Погода была прекрасная, настроение превосходное, и Вера Павловна решила не спешить домой, а пройтись пешком по городу и всё ещё раз хорошенечко обдумать. Она уже знала, как станет действовать, но полагала, что лишнее размышление не помешает.
«Семь раз отмерь, один отрежь, — говорила себе Вера Павловна. — И это не случайно, что именно сегодня моя интуиция подсказала мне зайти именно сюда, в это чудное заведение, и именно здесь сделать себе причёску, просидев при этом в кресле мастера два часа. Обычно я в таких ситуациях слегка нервничаю и с нетерпением жду, когда всё закончится. Но сегодня!
Я даже не заметила, как пролетело время, и нужно было уходить. И дело даже не в том, что я уже давно хотела сменить причёску и подстричься коротко. Всё намного глубже и серьёзнее. Тем более что подстричься я собиралась в середине следующего месяца, а сейчас ещё зима. Нет-нет! Это что-то свыше заставило меня сделать новую стрижку раньше.
Ведь ничего такого я сегодня делать не собиралась. Планировала подождать со стрижкой ещё месяца два, когда можно будет ходить без шапки. Но теперь я понимаю, как важно прислушиваться не только к чужим разговорам, но и к своей интуиции.
Это она — моя интуиция — и заставила меня сделать сегодня то, что планировала через два месяца. И спасибо ей за это большое. Потому что теперь я не только стала красивее с новой причёской, но и многое поняла. У меня, можно сказать, открылись глаза. И благодаря подслушанному мною чужому разговору, разговору совсем мне незнакомых (но таких милых) женщин, я многое поняла о своей семье, о своей жизни и о близких мне людях.
Сейчас мне даже кажется, что это были не совсем обычные женщины, а добрые феи. Меня переполняют эмоции. Мне просто необходимо с кем-то поделиться этой информацией. Необходимо обсудить. Посоветоваться. Но с кем? Подруги — на работе. Разве что...»
В этот момент Вера вспомнила про Петра.
«Точно! — радостно подумала Вера. — С кем ещё можно такое обсудить, как не с ним. Творческая личность. Музыкант. Тем более что неделю назад он сделал мне предложение, а я обещала подумать. И он, наверное, ждёт.
Но до сегодняшнего дня, что я могла ему ответить? Ничего, кроме того, что мне сейчас не до замужества; что в свои 45 у меня и без того много хлопот; что на мне дочь, внук и зять; которые нуждаются во мне.
Но теперь! Когда я подслушала разговор двух совершенно незнакомых мне женщин (спасибо вам, милые, что не постеснялись громко разговаривать при посторонних, и поэтому я всё слышала), благодаря которым я теперь готова ответить Петру согласием и более того. Но!
Это «более того» мы обсудим с Петром. И всё решим. И поступим так, чтобы хитроумные авантюристы, какими, как теперь я точно знаю, являются мой зять и моя родная доченька, были... Не наказаны, нет. А просто оказались бы там, где и должны быть. На своём месте. И это было бы справедливо. Потому что речь не о наказании, а о восстановлении справедливости.
Но при этом очень важно, чтобы никто бы из них ничего не заподозрил, что мне всё стало известно про их хитрости и что это я нарочно сделала так, что мой зять сам сбежит из моего дома. Мне даже не придётся выгонять дочку, потому что она сама сбежит от меня вслед за мужем.
А я ещё сделаю вид, что очень огорчена тем, что они решили уйти из моего дома и жить отдельно. Я поступлю именно так, как в подслушанном мною разговоре одна женщина рекомендовала поступить другой со своим зятем и дочерью.
Не знаю, воспользуется ли та милая женщина советом своей подруги, но я этим советом воспользуюсь точно. Уже сегодня.
Представляю, как всё это будет происходить. И я, конечно, буду уговаривать их остаться. Но они, конечно же, не согласятся. Потому что я сделаю всё именно так, как нужно, как услышала в разговоре, который я случайно подслушала, когда стриглась.
