поверхности столика Игорь видел чужое лицо — полное пустоты, виноватое, сломленное. Пожалуй, именно таким он и должен был стать, с тех пор как выбрал путь предательства.
Сквозь разбитые осколки иллюзий внезапно пришла страшная мысль: А ведь теперь я рогатый не меньше всех остальных, кого сам считал глупцами.
И на этот вопрос никто уже не мог ответить — он ли сам виновен, или судьба поставила жёсткую ловушку. Так или иначе, пути назад не существовало.