В конце нынешнего года исполнится 200 лет со дня исторического события, которое по-разному оценивается историками – 14 декабря 1825 года произошло восстание декабристов. Восстание не удалось, его организаторы и участники были сурово наказаны, но говорить я хочу не об этом, а о том подвиге, который совершили их жёны, бросив всё и всех и поехавшие вслед за ними в далёкую сибирскую ссылку.
Пленительные образы! Едва ли
В истории какой-нибудь страны
Вы что-нибудь прекраснее встречали.
Их имена забыться не должны.
(Н. Некрасов)
Сегодня слово «подвиг» в применении к поступку жен декабристов предпочитают вообще не употреблять: мол, никто их не гнал, не заставлял ехать, сами захотели, бросили детей, у кого они были, и поехали.
В самом деле, а был ли подвиг?
Сын Марии Волконской в предисловии к впервые издаваемым им запискам матери писал:
«Припоминаю слова, не раз слышанные мною в детстве, в ответ на высказываемое ей удивление по поводу того, что она могла добровольно лишить себя всего, что имела, и всё покинуть, чтобы следовать за своим мужем.
«Что же тут удивительного? — говорила она, — пять тысяч женщин каждый год делают добровольно то же самое».
Они просто не видели для себя другого жизненного пути, как следовать за своими мужьями, ведь, венчаясь, были произнесены слова:
«Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас».
Александра Ивановна Давыдова, вернувшись из ссылки, говорила:
«Какие героини? Это поэты из нас героинь сделали, а мы просто поехали за нашими мужьями...»
Верховный уголовный суд по делу декабристов признал виновными по делу 14 декабря и приговорил к различным мерам наказания сто двадцать одного человека. Из них двадцать три были женаты (считая и Ивана Анненкова с Василием Ивашевым, которые официально оформили брак позже).
То, что женатых было немного, можно объяснить сравнительной молодостью осуждённых: из двадцати трех женатых декабристов семеро не достигли тридцати лет; в возрасте от тридцати до сорока лет были четырнадцать человек, свыше сорока лет — только двое.
Самый молодой — 23-летний поручик Иван Анненков; самый старший - полковник Тизенгаузен (сорок четыре года).
В числе осуждённых было три генерала, восемь полковников, четыре подполковника. Иными словами, примерно две трети офицеров (пятнадцать человек из двадцати трех) относились к высшему офицерству.
Трое из них (Волконский, Трубецкой и Шаховской) имели княжеские титулы, Розен и Штейнгель — баронские. Волконские, Трубецкие, Нарышкины, Муравьевы, Фонвизины были весьма близки ко двору. И все они, кроме званий, титулов, положения в свете, имели состояния (разумеется, одни — большие, даже огромные, другие — незначительные).
Но до события 14 декабря жили они все очень неплохо. Им было что терять.
Как и их мужья, женщины были разными и по социальному положению, и по материальной обеспеченности, и по характеру и уровню культуры.
Из титулованной знати — княгини Мария Волконская (урождённая Раевская) и Екатерина Трубецкая (урожденная графиня Лаваль); Александра Григорьевна Муравьева — из графского рода Чернышёвых, одного из самых богатых в России. Елизавета Петровна Нарышкина — дочь графа Коновницына, генерала, бывшего военного министра. Генеральша Наталья Дмитриевна Фонвизина — из рода Апухтиных. Они были не только знатными, но и достаточно богатыми.
Другая генеральша — Мария Казимировна Юшневская (урожденная Круликовская), — похвастать богатством не могла. Получив разрешение на отъезд в Сибирь, она продала свою последнюю шубу и серебряные ложки, чтобы выручить денег на дорогу. Такая же «середнячка» и баронесса Розен — Анна Васильевна Малиновская, дочь первого директора знаменитого Царскосельского лицея.
Александра Ивановна Давыдова (урождённая Потапова), дочь мелкого чиновника, была совсем незнатной. «Безродной» была и жена армейского подполковника Ентальцева, Александра Васильевна Ентальцева (урождённая Лисовская).
Две француженки — Полина Гебль и Камилла Ле Дантю также не могли похвастаться высоким положением в обществе. Полина Гебль до замужества работала в Москве продавщицей модного магазина. Мать Камиллы Ле Дантю была гувернанткой в доме будущих родственников — Ивашевых.
По возрасту женщины тоже были все разные. Самые старшие из них — Мария Казимировна Юшневская и Александра Васильевна Ентальцева. В 1830 году, когда Мария Юшневская приехала в Сибирь, ей было сорок лет. Примерно столько же было и Александре Ентальцевой.
Следующая по старшинству — Анна Васильевна Розен. Остальные восемь родились уже в первом десятилетии XIX века, все они приехали в Сибирь совсем молоденькими, когда им не было ещё и тридцати.
Переходя на положение «жён ссыльнокаторжных», женщины сознательно и бесповоротно порывали с прошлым, отказывались от привилегий, от прежних представлений о жизни и от прежнего образа жизни. Недаром Петр Вяземский столь высоко и восторженно оценил это событие:
«Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей истории».