Но это всё после. А сейчас я звоню Петру. Потому что меня переполняют позитивные эмоции, и мне необходимо с кем-то разделить свою радость. А с кем ещё её делить, как не с будущим мужем?»
— Пётр, нам необходимо встретиться, — сказала Вера, когда услышала его голос. — Срочно. Да. Всё верно. И об этом мы поговорим тоже. Я подумала. А что решила, это ты узнаешь, когда мы встретимся. Нет. Потому что такие вещи по телефону не сообщают.
Я понимаю, что ты очень волнуешься. Потерпи. Встречаемся в нашем кафе. Да, в том самом, в котором готовят очень вкусные пироги. Я буду там через пятнадцать минут. Возьму для тебя пироги с капустой, со шпинатом и с сыром. Всё, как ты любишь. Договорились? Замечательно. Жду.
Пётр вошёл в кафе и огляделся. Веру он не увидел. Только когда в конце зала какая-то женщина помахала ему рукой, Пётр понял, что это и есть его Вера.
«Господи, какая же она красивая, — подумал он, идя в её сторону и изобразив на лице жалкое подобие улыбки. — И как я только посмел сделать ей предложение? Теперь она мне точно откажет. И правильно сделает. Ну кто я такой? Немолодой, некрасивый, небогатый и не так чтобы очень успешный преподаватель консерватории, который к тому же старше её на десять лет. Что я могу ей предложить?»
— Здравствуй, Вера, — сказал Пётр, садясь за столик, — ты замечательно выглядишь. Тебе так идёт эта причёска.
— Я хорошо себя чувствую, Петя, — сказала Вера. — А это куда важнее.
— Очень за тебя рад, Вера.
— Ешь. Вот твои пироги. Вот твой кофе. Приятного аппетита.
— А ты?
— И я тоже.
Они ели молча. Когда пироги были съедены, а кофе выпит, Вера решила продолжить разговор.
— Теперь о главном, — сказала она. — Ты наелся?
— Да. Наелся. Давай о главном.
— Я согласна стать твоей женой.
— Ты серьёзно?
— Более чем.
— Но...
— Без каких-либо «но».
— Может, у тебя есть какие-то условия, Вера? Я согласен на всё.
— Никаких условий, Пётр.
— А как скоро ты могла бы...
— Да хоть прямо сейчас.
Услышав всё это, Пётр понял, что он счастлив, и сразу сообщил об этом Вере. Они взяли ещё кофе и мороженое и минут двадцать разговаривали о себе. Вспоминали, как впервые встретились два года назад. Как почти сразу полюбили друг друга. Как скрывали от всех родных и знакомых свои отношения. Как тайно от детей встречались друг с другом на съёмных квартирах.
Потому что и к себе Пётр не мог пригласить Веру. У Петра тоже дети: два мальчика, Гриша и Саша. Грише недавно исполнилось 30, а Саше — 25. И оба они до сих пор неженаты и живут с отцом в его трёхкомнатной квартире. При том, что у обоих есть уже свои квартиры. Но они их сдают. Потому что на тот образ жизни, который они выбрали для себя, им нужны большие деньги. А, кроме того, живя с отцом, они строго следят за тем, чтобы он не женился.
Но, как и Вера, Пётр ничего не знал, что у его сыновей уже есть свои квартиры.
В общем, Вере и Петру было о чём поговорить. А когда они наговорились о себе, и сильные эмоции схлынули, Пётр почувствовал, что теперь он не только счастлив, но и спокоен, и поинтересовался у Веры, почему именно сегодня она решила ответить согласием на его предложение.
— Почему не в тот же день? — спросил он. — Тем более что, как мы только что выяснили, мы оба этого сильно хотели.
