Анна замерла с телефоном в руках. На экране светилось сообщение от свекрови: "Доченька, послезавтра приезжаю! Игорёк уже всё устроил, комнату мне приготовил."
Внутри что-то оборвалось. Три года совместной жизни с Игорем, и вот так... Даже не спросил. Просто поставил перед фактом.
Входная дверь щёлкнула – муж вернулся с работы. Анна медленно подняла глаза от телефона. Игорь, как обычно, небрежно скинул ботинки в прихожей, прошёл на кухню, даже не заметив её состояния.
– Ты серьёзно решил, что твоя мама может жить с нами, не посоветовавшись со мной? – её голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций.
Игорь застыл у холодильника. По его лицу пробежала тень – он явно не ожидал, что разговор состоится так скоро.
– Ань, ну а что такого? Это же моя мама. Ей тяжело одной, после того как отец умер...
– "Что такого?" – Анна почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. – Ты хоть понимаешь, что это наш дом? НАШ! Мы должны решать такие вещи вместе!
– Слушай, я знал, что ты будешь против, поэтому...
– Поэтому решил поставить меня перед фактом? – Анна резко встала. – Это и есть твоё представление о семье? О доверии?
Игорь с грохотом захлопнул холодильник: – Да что ты драматизируешь? Мама – не чужой человек. Она всегда поможет, с детьми потом будет сидеть...
– Какими детьми, Игорь? – Анна горько усмехнулась. – Мы даже этот вопрос толком не обсудили, а ты уже распланировал, кто с ними будет сидеть?
В прихожей раздался звонок. Они оба вздрогнули. На пороге стояла Галина Павловна с двумя огромными чемоданами.
– Доченька! Игорёчек! – она шагнула в квартиру, лучезарно улыбаясь. – А я решила пораньше приехать, чтобы помочь всё устроить!
Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. В горле встал ком, руки затряслись. С трудом сдерживая слёзы, она вылетела из кухни, пытаясь не выдать себя дрожащим голосом. В спальне Анна с силой захлопнула дверь - так, что задрожали стёкла. Сквозь тонкую перегородку донёсся приторно-сладкий голос свекрови:
– Ой, а что это она? Может, приболела? Ничего, я сейчас чайку заварю, по-своему, особенному...
Анна упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. В голове билась одна мысль: "Как он мог? Как он мог так со мной поступить?"
Неделя пролетела как в тумане. Собственная квартира стала для Анны чужой территорией, где каждый шаг приходилось продумывать заранее. На цыпочках, стараясь не скрипнуть половицей, она пробиралась по коридору, боясь встретиться со свекровью, которая с утра до вечера хозяйничала на кухне.
По ночам Анна часами ворочалась в постели, глядя в потолок, считала трещинки на побелке и тихонько плакала в подушку, мечтая проснуться и обнаружить, что всё это был просто страшный сон. Но с каждым новым рассветом её жизнь становилась всё более невыносимой.
– Анечка, – раздался голос свекрови из кухни, – я тут немножко порядок навела. А то у тебя все специи как попало стояли.
Анна стиснула зубы. Её идеально организованные баночки теперь выстроились по размеру – точь-в-точь как в квартире Галины Павловны. Даже любимая керамическая солонка, подарок подруги, исчезла, уступив место безликой стеклянной паре "соль-перец".
– Мам, не нужно было... – начала она.
– Что ты, дорогая! Я же помочь хочу. Вот твои баночки с травами – разве ж это правильно, на виду держать? Я их в шкаф убрала. И эти твои картины... – Галина Павловна выразительно посмотрела на стену, где раньше висели любимые акварели Анны. – Такие мрачные. Я их пока сняла, потом что-нибудь посветлее повесим.
Анна почувствовала, как к горлу подступает ком. Она молча развернулась и вышла из кухни. В спальне достала телефон:
"Оль, можно я к тебе приеду? Просто поговорить..."
Телефон тренькнул почти сразу: "Конечно, приезжай! У меня как раз никого. И вино есть – то самое, которое ты любишь."
К вечеру Анна набралась решимости. Когда хлопнула входная дверь и в прихожей послышались шаги Игоря, она глубоко вздохнула и вышла к мужу:
– Нам нужно серьёзно поговорить, – её голос предательски дрогнул. – Так дальше продолжаться не может.
Он устало опустился на диван: – Ань, ну что опять не так? Мама старается, помогает...
– Помогает? – Анна почти перешла на шёпот. – Она переделывает всё под себя! Мои вещи, мои картины...
– Господи, да это же просто вещи! – Игорь раздражённо взмахнул рукой. – Ты можешь быть немного терпимее? Она же моя мать!
