Родной берег 211
Мысли о встрече с барыней никак не хотели уходить. Настя старалась их отгонять, переключаться на работу, на заботы о Ване, на домашние хлопоты. Но стоило ей остаться одной, как они вновь всплывали в памяти, настойчиво напоминая о себе.
Она не хотела прокручивать этот разговор снова и снова. Не видела в этом смысла. Всё уже сказано, ничего не изменить. Но, видимо, разум решил иначе.
Меланья была права: Нина Николаевна привыкла жить в своей иллюзии, которую она создавала годами. Там всё подчинялось ей. Барыня, привыкшая к покою и безоблачному небу над головой, не была готова принять ливень горя, который неожиданно обрушился на нее. Она всю жизнь жила прошлым. Чувствовала себя вершителем судеб брата и племянника. И всё это рухнуло в один миг.
Настя даже поймала себя на мысли, что испытывает к ней что-то вроде сочувствия. Как бы то ни было, эта женщина потеряла всех, кто мог бы быть ей близок. Но оправдывать её не хотелось. Настя оставила это занятие. Слишком много дел и хлопот готовил для неё каждый новый день.
Нина Николаевна объявилась через неделю. Настя поняла это, как только увидела Меланью, которая ждала ее на улице после работы.
- В салон к тебе не пошла, не стала отвлекать, - говорила женщина. - Анна Андреевна опять приходила. Барыня ее хочет тебя видеть.
- Зачем?
- Не знаю. Сказала, что это в твоих интересах.
- Так и сказала?
Меланья кивнула: Меня это тоже удивило. Потому я и пришла. Барыня, похоже, что-то замышляет. Тяжело ей оставить свои барские замашки. Уж ведь тонет по сути, а все грозит кулаком из проруби, вместо того, чтобы просить помощи. Ладно, Бог с ней.
- Что ты ей ответила?
- Сказала, что барыне ее надо думать о душе, а не об угрозах.
- Что в итоге?
- В итоге она очень настойчиво просила дать им твой адрес.
- А ты?
- А я не дала. Только вот встретиться с ней тебе всё равно придётся.
Настя поморщилась.
— Девочка моя, она может обратиться в полицию. Ваню, конечно, не отберёт, не сможет, но скандал устроит. Ей сейчас нужно куда-то выплеснуть свою боль. Иначе она взорвётся. Такое трудно пережить.
— Хорошо, передай ей, что в воскресенье я приду в парк рядом с её домом.
Меланья кивнула в знак согласия.
В воскресенье Меланья была у Насти с самого утра.
Настя пришла на встречу в назначенное время. Барыня уже сидела на скамейке. Она была без провожатых.
Настя видела её издалека. Одинокая фигура в чёрном, неестественно прямая, словно скованная изнутри. Ни привычной надменности, ни властного взгляда. Только глубокие морщины на лице и сжатые в тонкую линию губы.
— Всё-таки пришла, — сухо сказала Нина Николаевна, едва Настя приблизилась.
— Вы хотели поговорить.
— Садись.
Настя не двинулась с места.
— Мне так удобно.
Барыня прищурилась, но ничего не сказала. Несколько секунд они молчали.
— Он мой, — резко начала Нина Николаевна.
Настя сразу поняла, о ком идёт речь.
— Он мой, — твёрдо повторила она. — Единственная кровь, которая у меня осталась. Ты должна отдать его мне.
Настя стиснула пальцы, чтобы не наговорить лишнего.
— Не должна.
— Как это не должна? Я его бабушка. Я его единственная родственница.
— Родственница? — Настя даже рассмеялась. – Родственница, которую не хотел знать его отец.
Нина Николаевна нахмурилась, но быстро взяла себя в руки.
— Я не обязана оправдываться перед тобой. Этот ребёнок должен быть рядом со своей семьёй, а не…
Она осеклась, оглядела Настю с головы до ног.
— …не с кем попало.
— Кем попало? — Настя подалась вперёд. — Я ему не чужая! Я растила его с первых дней! Он меня знает, любит, называет мамой!
— Это можно исправить.
— Исправить? — в голосе Насти зазвенело возмущение. — Вы думаете, что ребёнок — это вещь, которую можно просто взять и передать из рук в руки?
— Я могу обратиться в суд.
- Можете. Но ни один суд не отберет ребенка у любящих отца и матери.
— Кто твой муж7
— Моряк.
- Моряк? Нашла отца. Человек, который не живет дома. Я думала ты умнее. Променять Петра на какого – то моряка? Ты меня разочаровываешь. Ладно, дело твое. Но это упрощает дело.
- Каким же образом?
- Его можно не брать в расчет. Дело моряка – ловить рыбу, или что там он еще ловит?
- Алекс не ловит рыбу.
- Значит, его зовут Алекс. Так что он там делает? Драит палубу? Ты хочешь сказать, что этот моряк, этот… этот… чужак, принял мальчишку, как родного?
- Он военный офицер, капитан корабля. У него другие задачи. Но это неважно. Он принял и любит Ваню, и никому его не отдаст. — спокойно ответила Настя.
Она смотрела на барыню, не отрываясь. Нина Николаевна сидела неподвижно, но её пальцы были сжаты так сильно, что костяшки побелели.
- Ты думаешь, что меня переиграла? Нет. Я единственная родственница мальчика. В нас течет одна кровь. Суд не может это проигнорировать.
- Наверное, не может. Как и то, что вам 70 лет, и вы не блещете здоровьем. К тому же, вы уже сами нуждаетесь в сиделке. И еще – смею вам напомнить, что вам есть о ком позаботится. Ваш брат парализован, и он, скорее всего, нуждается в помощи. Обратите свой взор в ту сторону.
- А ты стала дерзкой.
- Жизнь научила. Вы тоже приложили свою руку.
- Глупая. Если бы ты не кобенилась, всё бы было по другому. И Петр был бы жив, и жили бы вы, не нуждаясь.
- Вы записали себя в вершители судеб? – Настя чувствовала, как внутри растет возмущение. – Нина Николаевна, что бы вы не предприняли, Ваня останется с нами. Но вы вольны делать все, что захотите.
Барыня отвела взгляд. Наступила тишина.
— Ты понимаешь, что он мой единственный внук?
— А Пётр был вашим единственным племянником, но это не помешало вам вычеркнуть его из своей жизни.
По лицу барыни прошлась тень боли.
— Я не вычёркивала. Но сейчас об этом говорить поздно. Я тебя не дооценила. Кажется, ты меня переиграла.
- Вы считаете это игрой?
- В твоем случае – да. Я всё правильно рассчитала. Я в тебе не ошиблась. Ты, действительно, умная. Только я не могла предугадать, что ты выпрыгнешь в дамки. Если ты не врешь, что твой муж- офицер, то сила на твоей стороне. Я хочу видеть Ваню. Ты не можешь мне отказать в моей просьбе.
- Я приносила его. Но вы нас выгнали.
- Ты зря это говоришь. Ни каяться, ни, тем более, просить прощения я у тебя не буду. Я еще раз повторяю – я хочу видеть Ваню.
- Хорошо. В следующее воскресенье я приду в этот парк с ним.
Нина Николаевна кивнула. Она гордо подняла голову и слегка прикрыла глаза. Настя знала эту позу. Сейчас барыня укажет жестом, чтобы я ушла, - подумала она. И не дожидаясь этого, произнесла: «До свидания».
- Стой, - громко отозвалась барыня. – У меня есть еще один вопрос. Это долг перед моими родителями. Петр был им единственным внуком. Скажи, сколько денег ты потратила на обустройство последнего приюта Петра и этой… своей подруги, я тебе отдам ровно половину. За свою вертихвостку плати сама.
Настя назвала цифру. Барыня согласно прикрыла глаза и сделала жест рукой. Настя ухмыльнулась: да, она так усердно служила этой женщине, что могла предугадывать её желания. Она выдохнула, повернулась и легкой походкой отправилась прочь. Сейчас желания этой барыни ее нисколько не волновали.
- Кажется, черная туча нас миновала, - сказала Настя, как только пришла домой. Меланья смотрела на неё вопросительно. Настя начала рассказывать о разговоре с Ниной Николаевной.
- Девочка моя, тебе действительно повезло с мужем. Такой шанс выпадает один на миллион, а может, и реже. Алекс делает тебя недосягаемой.
- И всё твоими молитвами, - Настя, улыбаясь, обняла свою верную, старшую подругу.
- Я, и правда, каждый день за тебя молюсь. И мама твоя, наверняка, тоже.
- В Советском Союзе нет религии.
- Религии может и нет, а материнская молитва есть. И она одна из самых сильных. Так что ты под защитой.
- Вот поэтому барыня и пала. А еще она хочет мне отдать деньги, которые я извела на обретение ее племянником последнего приюта, как она выразилась. И это хорошо. Я смогу продлить выставку еще на месяц.
- Ты хочешь продать картины?
- Не все. Самые лучшие я оставлю для Вани.
- Одну прибереги для Нины Николаевны. Пройдет время и она наверняка захочет иметь у себя память о племяннике. Просто осмыслить все сразу ей пока не под силу.
- Хорошо, пусть будет так, - согласилась Настя.
Она пошла в комнату и принесла небольшой рисунок, выполненный карандашом. На бумаге Петр изобразил Киру, которая держала младенца. В её глазах было столько любви и трепета, что картина завораживала.
- Кира …, - Меланья поднесла руку к груди.
- Да. Я даже помню, как он ее рисовал, - вздохнула Настя.
Меланья вытерла слезы.
- Мне ее не хватает, - призналась Настя. – Кажется, сейчас зазвонит телефон или раздастся требовательный звук в дверь и Кира скажет: Привет, ты чего тут киснешь?
- Девочка моя, всегда тяжело, когда уходят близкие люди. Тем более, вы с ней многое пережили. Но видишь, она успела оставить о себе память.
- Ты про Ваню?
- Да. Не хочу тебя обидеть вопросом, но хотела спросить, - Меланья подбирала слова.
- О чем?
- Вы расскажете Ване о его родителях?
- Мы не думали с Алексом об этом. Но полагаю, что да. Пусть Ваня знает, кто на том рисунке.
Меланья внимательно посмотрела на Настю. Её девочка была сильной.