— Очень хороший вопрос, Петя, — ответила Вера. — Почему? И я тебе честно скажу, что не произойди со мной сегодня одно событие, то мы бы с тобой не сидели сейчас в этом уютном кафе и не радовались бы жизни.
— А что такое с тобой произошло сегодня, Вера?
— А вот послушай.
И Вера подробно передала Петру то, что услышала, когда сидела в кресле, а над её новой причёской работал мастер.
Пётр слушал внимательно. Изредка он с пониманием качал головой и хмурил брови.
— Теперь-то ты понимаешь, — сказала Вера, когда её рассказ был окончен, — что всё это время моя дочь и мой зять попросту морочили мне голову.
Слушая Веру, Пётр невольно думал и о своих сыновьях.
«А ведь и они у меня, — думал он, — точно так же себя ведут, как будто у них есть квартиры. Неужели и мои сыновья тоже такие? Не может этого быть. Не хочу в это верить».
— А ты уверена, что у твоей дочери и у твоего зятя есть своя собственная квартира, которую они от тебя скрывают? — спросил Пётр.
— Уверена.
— Но почему ты так думаешь?
— Да потому что, — ответила Вера, — совпадают все признаки, которые упоминали те две женщины в своём рассказе.
— А вдруг ты ошибаешься? Ну мало ли что у других людей. У тебя, может, всё иначе.
— Я не ошибаюсь, Петя. И я сейчас абсолютно уверена, что четыре года назад, через год после свадьбы, моя дочь и мой зять купили себе четырёхкомнатную квартиру. Которую теперь сдают втайне от меня. Потому что всё сходится. И доказательства тому — наличие всех тех признаков, на которые я не обращала внимания.
— Но если это так, то почему они до сих пор живут с тобой, Вера? — недоумевал Пётр, думая про своих сыновей. — Ведь у тебя только три комнаты. Им, наверное, было бы удобнее жить отдельно. Разве нет?
— Да как ты не понимаешь? Они живут со мной только потому, что им так выгоднее. Смотри сам. За квартиру плачу я, потому что они постоянно прибедняются и жалуются на нехватку денег. К тому же вот уже четыре года кормят меня сказками, что копят на свою квартиру. Кроме этого: стирка, уборка, готовка тоже на мне, потому что они работают не дома, а я работаю дома на удалёнке.
Если бы ты только знал, Пётр, какие вкусные завтраки, обеды и ужины я им готовлю. На завтрак: сырники, оладьи, блины. А каши, Петя. Если бы ты только знал, какие вкусные я им готовлю каши!
— Представляю.
— На обед щи или рассольник, солянка или грибной суп. На второе бефстроганов или кулебяка. И это не говоря про салаты и прочее. И то же самое на ужин. Да они у меня каждый день едят так, как все едят только по большим праздникам. И им удобно, что я постоянно дома и за всё плачу я, потому что как опытный бухгалтер, даже на удалёнке, зарабатываю намного больше них. И внука пятилетнего им есть с кем оставить, когда он не в садике. Понимаешь? А самое главное, они не хотят, чтобы я снова вышла замуж.
— По-моему, Вера, ты преувеличиваешь. Скажу тебе честно, я бы очень хотел, чтобы ты ошибалась насчёт своих детей. Потому что получается, что они у тебя просто какие-то чудовищные эгоисты.
— Они не чудовищные эгоисты, Петя. Просто они хотят как лучше им. И уверены, что и я тоже буду счастлива только в том случае, если будет хорошо им. Они уверены, что дороже них в моей жизни никого больше нет и не будет.
Ты можешь сколько угодно сомневаться, Петя, но всё именно так и есть. А самое главное, что я нисколько на них не обижаюсь. Это жизнь, Петя. Наши дети выросли и мало думают о нас. Их больше волнует собственная жизнь. И я тебе больше скажу, Петя. Не исключено, что на их месте я поступала бы так же.
— Ты серьёзно? — воскликнул Пётр, думая про своих сыновей.