– А я твоя жена! Но, похоже, это ничего не значит.
В дверях появилась Галина Павловна. С преувеличенно озабоченным видом она произнесла: – Дети, что за шум? Игорёк, сынок, ты голодный, наверное? Я тут ужин приготовила...
– Отлично, мам! – Игорь с явным облегчением поднялся. – Пойдём на кухню.
Анна осталась одна в комнате. За стеной раздавался звон посуды и воркующий голос свекрови: – Жена приходит и уходит, а мать остаётся. Вот у меня подруга, Вера Николаевна...
"Приходит и уходит..." – эти слова эхом отдавались в голове Анны. Она подошла к окну. В отражении стекла увидела своё лицо – бледное, с закушенной губой. В горле стоял ком, а в голове впервые чётко оформилась мысль: "Так жить нельзя. Нужно что-то менять. Иначе я просто исчезну..."
Анна стояла у разобранной постели, до боли стиснув ручку потрёпанного чемодана – того самого, с которым когда-то переезжала к Игорю. За окном хлестал дождь, капли бились о стекло, словно отсчитывая секунды. В висках стучало: "Сейчас. Прямо сейчас. Иначе я никогда не решусь".
– Либо твоя мама съезжает в течение недели, либо ухожу я, – её голос звучал неожиданно твёрдо.
Игорь, только что вернувшийся с работы, замер в дверях спальни. По его лицу пробежала тень: – Что значит "либо-либо"? Ты мне ультиматумы ставишь?
– Называй как хочешь. Я больше не могу так жить, – Анна принялась складывать вещи в чемодан. – Это не я к тебе с мамой приехала жить. Это ты привёл её в наш дом, даже не спросив меня.
– Да что ты творишь? – Игорь шагнул к ней, выхватывая из рук блузку. – Прекрати истерику!
– Истерику? – Анна горько рассмеялась. – Три недели, Игорь. Три недели я пытаюсь с тобой поговорить. Но ты не слышишь. Совсем не слышишь.
– Что я, по-твоему, должен слышать?! – Игорь с такой силой ударил кулаком по шкафу, что зазвенели плечики с одеждой. – Может, то, как ты пытаешься выставить мою родную мать за дверь?!
– Да очнись ты наконец! – Анна развернулась к нему, чувствуя, как от злости темнеет в глазах. – У твоей матери есть своя квартира, свой дом! А я... я просто хочу вернуть свой! Хочу быть женой, а не служанкой, которая боится лишний раз чашку не туда поставить!
На пороге возникла Галина Павловна – в домашнем халате, с бигуди на голове: – Что тут происходит? Игорёчек, у тебя всё в порядке?
– Всё нормально, мам, – процедил Игорь сквозь зубы. – Просто твоя невестка вдруг решила, что может командовать, кому жить в этой квартире.
Анна словно получила пощёчину. Она пошатнулась, схватившись за спинку стула: – Твоя невестка? – каждое слово давалось с трудом. – Значит, я теперь просто твоя невестка? – она сглотнула комок в горле. – Что ж... теперь всё действительно ясно.
Руки тряслись так, что она едва не выронила свитер, но продолжала складывать вещи, стараясь не смотреть ни на мужа, ни на свекровь. Футболки, джинсы, нижнее бельё... Краем глаза заметила, как побледнела Галина Павловна, схватившись за сердце.
– Господи, сынок, да что же это... – свекровь прижала ладонь ко рту. – Я же не думала... я хотела как лучше...
– Мам, не переживай, – Игорь шагнул к матери. – Она просто устала. Выспится и успокоится.
– Нет, Игорь, – Анна защёлкнула чемодан. – Я не успокоюсь. Потому что дело не в усталости. Дело в том, что ты предал наш брак. Предал меня.
– Что за чушь ты несёшь? – он схватил её за плечи. – Какое предательство? Это моя мать!
– А я твоя жена! – она вырвалась из его рук. – Была ею. Но теперь... теперь я не уверена, что хочу ею оставаться.
Повисла оглушительная тишина. Только дождь продолжал барабанить по стеклу. Анна взяла чемодан: – Я еду к Ольге. Подумай над тем, что для тебя важнее – быть сыном или мужем. Потому что быть тем и другим у тебя пока не получается.
Она вышла из спальни, чувствуя спиной потрясённые взгляды мужа и свекрови. В прихожей на секунду замешкалась, глядя на свое отражение в зеркале. Незнакомая женщина с решительным взглядом смотрела на неё в ответ.
На лестничной клетке было темно и прохладно. Анна прислонилась к стене, пытаясь отдышаться. В ушах всё ещё звенел голос Игоря: "Твоя невестка... твоя невестка..."
