Престарелый понтифик, считавший себя наместником Бога на земле, внезапно оказался беззащитен перед грубой силой королевских солдат. Драматическое столкновение Франции и Ватикана, вошедшее в историю как «пощечина в Ананьи», навсегда изменило баланс сил между церковью и государством в средневековой Европе.
История одной пощечины: Филипп IV, Гийом де Ногаре и Бонифаций VIII
Бонифаций VIII, в миру Бенедетто Каэтани, принял папскую тиару в декабре 1294 года, когда ему было уже около шестидесяти лет. За его плечами был внушительный опыт церковной дипломатии: служба папским легатом во Франции, Англии и Сицилии, работа кардиналом-протопресвитером.
Умный и образованный, но при этом властный и неуступчивый, он твердо верил в верховенство церковной власти над светской. Путь к престолу святого Петра был для него непростым — поговаривали, что он убедил своего предшественника, простодушного отшельника Целестина V, отречься от папского сана.
В те же годы трон Франции занимал тридцатилетний Филипп IV, прозванный Красивым за редкостную внешнюю привлекательность. Но за этой красотой скрывался холодный, расчетливый ум государственного деятеля нового типа. Филипп методично укреплял королевскую власть, подчиняя своей воле непокорных баронов и богатых горожан. Его правление знаменовало появление сильного централизованного государства, способного противостоять любому авторитету, включая папский.
На рубеже XIII-XIV веков столкновение этих двух личностей — убежденного в своей богоизбранности папы и прагматичного короля-реформатора — казалось неизбежным. Церковь, достигшая пика своего могущества в предыдущем столетии, столкнулась с новой политической реальностью — растущей силой национальных монархий. Именно в противостоянии Бонифация VIII и Филиппа IV этот фундаментальный конфликт достиг своей высшей точки.
Путь к конфликту
Первое серьезное столкновение между папой и французским королем произошло в 1296 году, когда Филипп IV решил пополнить истощенную казну за счет духовенства. Готовясь к войне с Англией, он обложил налогом церковные земли и имущество, что нарушало сложившуюся в XIII веке практику. Бонифаций VIII ответил буллой «Clericis laicos», где под угрозой отлучения от церкви запретил светским правителям взимать налоги с духовенства без папского разрешения.
Реакция Филиппа оказалась неожиданной и болезненной для папской казны — он запретил вывоз золота и серебра из Франции, перекрыв важный финансовый поток в Рим. Более того, французское духовенство, вопреки ожиданиям папы, поддержало своего короля. Бонифаций VIII был вынужден отступить: в сентябре того же года появилась примирительная булла «Ineffabilis amor», разрешавшая духовенству делать «добровольные дары» королевской казне.
Чтобы загладить конфликт, папа предпринял беспрецедентный шаг — в 1297 году он канонизировал деда Филиппа, короля Людовика IX, причисленного к лику святых под именем Святого Людовика. Однако это была лишь временная передышка в нарастающем противостоянии двух властей.
Новый толчок амбициям Бонифация VIII дал 1300 год, объявленный первым в истории юбилейным годом церкви. В Рим хлынул поток паломников — более 200 тысяч человек. Папский престол казался могущественным как никогда. Именно в этот период Бонифаций начал всерьез вынашивать планы установления верховной власти папства над всеми христианскими монархами.
Обострение противостояния
Второй акт драмы начался в 1301 году, когда королевские чиновники арестовали епископа Памье Бернара Сессе. Его обвинили в оскорблении короля, которого он якобы называл «фальшивым монетчиком» и сравнивал с совой. Но главное — епископа заподозрили в подготовке заговора против короны. По принятой практике, духовное лицо могло быть судимо только церковным судом. Филипп же демонстративно передал дело светскому правосудию.
Бонифаций VIII ответил буллой «Ausculta fili» («Слушай, сын»), где в резкой форме напомнил королю о превосходстве духовной власти над светской. «Бог поставил нас над королями и королевствами», — писал папа. В довершение он созвал в Рим собор французского духовенства для обсуждения «злоупотреблений» королевской власти.
Филипп не остался в долгу. В апреле 1302 года он собрал в парижском соборе Нотр-Дам первые в истории Франции Генеральные штаты — собрание представителей всех сословий королевства. Штаты единодушно осудили папские притязания и поддержали независимость французской короны от Рима.
Ответом папы стала знаменитая булла «Unam Sanctam», обнародованная 18 ноября 1302 года. В ней была изложена самая радикальная версия теории папской теократии. «Оба меча, духовный и материальный, находятся во власти церкви», — провозглашал Бонифаций. Светские правители, по его мнению, должны были действовать только по указанию церкви. Булла завершалась недвусмысленным утверждением, что «подчинение римскому первосвященнику необходимо для спасения всякой человеческой твари».
К началу 1303 года противостояние достигло точки кипения. В июне королевский совет выдвинул против папы обвинения в ереси, безнравственности и симонии. Бонифаций начал готовить буллу об отлучении Филиппа от церкви, что по законам того времени освобождало подданных от присяги королю. Оглашение документа было назначено на 8 сентября. Французский король понимал: промедление смерти подобно.
Миссия Ногарэ
Для решительного удара по папе Филипп IV выбрал своего верного советника Гийома де Ногарэ. Этот блестящий юрист и тонкий политик происходил из Лангедока, где его предки пострадали от инквизиции. Возможно, личная неприязнь к церковной власти сделала его идеальным исполнителем королевской воли.
Формально миссия Ногарэ заключалась в том, чтобы вручить папе требование предстать перед церковным собором. Но истинная цель была куда серьезнее — схватить Бонифация VIII и доставить его во Францию. Для этого Ногарэ собрал внушительные силы: 600 конных рыцарей и полторы тысячи пехотинцев.
Ключевым для успеха операции стал союз с семейством Колонна — могущественным римским кланом, который Бонифаций VIII ранее подверг гонениям. Особую роль предстояло сыграть Шарре Колонна, чьи братья-кардиналы были лишены папой своего сана. Колонна хорошо знали местность и имели широкую сеть осведомителей в папской области.
Ногарэ тщательно готовил операцию, используя крупные суммы из королевской казны для подкупа местной знати и сбора информации. Он выбрал идеальный момент — начало сентября, когда папа по обыкновению находился в своем родном городе Ананьи, вдали от надежных стен Рима.
Драма в Ананьи
На рассвете 7 сентября 1303 года отряд Ногарэ и Колонна вошел в Ананьи. Подкупленные стражники открыли ворота города. Звон церковных колоколов, призывавший горожан к оружию, потонул в лязге мечей и топоте копыт. К удивлению нападавших, дворец папы почти не охранялся — большинство кардиналов и слуг в панике разбежались.
Бонифаций VIII, которому шел восьмидесятый год, проявил удивительное мужество. Узнав о нападении, он облачился в полное папское облачение, возложил на голову тиару, взял в руки крест и ключи святого Петра и воссел на папский трон.
Когда Ногарэ и Колонна ворвались в папские покои, их встретил величественный старец, излучавший спокойную решимость. На требование отречься от престола Бонифаций ответил знаменитой фразой: «Вот моя шея, вот моя голова» («Ecce collum, ecce caput»). Согласно легенде, разъяренный Кьяра Колонна дал папе пощечину железной перчаткой. Однако современные историки ставят этот эпизод под сомнение.
Хронисты того времени рисуют иную картину. Они пишут лишь об оскорблениях и угрозах в адрес папы, но не упоминают о физическом насилии. По свидетельству очевидца, записанному в рукописи аббатства Святого Альбана, Кьяра Колонна действительно хотел убить папу, «но другие запретили ему наносить понтифику какой бы то ни было телесный вред».
Три дня Бонифаций VIII находился под стражей в своем дворце. Нападавшие разграбили папскую сокровищницу, но не смогли решить главного вопроса — что делать с самим папой. План по вывозу его во Францию оказался невыполнимым.
На третий день жители Ананьи, устыдившись своего малодушия, восстали против захватчиков. Под предводительством кардинала Маттео Росси они освободили папу. Понтифик благословил своих спасителей. Через несколько дней, окруженный верной охраной, он вернулся в Рим. Но пережитое унижение оказалось для него роковым.
Последствия
Через месяц после событий в Ананьи, 11 октября 1303 года, Бонифаций VIII скончался в Риме. Обстоятельства его смерти породили множество слухов и легенд. Согласно одной версии, папа умер от лихорадки, вызванной душевным потрясением. Другие источники утверждали, что он покончил с собой в приступе безумия. Хронист Феррет писал, будто понтифик «впал в ярость, изгрыз свой посох, бился головой о стену, а потом повесился».
Однако результаты эксгумации, проведенной в 1605 году под руководством Джакомо Гримальди, опровергли все мрачные легенды. Тело папы, найденное в тройном гробу (из древесины, свинца и сосны), оказалось неповрежденным. На нем сохранились церковные облачения — длинные чулки, покрывавшие ноги и бедра, сутана, ряса из черного шелка и кольца. Состояние останков исключало возможность насильственной смерти.
Но физическая смерть Бонифация VIII не означала конца его истории. В 1309 году папа Климент V, первый из «авиньонских пап», под давлением французского короля начал посмертный процесс над своим предшественником. В ходе разбирательства в Гросо были выдвинуты обвинения в ереси, безнравственности и даже в занятиях черной магией.
Однако на Вьеннском соборе 1311 года три кардинала выступили в защиту покойного папы. Они свидетельствовали о его правоверии и благочестии, а два рыцаря даже вызвали на поединок любого, кто осмелится оспорить честь Бонифация. Вызов не был принят, и собор закрыл дело.
Драматические события в Ананьи стали поворотным моментом в истории средневековой Европы. «Пощечина», нанесенная папской власти, оказалась символическим прологом к глубоким переменам в отношениях церкви и государства. Последовавшее за этим «авиньонское пленение пап» (1309-1377) превратило понтификов в послушных исполнителей воли французских королей.
Проиграв битву за верховную власть над светскими правителями, папство утратило значительную часть своего политического влияния. Теократические амбиции Бонифация VIII оказались последней попыткой воплотить в жизнь средневековый идеал всемирной христианской монархии во главе с папой римским. На смену этому идеалу пришла новая реальность — эпоха сильных национальных государств.
Примечательно, что великий Данте, современник и непримиримый враг Бонифация VIII, поместил его в восьмой круг ада как симониста — торговца церковными должностями. Однако история оказалась более снисходительной к этому незаурядному понтифику.