— Абсолютно.
— Ты мешала бы своей маме снова выйти замуж?
— Не исключено. Чем я лучше своей дочери? Ничем. Яблоко от яблони недалеко падает. И в кого быть моей дочери, как не в меня?
— Может, она в своего отца? — предположил Пётр, думая о своей бывшей жене, матери Гриши и Саши, с которой он развёлся пятнадцать лет назад, оставив ей и детям квартиру, в которой до сих пор были зарегистрированы его сыновья.
А квартиру, в которой Пётр жил теперь, он купил только три года назад. И сразу после этого оба его сына решили, что с папой им будет лучше, чем с мамой, и переехали к нему навсегда.
— Только не в него, — уверенно ответила Вера. — Её отец был бессребреник и менее всего беспокоился о материальной выгоде. Только не в него. Моя дочь — вся в меня. Точно. И поэтому не хочет, чтобы я снова вышла замуж.
— Но неужели твоя дочь всерьёз готова встать на пути твоего счастья и помешать тебе устроить свою личную жизнь, и всё из-за квартиры?
— Увы. Она даже не стесняется говорить мужу, когда меня нет рядом, что я уйду раньше неё и что моя квартира достанется ей. И она также понимает, что если я выйду замуж, то эта квартира ей уже не достанется.
— И всё равно, Вера. Что-то мне не верится. Я понимаю, что много совпадает с тем, что ты услышала, но...
— А если понимаешь, тогда что тебя смущает?
А Петра смущали его сыновья.
— А вдруг всё же ты ошибаешься? — спросил он.
— Вот! — ответила Вера. — Это мы сейчас с тобой и обсудим. Я всё придумала. И если, как ты говоришь, я ошибаюсь, что вряд ли, но если вдруг, то никаких последствий не будет. Их не испугает придуманное мной испытание на прочность. И мой зять никуда не сбежит. И всё останется по-прежнему.
— Испытание?
— Я кое-что придумала.
— Что ты придумала?
— Сейчас узнаешь.
И Вера рассказала Петру, что она придумала. И Пётр с ней согласился.
— А ведь ты права, — сказал он, — если ничего такого нет, то ничего и не случится. Они отнесутся ко всему с пониманием и никуда не уйдут.
— Тем более что и уйти-то им будет некуда, если, как ты говоришь, никакой квартиры у них нет и ничего такого они от меня не скрывают. Но, как теперь ты сам понимаешь, мне потребуется твоя помощь.
— Я понимаю.
— И?
— Что «и»?
— Ты согласен мне помочь?
— И ты ещё спрашиваешь?! Как ты можешь во мне сомневаться? Конечно, согласен. Можно подумать, у меня есть выбор. Меня вот только одно смущает...
— Ну что ещё тебя смущает?
— А если у них никакой квартиры нет, что тогда?
— А что тогда?
— Мы будем жить в твоей квартире все вместе?
— Будем жить.
— И как долго?
— А там видно будет. Всё зависит от того, как они будут себя вести. Если будут хорошо себя вести, то уже через месяц мы съедем от них на съёмную квартиру.
— А если плохо?
— Ну вот зачем сразу предполагать плохое? Если у них нет квартиры и они передо мной честны, то и в остальном всё будет замечательно. Правильно?
— Правильно, Вера.
— Ты готов?
— Готов к чему!
— Ну разумеется, действовать. По намеченному плану.
— Я готов.
— Тогда вперёд. Начинаем действовать.
— Но сначала в ЗАГС, Вера. Подадим заявление, а уже после начнём действовать. Согласна?
— Это само собой.
А вечером за ужином Вера сообщила дочери и зятю, что выходит замуж.
— Как замуж, мама? — испуганно воскликнула Алиса.
— Вот так.
— За кого?
— Раньше он был пианистом, а сейчас преподаёт. В консерватории. Если бы вы слышали, как он играет. Просто нет слов.