Была и другая сторона проблемы, не имевшая, возможно, такой общественной значимости, но очень важная для каждой женщины: отправляясь за мужьями, жены вынуждены были отказаться от собственных, уже имевшихся детей, и от своих родителей. Царь разрешал ехать только жёнам. В отношении прочих родственников, в том числе и детей, среди постановлений, касавшихся «государственных преступников», существовало и такое:
«О недозволении отправляться к ним в Сибирь детям их благородного звания, родственникам и другим лицам».
И это было сделано Николаем не для того, чтобы усугубить чьи-то страдания, а ради того, чтобы женщины ещё раз подумали и сделали свой выбор.
Более того, Николай I издал указ, разрешавший женам государственных преступников развод, что можно считать беспрецедентным делом для Российской империи тех времен. Но использовали такую царскую милость только три женщины — Мария Поджио, Евдокия Фаленберг и Екатерина Лихачева, и не надо их осуждать: у каждой из них были свои важные причины так поступить. А кто-то не оформлял развод, а просто ждал своего мужа дома, с детьми.
Дети – вот что для молодых женщин было чрезвычайно важно. До отъезда в Сибирь детей не было лишь у Екатерины Ивановны Трубецкой и Елизаветы Петровны Нарышкиной (последняя еще до осуждения мужа потеряла единственную дочь). Дочь Александры Васильевны Ентальцевой от первого брака воспитывалась у отца. Другим пришлось труднее.
Александра Ивановна Давыдова вынуждена была рассовать по богатым родственникам шестерых детей. Александра Григорьевна Муравьева оставила бабушке двух маленьких дочек (старшей три года) и совсем крохотного сына. Наталья Дмитриевна Фонвизина, единственная дочь престарелых родителей, оставила их с двумя внуками двух и четырёх лет. Мария Николаевна Волконская уехала в Сибирь, когда её сыну не было и года. Анна Васильевна Розен по настоянию мужа задержалась с отъездом, ожидая, пока хоть немного подрастет сын. Марии Казимировне Юшневской не разрешили взять с собой дочь от первого брака. У будущей жены Анненкова — Полины Гебль также была дочь, оставшаяся с бабушкой.
Женщины расставались с детьми, имея очень мало надежд на то, что когда-нибудь они свидятся. По постановлению Комитета министров, «невинная жена», последовавшая за мужем в Сибирь, должна была оставаться там до его смерти, а может быть, и до собственной смерти, так как правительство не гарантировало обязательного возвращения женщин в случае смерти их мужей, «государственных преступников».
После казни пятерых декабристов осуждённых постепенно, партиями начинают отправлять в Сибирь. Первая группа — «Трубецкой со товарищи» (Волконский, Артамон Муравьев, Давыдов и другие) — прибыла на каторгу в августе 1826 года.
Первая из женщин — Екатерина Ивановна Трубецкая — уже в июле 1826 года, на следующий день после отъезда мужа, отправляется вслед за ним. За нею – Мария Николаевна Волконская и Александра Григорьевна Муравьева.
Молодые женщины, воспитанные в богатстве и праздности, ничего не умевшие делать собственными руками, вынуждены были принимать жизнь такой, как она сложилась, несмотря ни что. Жизнь ведь продолжалась, а они были ещё совсем молоды.
Как ни странно (или, напротив, закономерно), в Сибири в семьях декабристов рождалось много детей, но большая часть из них умирала. Так, Анненкова родила восемнадцать детей, двенадцать из которых умерло, у Волконской из четырёх детей умерло двое, у Трубецкой из восьми детей четверо умерли.
Так по-разному сложились жизни уехавших в Сибирь одиннадцати женщин — девяти жён и двух невест. Каждая из них шла в Сибирь своим путем, и не все вернулись из Сибири – три женщины остались там навсегда - Александра Муравьёва, Камилла Ивашева, Екатерина Трубецкая.
17 марта 2008 года в Галерее искусств Зураба Церетели состоялась презентация скульптурной композиции «Жены декабристов. Врата судьбы».
Решение скульптурной композиции – символично. Одиннадцать женщин изображены у «Врат судьбы». За этими вратами их ожидают испытания.
Вот полный список этих одиннадцати жен декабристов:
1. Трубецкая Екатерина Ивановна (1800 -1854, Иркутск)
2. Волконская Мария Николаевна (1806 — 1863)
3. Муравьева Александра Григорьевна (1804-1832, Петровский Завод)
4. Нарышкина Елизавета Петровна (1802 - 1867)
5. Ентальцева Александра Васильевна (1790-1858)
6. Фонвизина Наталья Дмитриевна (1803 — 1869)
7. Давыдова Александра Ивановна (1802 - 1895),
8. Анненкова Прасковья Егоровна (1800 - 1876)
9. Розен Анна Васильевна (1797-1883)
10. Юшневская Мария Казимировна (1790 - 1863)
11. Ивашева Камилла Петровна (1808-1831, Туринск)
Их имена забыться не должны.