Смоленск - город древний, могучий, суровый. Стоит он с незапамятных времен у самых окраин Оковского леса, полного таинственных волхвований и ворожбы. Здесь,в самой середине исконных земель могущественнейшего союза кривичей, как нигдедолго жили предания языческой старины. Новая вера с трудом проникала в эти глубинные, защищенные от внешних влияний края.
При сыновьях Ярослава Мудрого Русь Великая продолжала разрастаться и богатеть.
Смоленск достался в удел младшему из Ярославичей - Вячеславу, князю доброму, щедрому и радушному. Удалая дружина души не чаяла в своем господине, город становился крепче и краше, народ строго следовал заповедям своих отцов - чего еще желать для мирной, спокойной жизни? Все было ладно в Смоленске в то далекое лето 6563 от сотворения мира, и даже тень половецких набегов не омрачала этот срединный город всей Русской земли.
Широкий двор бронника Негорада был обнесен забором из заостренных бревен, скрепленных поперечной перекладиной. Добротная городская изба состояла из двух этажей, один из которых был жилым, а другой - хозяйственным. Высокое узорное крыльцо вело в летние сени, откуда можно было попасть в просторную и светлую горницу. Внизу, в холодной клети, располагалась кузница бронника, ковавшего доспехи для княжеских слуг и дружины. Косящатые "красные" окна, по случаю летней жары ничем не отделенные от улицы, смотрели на житницу, баньку и хлев, разбросанные по углам двора. Во всех постройках чувствовалась умелая хозяйская рука - рука настоящего мастера не только в кузнечном, но и в любом другом деле.
Рожнета, старшая дочь Негорада, запыхавшись вбежала в горницу и сообщила:
- Батюшка, там Мирослав приехал! О деле с тобой переговорить хочет.
- Какой еще Мирослав? - еле заметно хмурясь, спросил бронник.
- Мирослав, княжий отрок, высокий такой, молодой. Ты недавно ему шелом делал, - пояснила Рожнета, слегка заалевшись.
- Ах, этот... - пробурчал Негорад. - Что-то он к нам зачастил. Пойди скажи ему, что я сейчас буду.
У крыльца бил копытом о землю норовистый гнедой скакун. Осанистый молодой парень держал его за узду, не находя, к чему бы его привязать.
- Андрюша, возьми же у кметя коня, да отведи его в стойло! - закричала Рожнета младшему брату, без дела слоняющемуся поблизости. - Батюшка сейчас придет. Ты погоди немного, он скоро, - обратилась она к гостю.
Мирослав улыбнулся и помимо своей воли задержал на ней взгляд. Рожнета и в самом деле была настоящей красавицей. Стройная и изящная, она очаровывала и кружила голову своей непосредственностью. Ее пышные темно-русые волосы были заплетены в длинную косу, а ясные глаза, в которых играл веселый огонек, смотрели с лукавством и добротой. На губах ee часто мелькала тень еле заметной улыбки, при этом иногда ей случалось расхохотаться так заразительно, так жарко, что всем вокруг становилось радостно и приютно.
Девушка смолкла и потупила очи. Она заметно смущалась в присутствии парня, стоящего перед ней. Такой молодой, но уже принятый в содружество лучших княжеских удальцов, он казался ей то ли былинным героем, то ли витязем без страха и упрека. Солнце бросало блики на его светлые кудри, развевающиеся от теплого ветерка. Она стояла перед ним в растерянности и смятении, чувствуя, что не может ни уйти от него, ни вымолвить хотя бы одно слово.
- Что же ты приумолкла, красавица? - смеясь, спросил княжеский отрок. - Гостей следует занимать приятной беседой. Ну, скажи же мне что-нибудь любезное, или хотя бы улыбнись поярче, как ты это умеешь!
Девушка хотела что-то ответить, но сбилась на полуслове, покраснела, и резко повернувшись, вбежала обратно в дом. Мирослав добродушно рассмеялся ей вслед.