— Вера Павловна? — тихим голосом произнёс Кирилл. — Вы сейчас серьёзно?
— Ну конечно, серьёзно, — ласково ответила Вера. — И ты, Кирюша, напрасно переживаешь. Пётр Ильич, он...
— Пётр Ильич? — переспросила Алиса.
— Ну да. А что?
— Ничего. Это я так. Продолжай, мама.
— Пётр Ильич, женой которого я стану через месяц, он замечательный человек. Умный. Спокойный. Слова грубого не скажет. Вы не волнуйтесь, ему здесь понравится.
— Как здесь понравится? — воскликнула Алиса. — Где здесь? В нашей квартире ему понравится?
— В моей квартире, дочка, а не в нашей, — напомнила Вера. — Не забывай, что эта квартира досталась мне в наследство от моего первого мужа. А ты зарегистрирована в квартире своего папы, с которым мы пятнадцать лет назад развелись.
Кстати, не забывай, что тебе принадлежит одна четвёртая квартиры твоего отца. И в случае чего ты всегда можешь туда приехать. Что касается тебя, Кирюша, то ты тоже зарегистрирован не здесь, а в квартире своих родителей.
— Зачем вы мне это напоминаете, Вера Павловна? — обиженно произнёс Кирилл. — Как будто вы меня в чём-то упрекаете.
— Да боже упаси. В чём я могу тебя упрекать?
— Значит, вы меня гоните!
— И я вас никуда не гоню. Живите у меня столько, сколько хотите. Я не против. Просто сообщаю, что вместе со мной в моей комнате будет жить мой муж. А впятером нам даже будет веселее. Тем более с роялем.
— Вообще-то, мама, мы с Кириллом собирались попросить тебя уступить нам твою комнату.
— Мою комнату? Уступить вам?
— Ну да. Она ведь самая большая, а ты одна. А нас с Кириллом двое.
— Так чего же не попросили? — радостно спросила Вера.
— Потому что мы боялись быть неправильно понятыми, — ответил Кирилл.
— Вы не того боялись, — сказала Вера. — Надо было попросить.
— Значит, ты согласна нам её уступить? — спросила Алиса.
— Раньше я так бы и сделала. Но теперь я выхожу замуж. И поэтому вынуждена отказать тебе, дочка. Почему ты нахмурилась? Это не значит, что я стала тебя меньше любить. Просто в моей жизни появился ещё один человек, которого я люблю.
— А разве у этого человека нет своей квартиры? — спросил Кирилл.
— К сожалению, своей квартиры нет. Но у него есть комната.
— А если вам переехать к нему, в его комнату? — спросила Алиса.
— Не вариант, — ответила Вера. — Потому что комната, в которой вынужден ютиться Пётр Ильич, она очень маленькая. Всего шестнадцать метров. И большую её часть занимает рояль.
Тогда как моя комната — тридцать метров. Зачем же нам ютиться в маленькой комнате, когда мы спокойно можем жить в моей просторной комнате.
— И как скоро твой будущий муж переедет к нам? — спросила Алиса.
— А завтра утром и переедет, — ответила Вера.
Всю ночь Алиса и Кирилл думали, как им теперь жить дальше.
— Неужели придётся съезжать? — спросила Алиса.
— А что делать? — говорил Кирилл. — Если другого выхода нет, придётся съехать. Я жить с пианистом не собираюсь. Ты только представь, во что превратится эта квартира, если сюда станут приходить его ученики.
— Ученики — это ладно, — ответила Алиса. — А вот я как представлю, что нам придётся лишиться дополнительного дохода в месяц, так мне сразу просто дурно делается.
— Ещё бы не дурно, — согласился Кирилл. — Мы с тобой вдвоём в месяц столько зарабатываем, сколько нам приносит одна только наша четырёхкомнатная квартира. И как от этого отказаться, ума не приложу. Ну вот какая нелёгкая вынуждает твою маму выходить замуж? Как будто так нельзя встречаться. Обязательно замуж выходить.
