**Глава 2: «Шёпот архивных страниц»**
---
Снег хрустел под сапогами Евы, пока они с Ильей шли к зданию городского архива. После перестрелки в подвале особняка её преследовал тот детский смех — будто эхо из глубин сознания. Она даже разглядела его в гуле метро: короткий, резкий, как щелчок затвора.
— Ты уверена, что хочешь копать здесь? — Илья остановился у тяжёлых дубовых дверей, его дыхание превращалось в пар. — Архивы «Ангелов» могут быть... токсичными.
— Ты видел моё фото в том подвале. Это уже личное, — она толкнула дверь, даже не оглянувшись.
Внутри пахло старыми книгами и формалином. За стойкой дремала женщина в очках с цепочкой, похожая на сову в картотеке. Ева показала удостоверение:
— Дело о закрытом обществе 1940-х. «Ангелы Ленинграда».
Женщина вздрогнула, будто услышала пароль из запрещённого ритуала.
— Восемнадцатый зал. Второй стеллаж. Но... — она понизила голос, — там не стойте долго. После пожара 2003-го некоторые документы... странные.
---
**Странные** оказалось слабым словом. Папки с делами «Ангелов» были испещрены коричневыми пятнами, похожими на кровь. Ева открыла первую — и выронила её. На фотографии 1942 года группа людей в чёрных плащах стояла вокруг ящиков с церковной утварью. На обороте подпись: *«Передача дара Рейху»*. Среди них — молодой мужчина с лицом её отца.
— Геннадий Соколов, — прошептала она. — Ему было бы 25 здесь... Но он родился в 1950-м!
Илья, листавший протоколы, резко обернулся:
— Что?
— Это не он. Но... — Ева прищурилась. Сходство было пугающим: тот же острый подбородок, морщины у глаз. — Двойник? Или...
— Или твой отец врал о своём возрасте, — Илья швырнул на стол бумагу с печатью НКВД. — Смотри. В 1944-м «Ангелов» разгромили, но их лидер, некто «Маэстро», сбежал. Его описание: рост 185, шрам на левой руке, привычка носить перчатку на правой.
Ева вспомнила: отец всегда скрывал правую руку. После инсульта, говорил он.
— И что, он вампир, вечный? — попыталась пошутить она, но голос дрогнул.
Илья не улыбнулся. Он достал из кармана смятый листок — распечатку с Darknet. На экране был скриншот стрима: тёмная комната, силуэт с маской в виде вороньего клюва, а на столе... каштановая кукла. Подпись: *«Смотрите, как падают ангелы. Завтра. 22:00»*.
— Это сегодня, — сказал он. — Илья посмотрел на часы: 21:17.
---
Они мчались по набережной, обгоняя снежные вихри. Стрим шёл с IP-адреса, привязанного к заброшенной киностудии в Коломягах. Ева прижала к груди пистолет — тот самый, что отец подарил на 18-летие. *«Для защиты от призраков», — смеялся он тогда.*
Киностудия была похожа на скелет гиганта: ржавые камеры, порванные экраны, и везде — следы костров бомжей. Но сейчас здесь царила мертвая тишина.
— Разделимся, — прошептал Илья. — Я проверю павильоны, ты — монтажные.
Ева кивнула, не веря в план. Каждый шаг отдавался гулким эхом. В монтажной она нашла проектор, всё ещё тёплый. Нажала кнопку — и экран ожил.
*Камера тряслась, как в лихорадке. На полу подвала, залитом красным светом, лежала девушка с кляпом во рту. На её груди — кукла с надписью «Вторая тень». За кадром звучал голос, обработанный фильтром:*
— *Привет, Ева Григорьевна. Хотите спасти Лену Миронову? Её прадед украл у «Ангелов» золото РПЦ... Но у вас есть 10 минут. Или посмотрим, как плавится совесть.*
Экран погас. Ева уже бежала на голос Ильи:
— Соколова! Здесь!
Он стоял над люком, ведущим в подземный тоннель. На крышке — свежая царапина.
— Это ловушка, — сказала Ева, но первой спустилась в чёрную пасть.
Тоннель вёл к бомбоубежищу. Они шли минуту, пять, десять... Потом услышали крик. Женский, переходящий в хрип.
Комната оказалась клеткой. За решёткой — Лена Миронова, прикованная цепью к трубе. Над ней висела камера, а на полу тикал таймер: 00:01:23.
— Взрывчатка, — выдохнул Илья, разглядывая коробку у двери. — Отойди, я...
— Нет времени! — Ева схватила монтировку и ударила по замку. Третий удар сломал его. Лена рухнула на пол, но таймер отсчитывал последние секунды: 00:00:05...
Илья толкнул их в противоположный коридор. Грохот оглушил, пламя лизнуло спину. Ева упала, прикрывая голову руками. Когда дым рассеялся, она увидела: Лена мертва. В её руке зажат каштановый человечек. На этот раз с запиской: *«Спасение — иллюзия. Спросите Воронова о детдоме №7»*.
---