Год 1350-й. Холод и смерть обвили Москву ледяными объятиями и в ночь, когда первая метель выла за стенами терема, княгиня Александра разрешилась от бремени. Младенца, выскользнувшего в мир горя и пламени, крестили крестом деда Ивана Калиты. Малыша назвали Дмитрием - "хранителем земли". Но в первые годы он был комочком плоти.
Русь стонала. Будущий Дмитрий Донской родился меж пяти волн Черной Смерти, накатывавших на Русь 10 лет. Небо, низкое и свинцовое, придавило землю пеленой горького дыма погребальных костров. Чума пришла из Золотой Орды, она шагала по княжествам, не разбирая ни бояр, ни смердов.
Чума выкашивала села, оставляя после себя вой голодных псов. Русские замуровывались в избах, бежали в леса, но смерть гналась за ними, пролезала в щели. Москва стала адом: колокола звонили без перерыва, монахи в пропитанных уксусом масках волокли телеги к ямам, где огонь пожирал тела зараженных.
Пять волн за десять лет. Русь, истерзанная мором, стала землей призраков. Литовцы грабили пограничные земли, ордынцы уводили выживших в рабство, князья убивали друг друга, а Церковь твердила, что чума - кара за грехи. Дмитрий родился в 1350-м. Мать, княгиня Александра, запрещала нянькам подносить его к окнам: "- Не гляди, дитятко, на мертвых".
Но смерть пришла и в его дом. В 1353-м, когда треть Москвы вымерла, от чумы сгорел его дядя, великий князь Симеон Гордый, сгорел со всеми сыновьями. Отец, Иван Красный, стал князем, но проклятие не отпускало - он потерял великокняжеский ярлык, Брянское княжество и ослабил Москву.
В 1359-м чума вернулась как голодный зверь и снова накрыла Москву. Иван Красный, пытавшийся укрыть семью, сам покрылся чумными пятнами и погиб. В следующую волну чумы умерла княгиня-мать, младшие братья и сестра. Дмитрию Донскому было 9 лет, и он остался один, и смотрел как дьяконы читают отходную в кремлевской церкви. - Осиротел княжич, съедят бояре его косточки и не подавются... - шептались за спиной.
Мальчик стоял у гроба отца, сжимая в руке свечу. Капли стекали на рукав, обжигая кожу, но Дмитрий не замечал этого, он остался один, один перед огромным миром. - Княжение - это боль, - сказал митрополит Алексий, положив ладонь на плечо. Регент, седой и хитрый, как лис, станет тенью Дмитрия. А княжич, повзрослевший через горе и смерть, так и не проживет детство.
Дмитрий учился молчать, учился ждать и все видеть. Он видел, как бояре спорили у могилы отца и матери, какая кому достанется волость. Как Рязань кланялась ему и затем посылала в Орду доносы. Как Тверь настраивала литовцев против него. Митрополит учил маленького князя читать не слова, а лица:
- Видишь князей Городецких? - шептал он, указывая на род, чьи корни уходили в Древнюю Русь. - Их предки княжили, когда москвичи копали землянки. Они не простят тебе власти. А Нижний Новгород? Загнанный медведь, зажатый между Русью и Ордой, он тебя предаст.
Русь напоминала волчье логово, подстрекаемое Литвой и Ордой. Тверь, Рязань, Нижний Новгород, Суздаль, - все жаждали монгольского ярлыка на великое княжение. Они ненавидели Москву, Москва ненавидела их. Удержанным золотом из ордынской дани Москва медленно скупала всех, а когда золота было мало - нанимала татар в Орде и они жгли непокорную москвичам Русь. Так было при Иване Калите. Но сейчас Москва была слабой.
В 1362 году, когда Дмитрию исполнилось двенадцать, митрополит повел его в первую дорогу - в столицу Золотой Орды. Вернуть потерянный великокняжеский ярлык и право собирать с Руси дань, оставляя немного себе. Путь длился месяцы: болота, леса, реки, где поджидали разбойники, ордынские дезертиры и литовские наездники.
Сарай встретил их пылью и воем шакалов. Хан Абдуллах восседал на троне, уставленном черепами врагов, но всем заправлял беклярбек Мамай. Его глаза, узкие как щели, скользнули по Дмитрию: - Москва? А Тверь уже прислала тридцать возов пушнины и серебра!
Тверь. Это княжество, древнее и гордое, словно кость застряла в горле Москвы. Михаил Александрович, его правитель, вел род от отца Александра Невского, друга Орды. Теперь Михаил, как и Дмитрий, жаждал ханской милости, раздавая обещания и золото. Князь Михаил Тверской - великий и гордый, хотел быть на Руси вместо Москвы.
Ярлык в Сарае Дмитрий вернул, Мамаю показалось, что маленький княжич лучше, чем сильный тверской князь. Цена оказалась горькой: Дмитрий целовал ханский сапог, пил кумыс из рук наложниц, молился языческим божкам и согласился увеличить дань. Вернувшись, домой, князь сжег одежду, в которой стоял на коленях перед Мамаем. - Запомни, - сказал митрополит, глядя на пламя, - твое унижение это плата за время. А время нужно, чтобы собрать силу.
8 лет после этого Дмитрий Донской возрождал Москву, чтобы стать этой силой. На удержанную часть ордынской дани он построил белокаменный Кремль, новые кузницы, что ковали оружие для новых полков, московские села разоренные чумой, наполнились переселенцами с нищих княжеств. За 8 лет князь поднял Москву и убедился, что Орда уже не та.
После смерти хана Бердибека в 1359 году началась Великая Замятня - гражданская война татар. Мамай, не будучи чингизидом, правил через подставных ханов и терял солдат в бесконечных битвах, ему было не до Руси. Первой весточкой слабой Орды стала победа Литвы в 1362 году, когда князь Ольгерд разбил татарский тумен, освободив от дани Киевскую Русь.
Князь Москвы научился видеть, научился молчать и ждать. И вот, его время пришло, через 8 лет Дмитрий Донской развяжет войну.
ДАЛЬШЕ: глава 6 < (жми) I Оглавление ниже:
Спасибо что читаете меня.