Сверху послышались торопливые шаги. Галина Павловна, кутаясь в халат, спускалась по лестнице: – Анечка, постой! Давай поговорим!
Анна крепче вцепилась в ручку чемодана: – О чём, Галина Павловна? О том, как вы методично выживали меня из собственного дома? Или о том, как настраивали против меня сына?
Свекровь остановилась на ступеньку выше, тяжело дыша. В тусклом свете лампы было видно, как дрожат её руки: – Я не хотела... я думала... – она осеклась, словно впервые осознав что-то. – Боже мой, что же я наделала?
– А что вы хотели? – Анна почувствовала, как по щекам покатились слёзы. – Вернуть сына? Так он никуда не девался. Был и остаётся вашим сыном. Я просто хотела, чтобы он был ещё и мужем. Моим мужем.
Галина Павловна вдруг как-то сразу постарела, ссутулилась: – Знаешь... когда умер Петя, мой муж, я думала, что просто не выживу одна. Игорёк – он же всё, что у меня осталось.
– А вы не подумали, что я тоже человек? Что у меня тоже есть чувства, планы, мечты? – Анна вытерла слёзы рукавом. – Я ведь любила вас. Правда любила. Как маму...
– Анечка... – Галина Павловна шагнула к ней.
– Нет, – Анна отступила. – Не надо. Я уже всё решила.
Сверху донёсся грохот – это Игорь наконец вышел из оцепенения и бросился следом. Анна торопливо начала спускаться: – Прощайте, Галина Павловна. Надеюсь, вы будете счастливы... с сыном.
– Подожди! – в голосе свекрови появились какие-то новые нотки. – Я всё поняла. Правда поняла. Ты... ты только не уходи насовсем. Я завтра же съеду. У Веры давно зовёт к себе, у неё трёшка, одна живёт...
Анна замерла на полушаге. Медленно обернулась: – Вы это серьёзно?
– Абсолютно, – Галина Павловна вдруг улыбнулась сквозь слёзы. – Знаешь, я ведь правда думала, что делаю как лучше. А получилось... как всегда.
Прошла неделя. Анна стояла у окна их с Игорем спальни, разглядывая знакомый вид во дворе. Старая яблоня, качели, которые недавно покрасили в ярко-синий цвет, скамейка у подъезда... Всё как прежде, но что-то неуловимо изменилось.
Позади скрипнула дверь. Она узнала шаги мужа, но не обернулась.
– Мама звонила, – Игорь остановился в паре шагов от неё. – Говорит, у них с Верой Николаевной такие посиделки по вечерам, что дни пролетают незаметно.
Анна молча кивнула. Она вспомнила тот вечер на лестнице, когда всё могло пойти совсем по-другому. Если бы свекровь не спустилась за ней... Если бы не нашла в себе силы признать ошибку...
– Ань, – голос Игоря дрогнул. – Ты же знаешь, я без тебя не смогу.
Она наконец повернулась к нему: – А я без тебя смогу, Игорь. Вот в чём разница. Я просто не хочу.
Он шагнул ближе, осторожно взял её за руку: – Я был таким идиотом. Думал, что делаю как лучше, а чуть не потерял самое главное.
– Знаешь, что самое страшное? – Анна посмотрела ему в глаза. – Не то, что ты привёл маму. А то, что ты перестал видеть во мне жену. Я стала просто... невесткой.
– Прости меня, – он притянул её к себе. – Я больше никогда...
– Не обещай того, чего не сможешь выполнить, – она положила голову ему на плечо. – Просто давай учиться слышать друг друга. И уважать границы. Особенно сейчас...
– Что значит "особенно сейчас"? – Игорь отстранился, вглядываясь в её лицо.
Анна загадочно улыбнулась: – А это мы скоро расскажем твоей маме. Вместе. Когда приедем к ней в гости на выходных.
В прихожей зазвонил телефон. Они оба знали – это Галина Павловна, в своё обычное время. Но теперь этот звонок не вызывал у Анны внутренней дрожи. Теперь всё было по-другому.
– Иди, ответь, – она легонько подтолкнула мужа к двери. – Только потом расскажешь, как там у них с Верой Николаевной дела. Я волнуюсь за неё.
Игорь замер в дверях: – Слушай, а может... может, позовём их обеих к нам на следующие выходные? Посидим, как раньше...
– Нет, – Анна покачала головой, но в голосе не было жёсткости. – В гости – да, с удовольствием. Но жить... Пусть у каждого будет свой дом. Так правильнее.
Она подошла к окну. В песочнице под яблоней играли дети. "Интересно, – подумала Анна, поглаживая живот, – каким будет наш?"