Я слушала вполуха новую перебранку друзей, а сама искала глазами в толпе Влада Большакова. Нашла практически сразу и тут же пожалела об этом, потому что его взгляд был направлен прямо на меня.
Твой секрет (2)
— Да чтоб меня! Тут еще один зал. Когда закончится это наказание? — застонала Круть, запрокинув голову к потолку.
Экскурсовод, молодой прыщавый паренек в узких классических брюках и вязанной серой жилетке, надетой поверх рубашки молочного цвета, метнул в нашу сторону недобрый взгляд, однако вещать не перестал.
— Искусство не для всех, — криво усмехнувшись, тихо откликнулся Дре, не отрывая задумчивого взгляда с огромной картины в золотой рамке.
— Ах, ну да. Я забыла, что среди нас самый настоящий гений! Лайф-коуч шестнадцати лет от роду и лауреат премии «Главный Зубрила школы»!
— Язва, — бесстрастно отреагировал Дре.
— Душнила, — не осталась в долгу Круть.
Я окинула взглядом друзей и вымученно улыбнулась. Если бы не чувство всеобъемлющей тревоги, я бы обязательно вмешалась в традиционную перепалку ребят, но Влада Большакова с его угрожающим взглядом оказалось не так-то просто выбросить из головы. Точнее, вообще невозможно. Где он? Знаю, что где-то поблизости, смотрит, вычерпывает мой покой воображаемой огромной ложкой, отправляет себе в рот, прихлебывая. Дожить бы до субботы. Хотя, какой там, дожить бы до конца этой дурацкой экскурсии!
— Али, ты жука проглотила? Что за физиономия? — Круть толкнула меня острым локтем в бок и поправила круглые очки-нулевки в тонкой оправе.
Конечно, мне хотелось рассказать друзьям о том, что произошло в темном коридоре этого огромного музея, я могла доверить им любой секрет, но не здесь и не сейчас.
— Оставь ее в покое! Не видишь, человек знания впитывает. Правда, Алинчик? — Дре послал мне лучезарную улыбку.
Я благодарно улыбнулась в ответ. Круть недовольно фыркнула.
— Да ну вас, зануды!
— Круткевич Варя, Озерин Андрей, вы угомонитесь сегодня или нет?! — прикрикнула историчка из противоположного угла.
Внимание всех присутствующих обратилось к нашей маленькой компашке, и меня мгновенно затошнило. Теперь он точно смотрел.
К счастью, экскурсовод почти сразу после этого повел нас в другой зал. Народ загалдел, засуетился. Мимо нас торопливо пронеслась историчка, хмуро глянув на Круть.
— Ты когда волосы перекрасишь? — спросил у нее Дре, пока мы ждали своей очереди, чтобы протиснуться через узкую дверь в следующий зал.
Круть получила свое прозвище не только из-за необычной фамилии. Она действительно всегда выглядела круто. Мне нравился ее своеобразный, привлекающий внимание стиль. Сегодня на ней были черные кожаные брюки, кислотно-зеленый кроп-топ и белая рубашка с коротким рукавом, которая вроде как должна была прикрывать голый живот, но Круть так и не потрудилась застегнуть ее на все пуговицы. Волосы подруги были короткими, чуть ниже подбородка, бледно-синего цвета. Когда Круть появлялась у меня дома, мама неумело пыталась скрывать свое неодобрение, а после ее ухода всегда почему-то называла подругу «бедным ребенком».
— Знаешь, куда иди? Перекрашусь, когда ты получишь первую пару, понял?
Дре закатил глаза и отвернулся.
— У меня дэрэ скоро.
— На такой подарок не рассчитывай.
Я слушала вполуха новую перебранку друзей, а сама искала глазами в толпе Влада Большакова. Нашла практически сразу и тут же пожалела об этом, потому что его взгляд был направлен прямо на меня. Лицо будто высечено на камне, поза закрытая и жесткая, в темных глазах ни капли тепла – одно тягучее безразличие. Влад казался человеком, который не знал, что такое слабость. Как он мог на моих глазах обливаться горькими слезами? Уж не привиделось ли это мне?
Нет. Не привиделось. Иначе бы он никогда даже не посмотрел в мою сторону.
Дослушав вялую речь экскурсовода, все стремглав бросились в гардеробную, чтобы первыми вылететь из музея и занять лучшие места в автобусе. Мы с друзьями старались не отставать. Пока забирались в автобус Дре и Круть снова о чем-то спорили и, кажется, забыв обо мне уселись на два места рядом. Я плюхнулась на место у окна позади них. Пока принимала удобное положение уронила телефон и, ругая себя за неуклюжесть, полезла под сиденье. Когда нашла аппарат и наконец выпрямилась, соседнее место уже кто-то занял.
— Черт! — невольно вырвалось у меня.
— Почти, — мрачно отозвался Влад Большаков, обволакивая меня своим темным, почти осязаемым взглядом.