Навстречу ему уже спускался по крыльцу сам хозяин, степенно оглаживая свою густую бороду.
- Здравствуй, здравствуй, кметь, - приговаривал бронник, вводя посетителя в кузницу. - С чем пожаловал на этот раз?
- Уж больно пришелся мне кстати шелом, который ты давеча для меня выковал, - немного смущаясь, проговорил отрок. - Отличная работа!
- А как же? У нас иначе не бывает.
- Теперь вот кольчугу хочу тебе заказать. Возьмешься?
- Разумеется! Для хорошего человека я всегда готов постараться.
- Пусть вещь эта будет добротная, прочная. Работай не торопясь. О цене сговоримся.
- Не беспокойся, Мирослав. Я свое дело знаю.
- Ну так что, по рукам?
- По рукам!
Забрав своего коня, отрок выехал со двора.
- Ну что, сладили? - спросила жена, Радомила, входя в низкую клеть.
- Сладили, как не сладить. Заказчик он покладистый, сговорчивый.
- Хороший парень, веселый, - заметила Радомила, глядя ему вслед.
- А что ему не быть веселым? - откликнулся Негорад. - Князь его жалует, к себе приближает. Полюбился он, знать, господину. Ведь я его еще оборванцем помню, а теперь - поди ж ты! - на отличном жеребце разъезжает, кольчугу вот дорогую себе заказал. Щедрой рукой осыпает его своими милостями наш князь.
- Это за какие же заслуги?
- Да как за какие? Устроить охоту своему господину, подать вовремя сулицу, натаскать ловчего сокола, да мало ли еще что... Велит князь - он тешит его богатырской забавой, велит - скачет в дальние земли гонцом, велит - судит да рядит, даром, что молод еще. Ну а случится война - быть ему неотступно при князе, в челе наших полков. Тут-то ему моя кольчуга и пригодится, - неторопливо проговорил бронник, принимаясь за работу.
Перед вечерней зарей в укромной и тихой беседке собрались три подружки. На узенькой лавочке сели в ряд скромная и молчаливая Богумила, забавница и говорунья Любава, да красавица Рожнета - все три просто прелесть, одно загляденье!
Эх, пропадать добрым молодцам, глядя на этих дев! Веселый девичий разговор наполнял своды беседки звуками их чистых голосов. Оживленные рассказы то и дело прерывались взрывами беззаботного хохота, а если речь заходила о парнях, то подружки переходили на шепот и с пониманием начинали подмигивать друг другу.
- А что, Мирослав-кметь хорош собой, верно? - проговорила Любава, легонько подталкивая Рожнету локтем.
Рожнета потупила глазки и слегка покраснела. Любава расхохоталась.
- Да будет тебе! Не приставай к ней, - заступилась за соседку Богумила.
- Он тебе нравится? Ну признайся, нравится? - не унималась Любава.
- Ну-у... - Рожнета не договорила, смущенно взглянула на свою задушевную подругу, а затем вдруг сама рассмеялась веселым и немного лукавым девичьим смехом.
- Все ясно! - торжествующе вскричала Любава. - Я знаю, что в таких случаях нужно делать. Нужно его приворожить!
- Это как? - с любопытством спросила Рожнета.
- А вот так! Подать милому в чаше любовный напиток - он его отведает, и начнет сохнуть по тебе. Ни днем, ни ночью ему не будет покоя - всё будет о тебе думать. Приголубишь его - расцветет, прогонишь - зачахнет. Только шутить с этим средством нельзя - если не хочешь отдаться доброму молодцу и душой, и телом, то лучше не ворожи, иначе только изведешь его понапрасну.
- Нет-нет, я не собираюсь шутить! - испуганно воскликнула Рожнета, невольно выдавая свои чувства. - Только где же мне взять этот самый любовный напиток?
- Известно где - у ведуньи! Ты разве не слышала о бабке Некрасе, что живет в Оковском лесу, у Двух дубов?
- Да кто же о ней не слышал?
- Ступай к ней. Некрасе вся волховская наука далась. Она-то и приготовит тебе приворотное зелье.
- Ой, девки, ну и хитрости же вы затеваете! - подала голос молча слушавшая их Богумила. - А по мне, так уж лучше без всякого зелья, по-старинному, по-женски...
- По-женски-то оно по-женски, а с зельем оно всё же вернее! - развеяла Любава все сомнения.
С утра Рожнета неожиданно расхворалась.
- Ой, маменька, встать не могу! - жалобным голосом причитала она, садясь на постели.
- Что с тобой, доченька? - испугалась мать.
- Спина болит. Ой-ёй-ёй-ёй!
- Блажь! Полежи немного - пройдет! - коротко велел отец.
Однако к полудню боль всё еще не прошла. Рожнета ходила по горнице, держась за стены, и в полный голос охала и стонала.
- Да что с тобой приключилось-то? Не порчу ли на тебя навели? - гадала мать.
- Ага, ага, вот именно - порчу! - подхватила Рожнета.
- Тогда нужно знающего человека позвать, чтобы ее снял!
- Ох, не нужно, ох, не ну-у-ужно-о!
- А что нужно, доченька?
- Нужно самой мне сходить к старой бабке Некрасе, что живет в лесу у Двух дубов. Она и полечит, и порчу с меня разом снимет.
- Да как же ты до нее доберешься? Туда ведь пешком часа три идти, да всё по бездорожью, всё по чащобам и дебрям. К Двум дубам даже воз не проедет, а то бы отец тебя свозил.
- Не надо меня возить, маменька. Вот полегчает немного - тогда и пойду.
- Так я кому-нибудь из братьев скажу - они тебя проводят.
- И провожать не надо. А то вдруг еще старая ведунья рассердится, что ее попусту беспокоят? Уж лучше я сама.
- Ну, как знаешь, Рожнета. Про бабку Некрасу и вправду народ говорит, будто она все болезни лечит, от всех недугов и хворей имеет либо свое заговорное слово, либо отвар из лесных трав, либо мазь... Только будь осторожнее - места там глухие, темные.
- Не тревожься, маменька. Чай, я уже не ребенок! - воскликнула Рожнета, едва скрыв свою радость.
На следующее утро Рожнете и в самом деле полегчало. Она ходила, не охая и не кривясь, хотя на боли в спине жаловалась по-прежнему. Мать собрала ей нехитрое подношение: в холщовый мешок была засунута чуть придушенная, но всё же живая курица, а в дорожной суме уместились большой кусок рыбного пирога и десяток свежих яиц. Старший брат запряг лошадь в повозку и повез ее по проселочной дороге куда-то в самую глухомань, в которой вместо добрых людей водятся только лешии да упыри. У развилки, где от большой дороги ответвлялась лесная тропа, она отослала брата обратно и углубилась в чащу.
Тропинка петляла между пригорков, огибала извилистые овраги, пряталась от глаз за зарослями непроходимых кустов и поваленными стволами. Она была узенькой, нетоптанной, еле заметной, так что походила скорее на звериный след, чем на человеческий путь. По обе стороны высился дремучий лес, полный загадочных звуков: поскрипывали тяжелые сучья деревьев, кричали невидимые в густой листве птицы, да доносилось издалека непонятное гулкое уханье, похожее не шепот вредной нечисти, нашедшей себе приют подальше от людских глаз.
У бедной Рожнеты мороз пробегал по коже, когда она слышала то тоненький плачущий голосок, напоминающий детскую жалобу, то протяжный тоскливый вой, который запросто можно было принять за заунывную песню русалки. Не раз и не два дрожащая девушка останавливалась и закрывала глаза, желая бросить всё и побежать без оглядки назад, к простору и свету, но всякий раз облик возлюбленного вставал у нее перед глазами, и преодолевая жгучий страх, она продолжала свой путь.
Тропа вела через березовые рощи и хвойные боры. Лучи яркого солнца едва проникали к подножию огромных сосен, отчего под сенью их размашистых лап стоял сказочный полумрак. Светлые блики падали на пахучие стволы, отлитые, казалось, из настоящего золота. Сияющее солнце заполняло просветы между деревьями, и юной деве мерещилось, что в этом дивном сиянии, смешанном с запахом смолистой хвои, можно купаться так же, как птицы купаются в небесах.
Два дуба возникли перед глазами нежданно-негаданно. Это были могучие и кряжистые исполины, уже не первое столетье дремлющие в окружающей их тишине. Не только случайный прохожий, но даже дикий зверь благоговейно смолкал, боясь потревожить вековой сон этих лесных царей. Тропинка юркнула под их сплетенные кроны, образующие высокий навес, и уткнулась в маленькую полянку, заросшую травами.
Посреди полянки покоилась ветхая, перекосившаяся от старости избушка с черными проёмами узких волоковых окон. Держащаяся на одном честном слове дверь была распахнута настежь. Рожнета приблизилась и заглянула внутрь. Все пространство внутри тесной горницы было заполнено пучками сушеных трав, свисающих с потолка.
С лавки на пришелицу смотрел черный кот с белой грудкой - два его немигающих глаза так и светились во мраке зелеными огоньками. Каменный очаг, выложенный посреди земляного пола, да грубо сколоченный стол - вот и всё убранство.
- Что загляделась, молодка? Или заходи внутрь, или ступай себе с миром, а на пороге стоять не след, - раздался сзади шамкающий старушечий голос.
Рожнета вздрогнула от неожиданности и обернулась. У нее за спиной стояла, опираясь на сучковатый посох, дряхлая седая старуха. Лицо ее было морщинистым, почерневшим от прожитых лет, рот - без единого зуба, нос изогнулся крючком, но чистые и ясные глаза смотрели на удивление пытливо и живо. Маленькая, сухонькая, сутулая, она казалась совсем невесомой. "И в чем только душа держится?" - невольно подумалось Рожнете.
- Ну что ж ты молчишь? - вновь заговорила старуха. - Раз пришла, так изволь отвечать: с чем пожаловала? Зачем бродишь по тутошней глухомани: дело пытаешь или от дела лытаешь?
- К тебе я пришла, баба Некраса, гостинца принесла. Прими, не побрезгуй, - сказала Рожнета, вспоминая родительские наставления.
- Гостинца? Ну-ну, посмотрим. И что же ты принесла?
- А вот яичек десяток, да кусок пирога, да живую куру-несушку.
Курица, вытряхнутая из мешка на белый свет, захлопала крыльями и заквохтала.
- И что же ты за это хочешь? Выгнать хворь? Избавиться от дурного глаза? Или приворотить доброго молодца - так, чтобы кроме тебя одной никого не хотел он ни видеть, ни знать?
- Доброго молодца... приворотить... - робея, проговорила Рожнета.
Старуха улыбнулась одними деснами и шагнула в свое жилище.
Вечер унес прочь полуденную жару. Палящее солнце погрузилось в морскую пучину где-то там, в дальних странах, за западным краем земли. Серебристая Вечерняя звезда засияла в темно-синем небесном просторе, и вскоре уже весь небосвод оказался усыпан жемчужными, таинственно мерцающими ожерельями созвездий. Успокоение и безмятежность разливались по всему дольнему миру - у людей наступало время отдыха и забвения всех забот.
Рожнета ворочалась на жесткой лавке, кое-как застеленной потертым ковром. Сон не шел к ней. "Что же ведунья тянет? Почему не готовит любовное зелье? Зачем она задержала меня на целый день?" - думала дева, вглядываясь в темноту за полуприкрытой дверью.
Внезапно старуха, уже не первый час дремавшая на своей постели в углу горницы, сбросила с коленей недовольного кота, приподнялась и кряхтя принялась собираться куда-то. Заметив, что Рожнета еще не смыкала глаз, она тихонько прошамкала:
- А ты спи, девонька, спи. Утром я тебя до зари подниму, а теперь почивай себе на здоровье - летние ночи короткие, скорые.
Поворошив немного старый хлам, набросанный по углам, она извлекла из него корзину, маленькую деревянную лопатку и небольшой глиняный кувшинчик. Опираясь на посох, ведунья выбралась из избушки и побрела по поляне, залитой призрачным лунным светом. Сквозь дверной проём Рожнета видела, как она медленно движется, то и дело нагибаясь к земле, оглядываясь по сторонам и словно внюхиваясь в пряный запах ночных трав, ведомых лишь ей одной. Сорвав несколько растений и уложив их в корзину, она тронулась дальше и вскоре исчезла в беспросветной чаще.
Поворочавшись с боку на бок еще немного, Рожнета смежила веки. Ей снился Мирослав - он переносил ее на руках через порог своего дома, а вокруг стояли какие-то люди и осыпали их душистым хмелем. Лицо любимого сияло счастьем - он наклонялся над ней и целовал ее в губы. Сон был настолько хорошим, что не хотелось возвращаться к действительности.
Старуха разбудила ее, когда блистающая Денница уже начинала петь Песню Восхода. Небо постепенно бледнело, воздух вокруг из непроглядно-черного становился темно-синим, густым, осязаемым.
- Вставай, вставай, молодица! Тебе много спать - грех! Здоровье и сила так и пышут в твоем крепком теле. Вставай, а не то проспишь своего удальца!
Рожнета села в постели и с удивлением огляделась. Городские хоромы, в которых возлюбленный нежил ее на перинах, вновь превратились в ветхую избушку, пропахшую лесными кореньями. Сон развеялся в дым, и она испытала чувство невольной досады от того, что наяву ее мечты были еще так далеки от осуществления. Старуха уже влекла ее за руку на воздух, в свежую предутреннюю мглу. Поежившись от холодка, дева пошла вслед за ней по высокой траве, сырой от росы.
- Слушай внимательно, молодица! - шамкала старуха, всовывая ей в ладони глиняный кувшинчик. - Когда первый луч солнца упадет на росу - не мешкай, стряхивай ее быстро в этот сосуд. Первый луч придаст ей чаровную силу. Чем больше насобираешь - тем лучше. И протри же глаза, наконец!
Где-то вдали прокричал голосистый петух, и тут же поголубевший край неба окрасился в бледно-розовый цвет.
- Погоди еще пару мгновений... Чуть-чуть... А теперь не зевай! - приказала ведунья.
Рожнета принялась быстро стряхивать с листьев капли чистой и свежей росы, засверкавшей, как мириады алмазных кристаллов. Ведунья умелыми движеньями рук помогала ей, и вскоре в кувшинчике заплескались первые глотки волшебной утренней влаги. Когда краешек жаркого солнца показался над бором, старуха проворчала:
- Ну ладно, довольно. Пойдем теперь зелье варить.
Едва они возвратились в избушку, как ведунья принялась выкладывать из корзины только что выкопанные коренья, листья неведомых трав, пахучие цветы и еще невесть что, о чем лишь она одна имела свое представление. Морщины на лице старухи разгладились, взор стал яснее, голос напевней и громче - она словно помолодела на добрый десяток лет.
Для начала она велела Рожнете развести огонь и наполнить закопченый медный котел водой из чистейшего родника, бившего неподалеку. Повесив котел над очагом, она принялась бродить по своему тесному жилищу, бормоча себе под нос что-то неразборчивое и выщипывая сушеные растенья из пучков, висящих под потолком. Откуда-то из дальних закоулков она извлекла горсть разноцветных ягод и кусочки смолистой древесной коры. Все это она в порядке разложила на столе, десять раз осмотрев и обнюхав каждую мелочь.
Когда вода в котле закипела, она принялась сыпать в нее свои припасы, сопровождая каждый из листочков нашептываниями и наговорами. Ловко орудуя черпаком на длинной ручке, она начала помешивать бурлящее варево. Рожнета смотрела на ее действо, затаив дыхание. Дымящееся варево стало меняться в цвете, под потолком поплыл дурманящий запах леса, хвои и мяты.
- Так... Листья плакун-травы? Есть! - бормотала под нос ведунья, проверяя себя. - Сон-трава? Есть! Ярилин цвет? Есть! И самое главное - коренья переступеня... Варись-варись, переступень, дай любовную силу чудесному зелью, лиши доброго молодца воли и памяти, войди жарким томлением в его плоть и кровь...
- Так... Теперь лей утреннюю росу! - присмотревшись, велела она Рожнете.
Девушка схватила кувшинчик и выплеснула в котел все его содержимое. Варево запенилось и заискрилось, терпкий пар над ним пыхнул густыми клубами и окутал плечи двух склонившихся волховниц.
- Как зовут-то твоего ненаглядного? - спросила ведунья.
- Мирослав, - пересохшим от волнения языком пролепетала Рожнета.
- А отца его?
- Нежата.
- Повторяй вслед за мной.
Ведунья задумалась ненадолго, а затем приблизила свое лицо к кипящему вареву и чуть слышно зашептала на воду:
- Как за морем Хвалынским, на Буяне на острове, стоит град белокаменный, а во граде хоромы боярские. Как сидит в тех хоромах удалой добрый молодец Мирослав, сын Нежаты - сидит, да и горя не знает. Соберутся над островом тяжкие тучи, повеют бурные ветры, ударят грозные грозы. Как пошлю я с ветрами тоску полюбовную, от которой нет ни спасения, ни избавления. А ты вдохни, добрый молодец, тех ветров полной грудью - пусть тоска полюбовная вольется в уста твои алые, пусть затмит твои ясные очи, распалит ретивое сердце, растворится в горячей крови...
- Как за морем Хвалынским, на Буяне на острове стоит град белокаменный... - благоговейно шептала вслед за старухой Рожнета, боясь пропустить даже малое слово.
- Не скакать тебе, добрый молодец, по чистому полю, - продолжала ведунья, - не искать в чужих землях добычи, не веселить разудалое сердце лютой воинской ратью, а сидеть тебе, добрый молодец, свесив голову, предаваться печали-кручинушке, тосковать тебе по возлюбленной красной девице до тех пор, пока не скажет она тебе слова ласкового, пока не взглянет на тебя приветливо, пока не улыбнется тебе улыбкой отрадною. Не думать тебе, добрый молодец, о забавах своих молодецких, а думать тебе о деве Рожнете день и ночь, ночь и день. Чтоб казалась она тебе милей света белого, милей красного солнышка, милей ясного месяца, милей родимых отца с матушкой. Навожу я на тебя, удалой добрый молодец, любовные чары, и не развеять тех чар ни словом, ни делом, ни иным каким волхвованием.
Старуха перестала шептать и взглянула на деву. Та договорила последнее слово и смолкла. Вдвоем они сняли с огня котелок. Подставив кувшин, старуха принялась процеживать сквозь тряпицу отвар.
- Теперь пусть отстоится, и тогда зелье готово, - проговорила она, перевязывая горлышко все той же тряпицей. Рожнета дотронулась до кувшина - его глиняные бока были теплыми, приятными на ощупь, и при первом же прикосновении ее отчего-то бросило в жар, словно все тело ее вдруг обдало горячим воздухом в банной парильне.
- Когда будешь давать своему ладе зелье, - поучала старуха, ставя кувшин на дальнюю полку, в холодок, - будь с ним поласковее, поприветливее. Улыбнись ему, скажи приветное слово, дай увидеть ему все свое радушие, душевную щедрость и доброту. Пусть он почувствует радость, которую ты испытываешь от встречи с ним, пусть он почувствует твою любовь - зелье взыграет в нем, и он станет твоим. Не стесняйся своих лучших чувств, окружи его вниманием и заботой, а уж там зелье сделает свое дело. И если через некоторое время он не попросит твоей руки, то значит я, старая, совсем ничего не понимаю в любовной ворожбе.
Ведунья рассмеялась добрым, немного лукавым смехом. Замерев на мгновение, она посмотрела в окно, словно вспоминая что-то далекое, полузабытое, и ее морщинистое, почерневшее от долгих лет лицо как будто бы прояснилось, стало светлым и чистым.
Солнце близилось уже к дальнему краю земли, когда ведунья сказала:
- Пожалуй, теперь уже отстоялось. А ну-ка, посмотрим!
Она сорвала с кувшина тряпицу и сунула в горлышко свой крючковатый нос. Избушка наполнилась запахом цветущих луговых трав. В этом запахе слышалось всё, что только есть в природе доброго и пьянящего: в нем смешались аромат дикого мёда и вкус душистого хмеля; в нем слышались отзвуки пения птиц и ворчанья зверей; в нем блистали лучи восходящего солнца, в нем играли алмазные капли росы, в нем кружили ночной хоровод жемчужные звезды, от которых голова наполнялась дурманом, а душа рвалась ввысь, на волю, к вечным просторам... Затаив дыхание, Рожнета вкушала этот дивный волховской запах и не смела произнести ни слова.
- Готово! - сказала ведунья, снова завязывая тряпицей горлышко кувшина. - Смешай несколько глотков зелья с вином, да подай своему ладе, когда тот ни о чем не будет подозревать. Живите долго и счастливо, а если заметишь, что любовь его к тебе начинает ослабевать - дай ему выпить остаток, и тогда прежние чувства заиграют в нем с новой силой.
- Спасибо, баба Некраса! - сумбурно бормотала Рожнета, бережно принимая из ее рук кувшинчик. - Спасибо! Век не забуду твоей услуги!
- Ступай-ступай, девонька. Люби своего ладу крепче, да не жалей любви - тебе ведь еще жить да жить! - выпроваживала ее старуха, улыбаясь своим беззубым ртом.
Скрипнула дверь, висящая на одной петле. Шмыгнул под ногами зеленоглазый кот с белой грудкой. Рожнета в последний раз обернулась и помахала старухе рукой, а затем бросилась со всех ног по тропинке, ведущей под сень Двух дубов.
Отец работал над кольчугой не покладая рук.
- Богатырский доспех! - посмеиваясь, говорил он соседям, со знанием дела обсуждающим тонкости своего ремесла.
Мирослав не раз и не два заглядывал к нему в кузницу, чтобы проведать, как подвигается дело, и всякий раз он то ли по воле случая, то ли по воле судьбы сталкивался с юной девой, вспыхивающей при его появлении.
- И что он так беспокоится? Свет клином сошелся, что ли, на этой кольчуге? - с недоумением пожимала плечами мать, в очередной раз провожая его.
Дни летели за днями. Рожнета была как в тумане. Она не слышала обращенных к ней слов, не замечала вопросов, и всё ждала только случая, когда ей удастся исполнить свой замысел. Наконец, вязь железных колечек и стальных пластин превратилась в пудовую рубаху - в наступающий день Мирослав должен был явиться к броннику в последний раз.
- Сегодня, или уже никогда! - думала девушка, от волненья кусая губы.
Звон копыт у крыльца и смеющийся молодеческий голос сначала вогнал деву в краску, а затем заставил ее побледнеть. Сердце забилось в груди учащенно, толчками, словно желая выпрыгнуть наружу.
- Ага, вот и заказчик явился, - сказал отец, выходя в сени.
Рожнета выглянула в окошко. Ее возлюбленный гарцевал посреди двора на своем гнедом скакуне, пытаясь укротить его неуёмный порыв. Отец взял коня под уздцы. Всадник спешился и окинул взглядом высокие стены горницы. Рожнета отпрянула от окна - на нее вдруг напала такая слабость, что она опустилась на лавку. Придя немного в себя, она собралась с силами и распахнула дверь на крыльцо.
В просторной кузнице раздавалось тяжкое звяканье железа и деловитые голоса мужчин. Смущаясь, Рожнета приблизилась к дверному проему и заглянула внутрь. Мирослав примерял кольчугу, поворачиваясь в разные стороны и пробуя размахнуться рукой. Бронник похлопывал его по бокам и приговаривал: "Хороша! Хороша!" Они были настолько увлечены, что не замечали прячущейся девы.
Стыдливо скрываясь за косяком, та смотрела на Мирослава. В кольчуге он казался бесстрашным былинным богатырем, о каком можно услышать лишь в сказаниях про прежние времена.
- А и вправду хороша! - довольно сказал Мирослав.
- Ну вот и славно, - откликнулся бронник, потирая руки.
С гулко бьющимся сердцем Рожнета взбежала по крыльцу в горницу, схватила поднос, налила большую чашу вина. Плохо повинующимися руками она извлекла из потаённых уголков своего сундучка заветный кувшинчик, сорвала с горлышка тряпицу и опрокинула его вверх дном. Приворотное зелье хлынула в чашу, переполняя ее, и едва она коснулась дрожащей ладонью подноса, как пахучий напиток выплеснулся через край и залил ей перед рубахи. Преодолевая слабость, она сбежала вниз по ступеням и вошла в кузницу, где молодой витязь уже стягивал через голову свою тяжелую кольчужную бронь.
- Отведай зеленого вина, добрый молодец! Чтоб новая кольчуга легко носилась и повреждений не знала! - не смея поднять смущенных глаз, вымолвила она.
Отец с недоумением взглянул на нее, словно спрашивая "это кто же тебя надоумил?" Приятно удивленный Мирослав принял чашу из ее рук и задержал на ней взгляд.
Лицо юной девы было взволнованно. На щеках ее выступил яркий румянец, отчего она стала еще привлекательнее и милее. Собравшись с духом, девушка подняла голову, и в устремленных к нему глазах Мирослав прочитал такую пылкую преданность, такую затаенную нежность и ласку, что голова доброго молодца невольно вскружилась.
- Благодарю тебя, девица-красавица! Счастья тебе и твоему дому! - проговорил он, поднося чародейную чашу ко рту.
Замирая от волнения, Рожнета смотрела, как он пьет большими глотками поданное вино, как лихо, по-молодецки вытирает ладонью коротенькую светлую бородку, как ставит чашу на стол...
- Ах, доброе вино! Травами пахнет - аж голова кругом пошла. Спасибо тебе, красная девица - порадовала ты меня! - проговорил витязь.
Забыв обо всем на свете, Рожнета вглядывалась в его черты, словно надеясь тут же уловить в них долгожданную перемену. Мирослав залюбовался ей - в этот миг она и в самом деле была прекрасна. Заметив, с каким волнением и надеждой смотрит на него эта красавица, он помимо своей воли улыбнулся - так добродушно и широко, что на душе у девы словно солнце выглянуло из-за туч.
"Я ему нравлюсь! Он рад мне! - ликовала и пела Рожнета, внешне остающаяся безмолвной. - Неужели волховское зелье уже начинает действовать? Ведь это же чудо, настоящее чудо!"
Матерый, чуть грубоватый бронник окинул взглядом двух молодых людей, заглядевшихся друг на друга, и не удержался от громкого, похожего на чих междометья, выражающего то ли недоумение, то ли одобрение. Молодые опомнились и отвели друг от друга глаза.
- А что, мать, - задумчиво сказал Негорад жене, когда княжеский отрок, бережно уложив новенькую кольчугу в переметную суму, выехал со двора. - Не пора ли нам дочь замуж выдавать?
- Так тут ведь главное - за кого, - откликнулась Радомила. - Если подыщешь хорошую пару, то почему бы и нет?
- Пару я подыщу. Кажется, неплохую, - ответил кузнец.
Автор: Mifolog
Источник: https://litclubbs.ru/articles/62284-privorotnoe-zele.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: