Найти в Дзене
Евгений Ч.

"Любовь" Глава 4. Граница

Глава 6: Граница Время в стенах больницы не шло — оно замерло. Здесь дни не сменяли друг друга, а слипались в серую массу, где единственной переменной оставались мысли. Он сидел у окна. За стеклом мир продолжал жить — люди спешили, машины проносились мимо, но всё это было где-то там, не здесь. И не с ним. — Выйти… Мысль была навязчивой, пульсирующей. Казалось бы, просто открыть дверь и сделать шаг, но граница между «там» и «здесь» была толще любого стекла. Гораздо сложнее, чем просто перепрыгнуть порог. Если яйцо упадёт, оно разобьётся. Что дальше? Для кого-то — ничего. Просто ещё одно разбитое яйцо. Но если оно было последним, значит, завтрак отменяется. Если оно упало в гостях — останется пятно на полу и, возможно, обида хозяйки. Казалось бы, мелочь, но даже в таком простом событии есть последствия. Маленькие или большие — они всё равно есть. Но что, если не яйцо? Что, если рухнуло что-то большее? Человек, который устал. Надежда, которая не выдержала. Вера, которая треснула под тяжес
"Граница — не там, где заканчивается старый мир, а там, где ты решаешь стать другим."
"Граница — не там, где заканчивается старый мир, а там, где ты решаешь стать другим."

Глава 6: Граница

Время в стенах больницы не шло — оно замерло. Здесь дни не сменяли друг друга, а слипались в серую массу, где единственной переменной оставались мысли.

Он сидел у окна. За стеклом мир продолжал жить — люди спешили, машины проносились мимо, но всё это было где-то там, не здесь. И не с ним.

— Выйти…

Мысль была навязчивой, пульсирующей. Казалось бы, просто открыть дверь и сделать шаг, но граница между «там» и «здесь» была толще любого стекла. Гораздо сложнее, чем просто перепрыгнуть порог.

Если яйцо упадёт, оно разобьётся. Что дальше? Для кого-то — ничего. Просто ещё одно разбитое яйцо. Но если оно было последним, значит, завтрак отменяется. Если оно упало в гостях — останется пятно на полу и, возможно, обида хозяйки. Казалось бы, мелочь, но даже в таком простом событии есть последствия. Маленькие или большие — они всё равно есть.

Но что, если не яйцо? Что, если рухнуло что-то большее? Человек, который устал. Надежда, которая не выдержала. Вера, которая треснула под тяжестью сомнений. Разве это не то же самое? Всё, что мы видим, всё, с чем сталкиваемся — это только форма. Разбитое яйцо — не трагедия, но если смотреть глубже, можно увидеть в нём отражение всей жизни.

Он не помнил, когда в последний раз чувствовал вкус пищи. Всё, что попадало в рот, казалось безвкусным, пластмассовым. Как будто тело уже отказывалось верить, что это имеет значение. Люди приходили и уходили, говорили слова, которые ничего не значили. Врачи смотрели на него так, будто уже знали ответ, даже не услышав вопроса.

Но он знал. Он помнил. Граница, невидимая, но осязаемая, была здесь. И если её не пересечь, то однажды всё это сольётся в ту же серую массу, где дни, недели, месяцы — просто рябь на поверхности чего-то неизменного.

Есть мир, в котором всё просто. Причина — следствие. Действие — результат. Но есть другой мир, скрытый за поверхностью. Мир, где не всегда очевидно, что было первым — яйцо или его падение. Где главное не то, что произошло, а зачем.

И вот здесь начинается самое важное. Не каждый задаёт этот вопрос, но если задал — уже не сможет не искать ответ. Ведь если не понимать «зачем», то и смысла в движении нет. Только вот беда — большинство боится искать. Боится смотреть глубже. Потому что, заглянув туда, придётся признать: мир не так прост, как хотелось бы. И тогда наступает момент, когда человек стоит на границе. Между тем, что он привык видеть, и тем, что он может понять.

Эта граница — не линия на земле. Она в каждом из нас. Кто-то делает шаг вперёд и начинает задавать вопросы. Кто-то остаётся там, где тепло и привычно, потому что боится сломаться, как то яйцо. Но разве страх остановит тех, кто хочет знать? Разве незнание — это защита?

Не все видят этот мир так, как вижу его я. Он знал это с детства. Знал и мучился этим, пока не понял: не все должны. Больница была не только стенами. Она была пределом прошлого, линией, которую он провёл сам. Здесь он боролся с хаосом в голове. Здесь, в тишине палат и скрипе шагов, он учился разговаривать с самим собой.

И вот теперь — момент истины. Он встал. Ещё вчера это было бы странно, неправильно, рано. А сегодня — естественно, как дыхание. Медсестра подняла голову. Она не удивилась — только кивнула. — Решил? — Да. Дверь открылась. За порогом был мир. Но не тот, который он покинул. Этот был новым.