— Может, попробовать ужиться с этим Петром Ильичём?
— Как ужиться, Алиса? Ты же слышала, что он музыкант. И приедет к нам со своим роялем. А я, ты же знаешь, с детства ненавижу фортепьяно. Ты как хочешь, Алиса, а я не вынесу.
— А что, если заставить маму уехать?
— Как?
— Сказать, чтобы она с мужем своим сняла квартиру, а мы поможем.
— Поможем? — удивился Кирилл. — Чем?
— Будем платить половину аренды. Им двоим однушки хватит. Переедут куда-нибудь за город. Однушки в пригороде недорого стоят. И нам выгоднее остаться здесь, чем переезжать к себе.
— Я согласен. Но как уговорить твою маму?
— Разреши это сделать мне, — сказала Алиса. — Я знаю, как с ней разговаривать.
— А если твоя мама не согласится?
— А если не согласится, что вряд ли, но если вдруг, тогда ты демонстративно соберёшь свои вещи и сделаешь вид, что уходишь от меня навсегда. Пусть видит, до чего тебя довела, что ты даже бросаешь и жену, и ребёнка.
— Правильно! — согласился Кирилл. — И пусть переживает, что это она разрушила нашу крепкую семью.
— Пусть.
— А ты?
— А что я?
— Что ты будешь делать, когда я уйду?
— Если она тебя не остановит?
— Ну да.
— А я тогда стану её упрекать до тех пор, пока она не одумается.
— Думаешь, у тебя получится?
— Поверь, милый, я знаю свою маму. Ещё будучи ребёнком, я научилась манипулировать ею. Я уверена, что у нас всё получится.
— Дай-то бог.
— Я серьёзно поговорю с мамой. Она сжалится над нами и сделает так, как мы её просим.
Серьёзный разговор Веры с дочерью состоялся на следующий день в восемь часов утра. А уже в девять часов утра Кирилл вынужден был начать собирать вещи, чтобы уйти навсегда, так как понял, что Алиса с мамой не договорилась.
В десять часов вещи были собраны, и Кирилл ушёл. Вера даже помогла ему донести до лифта один из его четырёх чемоданов. И когда двери лифта закрывались, Вера помахала зятю рукой.
А когда возвращалась в квартиру, встретила соседку.
— Вера Павловна? — удивлённо произнесла соседка. — Я правильно поняла, вы только что выгнали своего зятя из квартиры?
На что Вера спокойно ответила, что ничего подобного не было.
— А как же тогда понимать всё случившееся? — недоумевала соседка.
— А так и понимайте, — спокойно ответила Вера. — Я подслушала чужой разговор и сделала так, что зять сам сбежал из моей квартиры. А я, наоборот, уговаривала его остаться.
Соседка сделала сердитое лицо, потому что ничего не поняла, и ушла к себе. А Вера пошла к себе.
Как только Вера вошла в квартиру и закрыла за собой дверь, Алиса собиралась начать упрекать маму в том, что это она оставила дочь без мужа, а сына — без отца, но именно в это время приехал Пётр и привёз с собой рояль.
Вера сразу познакомила Алису со своим будущим мужем.
Рояль был тут же внесён в комнату Веры, и Пётр начал на нём играть концерт Шнитке для фортепиано и струнного оркестра, а Вера пошла на кухню готовить борщ и запекать утку с яблоками в духовке.
Алиса пошла за Верой. Алисе нужно было ещё много чего сказать маме, но делать это под музыку Шнитке она не смогла. И поэтому уже через час она тоже собрала свои вещи и вещи сына и уехала с ним в их большую четырёхкомнатную квартиру. Автор рассказа: Михаил Лекс © Пожалуйста, поставьте лайк и поделитесь через стрелку, если понравилось. Другие рассказы: