Иногда приходится слышать, что, мол, несмотря на проклятия, посылаемые коммунистической пропагандой в адрес “капиталистической эксплуатации трудящихся”, и в СССР она тоже была. А главным эксплуататором, якобы, являлось советское государство. И был, дескать, этот страшный эксплуататор хуже буржуя.
На первый взгляд это может показаться явным недоразумением. Но, если вспомнить, что первым эту крайне сомнительную теорию озвучил югославский троцкист Милован Джилас, делая это с прицелом ударить по легитимности советского строя, то недоразумением здесь дело может и не ограничиваться. В таких случаях всегда актуален вопрос, с чем мы имеем дело: с глупостью или с предательством?
Если дело в простом недопонимании, то, прежде всего, надо уточнить смыслы, то есть определиться, что мы имеем в виду под словом “эксплуатация”. Не вдаваясь особо в слишком сложные, научные дефиниции, дадим своё определение, максимально простое, "от жизни".
В переводе с французского exploitation означает "использование", то есть получение некоего полезного эффекта. Обычно такого эффекта человек добивается от неких вещей, находящихся в его личном обиходе. При этом, полезность, если можно так выразиться, движется односторонне – от вещи к человеку: человек получает пользу от вещи, но при этом у него не возникает никаких моральных обязанностей по отношению к этой вещи.
Но в отношениях между людьми эти обязанности возникают постоянно. Даже у американского жулика Джеффа Питерса, героя рассказов О'Генри, было жизненное кредо: «Я принципиально никогда не брал у своего ближнего ни одного доллара, не дав ему чего-нибудь взамен — будь то медальон из фальшивого золота, или семена садовых цветов, или мазь от прострела, или биржевые бумаги, или порошок от блох, или хотя бы затрещина».
Эксплуатация в отношениях между людьми возникает, когда к человеку начинают относиться, как к вещи. Ну, или как к рабочей скотине. Макс Вебер цитирует кредо ранних буржуазных предпринимателей, выражающее самую суть капитализма: «из людей добывают деньги, как из скота сало».
То есть, вопреки Иммануилу Канту, считавшему, что человек не может быть средством, эксплуататоры считают, что очень даже может.
Овеществление человека предполагает, что из него хотят извлечь пользу, не давая ничего взамен. Ну, или по возможности, получить как можно больше, а дать как можно меньше. Для капиталиста, то есть того, в чьей частной собственности находится некий капитал, это нормальная бизнес-стратегия: чем меньше он платит своим наёмным работникам, тем больше его прибыль.
Но вот как может выглядеть эксплуатация государством? Если налоги, взимаемые государством, идут на строительство школ, больниц, дорог, то всё это – на пользу всей страны, и эксплуатацией точно не является.
Какая-то часть этих налогов идёт на зарплату госчиновникам – может быть здесь скрыта эксплуатация? Как её определить? Ну, во-первых, исполнений чиновничьих обязанностей – тоже труд, и никому в здравом уме не придёт в голову заставлять чиновников трудиться бесплатно. Чиновники, как и все трудящиеся, платят со своих зарплат налоги.
Тогда может быть эксплуатация скрыта в разнице зарплат: если чиновники получают намного больше, чем рядовые граждане, то слишком большая чиновничья зарплата незаслуженна, и некая её часть является тем, что в СССР называли "нетрудовыми доходами"?
Ленин на посту председателя Совнаркома, то есть главы правительства, получал 500 рублей, что было на уровне тогдашней зарплаты квалифицированного рабочего. Сталин в начале НЭПа получал половину от ленинской зарплаты – 225 рублей. К 1936 году зарплата Сталина выросла до 1200 рублей, но это было всего на 100 рублей больше средней зарплаты рабочих и служащих. В 1948 году зарплата Сталина составляла 1000 рублей, что было на уровне зарплаты квалифицированного инженера, и было больше средней зарплаты рабочих и служащих в 1,7 раза. Так что Ленин и Сталин явно не тянули на главных эксплуататоров.
В каком же разрыве в уровне зарплат можно усмотреть знак скрытой эксплуатации? Например, рекордсмен-стахановец мог зарабатывать и в 20 раз больше среднего рабочего, но в этом случае "зарабатывал" от слова "работа". А не в сегодняшнем странном смысле, когда словом "зарабатывать" называют игру на курсах, финансовые спекуляции и другие виды, по сути, мошенничества. Если стахановец делал в сутки 20 трудовых норм, то он и получал за это в 20 раз больше – и это совершенно честный заработок, никакой эксплуатации в этом не было.
Обязанности государственного чиновника – это, прежде всего, обязанности управленческие, менеджерские. Наверно, никто в здравом уме не станет отрицать, что труд менеджера – более квалифицированный, чем труд рядового работника, и поэтому элементарная справедливость требует, чтобы плата за него была выше, чем средняя по стране.
Во сколько же раз она должна быть выше, чтобы усмотреть в ней проявление скрытой эксплуатации? Доходы Ленина и Сталина практически не отличались от средних по стране. А вот члены правительства – сталинские наркомы – получали уже в 8,5 раз больше среднего уровня. Средняя зарплата союзного министра в 70-е была в 6,7 раза выше средней по стране. У министра союзной республики эта разница была меньше. У замминистра – ещё меньше. У советских чиновников более низкого ранга – ещё меньше.
Возьмём по максимуму: разницу в 8,5 или, для равного счёта, даже в 9 раз. Это много? Это эксплуатация? Советские министры отбирали деньги у работяг и колхозников, чтобы прибавить себе зарплату? Допустим. Но тогда давайте сравним, как обстоят дела в современной РФ. В 2016 году разница между средней зарплатой членов российского правительства и медианной зарплатой по стране оказалась уже в 26 раз. Получается, после замены советского строя на капитализм госчиновники стали эксплуатировать простых россиян в 3 раза больше.
А разница между медианным заработком по России и зарплатой российского министра финансов составляет уже 65 раз. И это разница только в зарплатах. А ведь зарплата составляет только 22% от доходов министра финансов. По его общему доходу его разница с медианной зарплатой оказывается уже в 296 раз! И это не предел. Она может быть больше и в тысячу раз! Ведь никаких ограничений на участие в прибылях коммерческих организаций у российских госчиновников нет. В отличие от советских чиновников, которым любые доходы, кроме зарплаты, были запрещены.
Да, конечно, и советские чиновники брали взятки, хотя их размеры в сравнении с современными "откатами" просто смехотворны. И советские чиновники иногда получали прибыли от "теневого" бизнеса. Но за "теневой бизнес" им грозила уголовная ответственность, и далеко не каждый решался рискнуть. А сегодня участие чиновников в прибылях частных компаний совершенно легально, и никакие наказания им за это не грозят.
Однако, кроме самой чиновничьей "элиты", прямо участвующей в коммерции, сегодня существует значительный слой бизнес-элиты, чьи доходы и в сотни и в тысячи раз превосходят зарплату рядового россиянина. Вопрос взаимных отношений современной политической и бизнес-элиты сам по себе тоже интересен: в большинстве случаев они находятся в деловых, родственных, дружеских, семейных и клановых связях, составляя, по сути, единое правящее сословие. Но в данном случае интереснее то, что в советскую эпоху никакой “бизнес-элиты” вообще не было, как явления. В СССР было только государственное чиновничество, включая и хозяйственных руководителей.
А сегодня мало того, что чиновников стало больше, несмотря на то, что население современной РФ в 2 раза меньше, чем в СССР 1980-х годов, так к ним ещё добавилась и бизнес-элита. И даже если согласиться с точкой зрения, что в СССР бюрократия была эдаким коллективным эксплуататором, то уж теперешний "тандем" госчиновников и "эффективных собственников" всяко эксплуатирует русский народ в сотни и в тысячи раз больше.
И проблема здесь не только в том, что такое вопиющее расслоение по доходам выглядит крайне несправедливым в глазах подавляющего большинства населения России. Найдутся ведь и те, кто объявит элементарное чувство справедливости "завистью": опять, дескать, считаете деньги в чужих карманах. Но дело и в том, что произошедший в результате антисоветских “реформ” скачок расслоения по доходам, являющийся прямым выражением той самой эксплуатации, с неизбежностью создал огромные препятствия для развития страны.
Ведь чем выше доходы самой богатой части населения, тем меньше она склонна инвестировать их в реальное производство. И это по-своему логично. Зачем миллиардеру инвестировать в какой-то новый бизнес? Чтобы нажить ещё один лишний миллиард? Но ведь у него уже есть миллиарды. Какой смысл инвестировать их в создание новых производств, чтобы получить ещё один очередной миллиард? Только лишь из-за погони за прибылью?
Такой стереотип о психологии капиталистов происходит, видимо, из растиражированной в советское время цитаты Маркса:
«Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы».
Здесь Маркс описал психологию мелких и средних слоёв буржуазии. Ведь к ним принадлежал его друг Энгельс, бывший английским коммерсантом средней руки. В этих же кругах вращался и сам Маркс, от них он и воспринял эту установку на озабоченность прибылью.
Однако с некоторого уровня накопления происходит качественный скачок и в жизненных установках: для крупного капитала прибыль уже перестаёт быть ценностью номер один. Да и гораздо проще сделать прибыль на финансовых спекуляциях, чем на реальном производстве. Поэтому миллиардеры склонны к тому, чтобы просто положить свои миллиарды в банк, и желательно, чтобы этот банк был не в России, а где-нибудь в Швейцарии или в уютном офшорике посреди океана. Проще говоря, крупные капиталисты омертвляют капитал, они не хотят вкладывать его в экономический рост. Прямое следствие этого – хроническая недоинвестированность российской экономики. Уровень советских инвестиций в основной капитал для современной РФ оказывается недостижимым.
Но в СССР не было “эффективных частных собственников”. И перед Его Величеством Иностранным Инвестором тогда никто не стоял в позе “чего изволите, барин”. Главным инвестором в советской экономике было государство – то самое, которое, якобы, и было самым страшным эксплуататором. А деньги на инвестиции и в промышленность, и в сельское хозяйство, и в образование, и в медицину, и в коммуналку, и в многое другое у этого “ужасного эксплуататора” откуда-то брались. Может быть денег на всё вышеперечисленное у советского государства хватало именно потому, что доходы советских чиновников не так уж сильно отличались от зарплат рядовых работяг?
Если посмотреть на тенденции постсоветского времени, то единственной страной, нарастившей вложения в основной капитал, оказалась Белоруссия, где государство сохранило роль главного инвестора:
--------------------------------------------------
Источники:
https://m.dzen.ru/a/YZJ6c4CA9w-YFZ2t
https://www.rbc.ru/economics/27/12/2017/5a4264ba9a79472a5bcfc5d5