Всё началось с того злополучного воскресенья, когда Марина пришла в гости к маме Андрея в новом красном платье. До этого дня отношения были натянутыми, но внешне пристойными – Нина Петровна держала свое недовольство при себе, а Марина старалась быть вежливой.
– Что это на тебе надето? – Нина Петровна поджала губы, встречая гостей в прихожей.
– Платье, – спокойно ответила Марина, расстегивая пальто. – Новое. Андрею очень понравилось.
– Андрюша просто не понимает, что приличные девушки так не одеваются, – Нина Петровна повернулась к сыну. – Или ты хочешь, чтобы твою будущую жену принимали за... – она многозначительно замолчала.
– Мама! – возмутился Андрей.
– За кого, Нина Петровна? – в голосе Марины зазвенел металл. – Договаривайте уж.
– Марина, не надо... – попытался вмешаться Андрей.
– Нет, пусть скажет! – Марина решительно шагнула вперед. – Все время я терплю эти шпильки. То я неправильно готовлю, то я слишком много работаю, то я недостаточно скромная. А теперь, оказывается, я еще и одеваюсь неприлично!
– А разве нет? – Нина Петровна скрестила руки на груди. – В мое время...
– В ваше время, может, и носили только серое и бежевое, но сейчас другое время! – отрезала Марина. – И знаете что? Я устала. Устала притворяться и подстраиваться. Я люблю вашего сына, но это не значит, что должна терять себя!
-- Мариш, зачем ты так, -- начал Андрей, -- будь терпимее, прошу тебя!
-- А ты ничего не перепутал? Почему я обязана на цырлах бегать пред твоей маманей? Ищи себе другую невесту тогда.
– Да как ты смеешь так разговаривать! – Нина Петровна всплеснула руками, кухонное полотенце, случайно прихваченное ею с кухни, упало на пол. – В мое время девушки были скромнее!
Марина выпрямила спину и посмотрела прямо в глаза будущей свекрови. Двадцатипятилетняя учительница начальных классов, она привыкла держать себя в руках, но сейчас щеки пылали от возмущения.
– А в ваше время, Нина Петровна, невестки, может, и были бессловесными тенями, но сейчас другое время, – её голос дрожал, но оставался твердым. – Я люблю вашего сына, но это не значит, что должна терпеть унижения.
Андрей, наблюдавший за самыми важными женщинами в его жизни, побледнел. Его карие глаза метались от матери к невесте, а пальцы нервно теребили ворот рубашки.
– Мариночка, может... – начал он неуверенно.
– Что "может", Андрей? – резко повернулась к нему Марина. – Может, мне действительно каждое воскресенье приходить к вам с отчетом? Может, мне уволиться с работы, потому что твоя мама считает, что учительница – это несерьезно? Или может, мне переодеться в серое и бежевое, потому что красный цвет, видите ли, вульгарный?
Нина Петровна поджала губы:
– Я лишь хочу для сына лучшего. Чтобы жена была хозяйственной, послушной...
– Рабыней, вы хотите сказать? – Марина задыхалась от возмущения. – Знаете что, я пять лет училась в педагогическом, я люблю свою работу и своих учеников. У меня есть свое мнение и свой характер. И если вас это не устраивает... – она повернулась к Андрею, – может, действительно стоит все закончить?
В глазах Андрея мелькнул испуг:
– Нет, Марина, прошу тебя! – он был на грани. – Мама, почему ты не можешь просто...
– Просто что? – перебила его мать. – Принять первую встречную девицу, которая не умеет себя вести?
Марина горько усмехнулась:
– Три года встречаемся, и я все еще "первая встречная"? Что ж, – она сняла с пальца кольцо и сунула Андрею, – передумаешь – звони. Но только когда решишь, что готов жить своей жизнью, а не той, которую тебе выбрала мама.
Звук каблуков по паркету прозвучал как приговор. Хлопнула входная дверь.
Андрей рухнул на стул в прихожей и закрыл лицо руками:
– Мама, зачем? Почему ты не можешь просто принять мой выбор?
