Подлинную историю народа следует искать не на книжных, а на кухонных полках. Почему первым бытовым предметом, который в Древнем Риме стали традиционно делать из серебра, была солонка? Почему именно такие солонки передавали в римских семьях от отца сыну, как символ преемственности поколений? Потому что Рим был основан на доисторической соляной тропе, связывающей Сабинию с устьем Тибра, где добывали это «белое золото».
Соль (лат. sal) — это первый в истории консервант. Для жаркой средиземноморской страны, где вся еда портится мгновенно, соль была настолько важна, что ее даже выдавали легионерам в качестве платы за службу. Отсюда, по мнению ученых, и происходит английское слово «salary» — зарплата.
Перед вами продолжение рассказа о бытовых, но грандиозных сокровищах, найденных на древнеримской сельской вилле в 2 км от Помпей, где ныне процветает городок Боскореале.
В первой части шла речь о высоком — блюдах для бескровных жертвоприношений, свадебных сосудах и философских кубках с пляшущими скелетами. Во второй, заключительной части — речь пойдет о ложках, зеркалах, винной утвари, традициях.
И вот об этой древней солонке, похожей на монумент.
Высота в сборе, вместе с подставкой — 5,3 см, ширина 7,2 см, диаметр 7 см, вес 238,8 г серебра. Изготовлена она была где-то между 25 годом до н.э. и 50 годом н.э. В 79 году при извержении Везувия солонку спрятали на винодельне виллы вместе с другими ценностями обеспеченной семьи. А в 1895 году — откопали, что обогатило другую семью за мгновенье, но испортило ей вечность.
Блюда, просто ложки и ложки вместо вилок
Основа «Сокровища Боскореале» — 108 предметов столового серебра, 30 кг благородного металла в ювелирном исполнении. И это неудивительно, ведь званые ужины\пиры были важнейшим ритуалом и необходимым элементом жизни для элиты Римской империи.
«Прежде всего, такое застолье — способ налаживать связи, возможность посмотреть на людей и показать себя, вызвать восхищение уровнем собственного благосостояния», — пишет историк Альберто Анджело в книге «Один день в Древнем Риме».
«Часто речь шла о представительских ужинах, устраиваемых для поддержания отношений с важными персонами, заключения политических и деловых союзов и так далее».
«Мы знаем, — продолжает Анджело — что хороший пир во времена Римской империи предусматривал по меньшей мере семь перемен блюд, и на каждую — свежее столовое серебро. Пир мог длиться 7-8 часов. Единственное, что может с ним сравниться в наше время — свадебные застолья. Представьте, что вам доводится бывать на свадебных банкетах два-три раза в неделю...»
Чем ели римляне? Вилки изобретут лишь полтора тысячелетия спустя. «У каждого пирующего был в распоряжении набор ложек разных типов, — поясняет Анджело. — Например, ложка типа черпака (trulla) классической формы».
И ложка с заостренной ручкой (cochlear), используемая прежде всего для выскребания содержимого из яиц и раковин.
Скульптурные кубки и винные традиции Греции
Когда вся еда уже разместилась в желудках, а объедки — на полу под ногами гостей — начиналась самая важная часть пира: возлияние (commisatio). «Как ее охарактеризовать? В двух словах это что-то вроде веселого соревнования тостов» — пишет Альберто Анджело.
Вся великая культура Древней Греции, вся ее наука и философия — были придуманы на «симпосиях», ритуализированных вечеринках, где мужчины пили, пели и размышляли вместе. Римляне переняли внешнюю сторону этого ритуала вплоть до формы сосудов для вина. Но темы застольных бесед ко временам ранней Империи сильно обмелели.
«Вино наливали в кратер (большой сосуд) и там разводили водой: пропорции могли меняться от случая к случаю, добавляли от одной трети до четырех пятых воды. Затем уже из кратера черпали кубками, — поясняет Анджело. — Почти всегда каждый гость выпивал по нескольку кубков. Как? Например, устраивались в круг, каждый осушал кубок так, чтобы непременно до дна, и передавал его следующему. Либо выбирали гостя и пили в его честь, поднимая (и осушая) кубки за каждую букву его имени».
О текущей политике говорить на пирах было не принято. Но если тянуло обсудить государственные дела, то согласованную с руководством тему подсказывало само убранство сосудов. Вот, скажем, найденный на той сельской вилле в Боскореале «Кубок Августа».
Первый император (63 г. до н.э.-14 г. н.э.) воспарил к богам за 65 лет до вечеринок в Боскореале и назад вроде не собирался — славить его было безопасно. Октавиана Августа на кубке окружают аллегорические фигуры покоренных Римом провинций. Одна победа — один тост, и вечер пройдет празднично.
Вина Италии и золото на чужбине
Несметные запасы столового серебра были размещены в виноградном прессе на хозяйственном дворе виллы. Рядом лежало 1037 золотых ауреусов, каждый весом в 7,3 гр.
А также — золотой браслет в традиционной для Древнего Рима форме зеленоглазой змеи, массивная золотая цепь, три серебряных зеркала и даже сережки хозяйки дома. Похоже, пришедший с горы апокалипсис застал владельцев недвижимости врасплох и те в попытке спасти имущество импровизировали.
Возможно, владельцы виллы и сами не спаслись: в слежавшемся пепле вокруг имения археологи нашли много пустот, повторяющих форму человеческого тела. Роскошные пиры на драгоценной посуде неизменно притупляют чувство опасности и заставляют слишком поверить в свою отдельную планиду. Даже если эти вечеринки проходят прямо на краю вулкана, который уже подрагивает от внутреннего напряжения.
В связи с этим уместно вспомнить о самом сложносочиненном сосуде из коллекции, найденной в винном прессе. Восхитительный «Кубок Тиберия» позволил современным исследователям уточнить, как именно проводился традиционный римский триумф — чествование победителя. Видите, на квадриге за Тиберием стоит государственный раб?
Он не только держал венок над головой триумфатора но и время от времени шептал тому на ухо: Memento mori (буквально — «вспомни о том, что ты тоже умрешь»). Чтобы ликующий победитель не слишком задавался и не терял хватку.
«Кубок Тиберия» сейчас хранится во французском Лувре, как и большая часть серебряной посуды из Боскореале. А золотой ауреус из того самого пресса я нашел в Британском музее — далеко от места происхождения. Как так?
В 1895 году молодое итальянское государство было наивно, как ребенок — его обманывали свои же граждане. Чиновник Минфина Винченцо Джузеппе де Приско был любителем древностей: он организовал раскопки на вилле в Боскореале, он же их и возглавил. Самые ценные находки Винченцо припрятал, а потом вывез за границу и распродал.
Большую часть «Сокровища Боскореале» со временем получил Лувр — как дар от меценатов и наследство от коллекционеров. Законодательство о защите культурных ценностей было принято в Италии только спустя два десятилетия; вернуть на родину помпейские сокровища сейчас нет никакой возможности.
Власть Винченцо Джузеппе де Приско обвел вокруг пальца. Но эта история потом вскрылась, и народ его запомнил. Каждый день кто-нибудь, да поминает недобрым словом Винченцо Джузеппе де Приско — это ученые, посетители пустоватого Антиквариума в Боскореале, итальянские туристы в Лувре и т.д. И если есть жизнь после смерти, то в эти моменты костер под котлом, в котором теперь обитает Винченцо Джузеппе де Приско, вспыхивает с новой силой.
Так имело ли смысл, Винченцо Джузеппе де Приско? И ведь уже ничего не исправишь, Винченцо Джузеппе де Приско!