Нина Петровна поджала губы, но в её глазах мелькнуло что-то похожее на неуверенность:
– Я же о тебе забочусь, сынок. Эта девушка слишком... современная.
– А я, значит, нет? – Андрей поднял голову. – Мне тридцать два года, мама. Я люблю Марину. Она умная, добрая, искренняя. Да, у неё есть характер, но разве это плохо? Ты же сама всегда учила меня уважать сильных людей.
– Но...
– Нет, мама, – он встал. – Теперь ты послушай. Я люблю тебя, ты самая лучшая мать. Но Марина права – мне пора жить своей жизнью. И если ты не можешь принять мой выбор... придется тебе смириться с тем, что я буду реже приходить в гости.
Он вышел из комнаты, оставив мать в одиночестве. Нина Петровна долго смотрела в окно, где в сгущающихся сумерках мелькнул силуэт сына, спешащего за любимой. Может быть, она действительно слишком давила? Может быть... Она вздохнула и потянулась к телефону, чтобы позвонить подруге. Ей нужно было с кем-то посоветоваться.
– Ниночка, ты только не обижайся, – Валентина Сергеевна решила высказать все начистоту, – но я тебе как подруга скажу. Ты сейчас рискуешь сделать большую ошибку.
– Валя, ну какую ошибку? Я же о сыне забочусь! – Нина Петровна промокнула глаза платочком.
Валентина Сергеевна горько усмехнулась:
– Как и я когда-то... О своем Петеньке. Вот только знаешь, чем закончилась моя чрезмерная забота?
– И чем же? – Нина Петровна подняла глаза на подругу.
– А тем, что сидит мой Петенька, тридцать три года мужику, в своей комнате. Работает охранником в "Пятерочке", хотя высшее образование имеет. И знаешь, что делает после смены?
Нина Петровна промолчала.
– В танчики играет! – в голосе Валентины Сергеевны прозвучало отчаяние. – Целыми днями в эти стрелялки свои. Девушки нет, амбиций нет, ничего нет! А я все "Петенька то, Петенька это". Завтрак ему подаю, носки стираю. И знаешь, что самое страшное?
– Что? – едва слышно спросила Нина Петровна.
– Что это я его таким сделала. Я! Своей чрезмерной опекой, своим контролем. Всех его девушек разогнала – то не так одета, то не так готовит, то работа у нее не престижная... – Валентина Сергеевна тяжело вздохнула. – А теперь вот сижу одна на кухне, пока он там в свои танчиках, и думаю – а что дальше? Что с ним будет, когда меня не станет?
Нина Петровна побледнела:
– Валя, но у меня же другая ситуация...
– Другая? – Валентина Сергеевна удивилась. – А чем другая? Твой Андрей – взрослый, состоявшийся мужчина. У него хорошая работа, он встретил девушку, которую любит. А ты что делаешь? То же, что делала я – пытаешься контролировать каждый его шаг. И знаешь, что я тебе скажу? Эта его Марина – она молодец, что характер показала. Значит, любит она его по-настоящему, раз готова за свои чувства бороться.
– Но как же традиции, уважение к старшим? – попыталась возразить Нина Петровна.
– Ниночка, – мягко сказала подруга, – уважение к старшим не значит слепое подчинение. Я вот думаю... может, и правильно, что современные девушки умеют свою позицию отстаивать. Лучше уж такая невестка, чем потом всю жизнь казниться, что сыночка так и остался у твоей юбки.
Нина Петровна долго молчала, глядя в окно. Потом тихо произнесла:
– Знаешь, а ведь ты права. Я все думала – почему он с ней? А теперь понимаю – потому что она настоящая. Не прогибается, не юлит. Любит его и не боится это защищать... – она вытерла набежавшую слезу.
Пока мать говорила с подругой, Андрей уже догнал Марину:
– Подожди! – он схватил её за руку. – Ты права. Ты абсолютно права. Я люблю тебя и не позволю никому, даже маме, встать между нами.
В глазах Марины блеснули слезы:
– Правда?
– Правда, – он достал из кармана кольцо. – Вернешь на место?
Она улыбнулась сквозь слезы:
– При одном условии – мы будем жить отдельно.
– Согласен, – Андрей надел кольцо на её палец. – И знаешь... мама не такая уж плохая. Ей просто нужно время привыкнуть. И понять, что её сын вырос.
Марина прижалась к его плечу:
– Я знаю. И я постараюсь быть терпеливее. Но и ты пойми – я не могу и не хочу быть безропотной тенью.
– И не надо, – он поцеловал её в макушку. – Я полюбил тебя такой, какая ты есть. И мама поймет. Обязательно поймет.
Они медленно пошли по вечерней улице, держась за руки. А в окне квартиры, которую они покинули, все еще горел свет – Нина Петровна думала о том, что, возможно, настало время отпустить сына и научиться принимать перемены. В конце концов, разве не к этому она его растила – чтобы он стал сильным, независимым человеком? Может быть, пришло время признать, что ей это удалось даже лучше, чем она ожидала.
В следующие несколько недель отношения постепенно начали налаживаться. Нина Петровна по совету своей подруги решила сделать первый шаг к примирению.
– Андрюша, – позвонила она сыну через неделю, – может, пригласишь Марину на воскресный обед? Я пирог испеку, тот самый, с яблоками, который ты любишь.
В трубке повисла пауза.
– Мам, ты уверена? – в голосе Андрея звучала настороженность.
– Уверена, – вздохнула Нина Петровна. – Я... я подумала над твоими словами. Над словами Марины тоже. Может, я действительно слишком... консервативна.
Марина, услышав о приглашении, тоже колебалась:
– Не знаю, Андрей. Не хочется снова скандала.
– Она правда старается, – Андрей обнял невесту. – Знаешь, она даже спросила у меня, какой у тебя любимый чай.
В воскресенье Марина нервно поправляла платье у двери знакомой квартиры. На этот раз она выбрала спокойный синий цвет – не из страха перед свекровью, а просто потому, что хотела дать их отношениям еще один шанс.
Нина Петровна открыла дверь и попыталась улыбнуться:
– Проходите. Я как раз пирог достала.
За столом сперва было неловко. Все трое осторожно подбирали слова, боясь нарушить хрупкое перемирие. Но постепенно атмосфера начала теплеть.
– Очень вкусный пирог, – искренне похвалила Марина. – Я никогда такой не пробовала.
– Это семейный рецепт, – Нина Петровна помедлила. – Если хочешь... я могла бы тебя научить.
Марина подняла глаза:
– Правда?
– Конечно, – кивнула будущая свекровь. – В конце концов... – она сделала глубокий вдох, – ты скоро станешь частью семьи.
Андрей, до этого момента напряженно следивший за разговором, заметно расслабился.
– Знаете, – медленно начала Марина, – я подумала... может быть, мы могли бы найти компромисс? Я понимаю, что для вас важны семейные традиции. И я готова их уважать. Но и вы... может быть, могли бы принять, что некоторые вещи изменились?
Нина Петровна задумчиво помешала чай:
– Наверное, ты права. Я просто... я так боялась потерять сына, что чуть не оттолкнула его сама.
– Мам, – Андрей взял её за руку, – ты не потеряешь меня. Просто... дай нам построить свою жизнь. По-своему.
– А вы... будете приходить? – в голосе Нины Петровны прозвучала непривычная неуверенность.
– Конечно будем, – улыбнулась Марина. – Просто не каждое воскресенье, хорошо? У нас бывают свои планы.
– И это нормально, – добавила Нина Петровна, словно убеждая саму себя. – Это правильно.
После обеда, когда молодые люди собрались уходить, Нина Петровна вдруг сказала:
– Марина... извини меня. За прошлый раз. Я была не права.
Марина замерла на пороге, потом повернулась и неожиданно обняла будущую свекровь:
– Я тоже погорячилась. Давайте попробуем начать сначала?
В глазах Нины Петровны блеснули слезы:
– Давайте.
Когда они шли домой, Андрей крепко сжимал руку невесты:
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что дала маме шанс. За то, что не сдалась.
Марина улыбнулась:
– Знаешь, мне кажется, у нас всё получится. Просто нужно время. И немного терпения.