Свекровь звонит с проверкой
Мокрый снег хлестал в окна ординаторской. За стеклом – типичный владивостокский апрель: то дождь, то снег, то солнце. Анжелика раздраженно отбивала пальцами ритм по дежурному журналу. Телефон снова завибрировал – очередное сообщение от свекрови.
"Анжелочка, золотко! Ты же сегодня дежуришь? Толик сказал, что в реанимации тяжелый пациент. Может, я принесу вам поесть? Заодно и посмотрю, как вы там..."
– Да чтоб тебя! – с досадой бросила Анжелика, запихивая телефон в карман халата.
– Опять Зинаида Федоровна достаёт? – в ординаторскую заглянула медсестра Света, гремя ключами от процедурного. – Слушай, Анжела, она у вас прям как третий реаниматолог. Всё знает, везде успевает.
– Не то слово, Светик. Вчера припёрлась в три часа ночи – "проверить, как Толенька дежурит". Он, видите ли, сонный был, когда ей днём звонил.
В ординаторскую ввалился Анатолий, на ходу стягивая хирургическую шапочку:
– Анжела, там это... мама на подходе. Говорит, пирожков напекла.
– Толь, ты издеваешься? – Анжелика резко захлопнула журнал. – У нас пациент на ИВЛ, какие нафиг пирожки?
– Ну а что я сделаю? Она же...
– Что "она же"? Достало, что твоя мать лезет в каждую щель! То в графики дежурств носом тычет, то пациентов обсуждает, будто сама хирург, а не терапевт на пенсии!
По коридору прострекотали каблуки.
– Анжелочка! Толенька! – Зинаида Федоровна, вся такая в Шанели и с укладкой, впорхнула с огромной сумкой. – Я вам тут супчику, пирожков...
– Зинаида Федоровна, у нас правила! В отделение нельзя! – Анжелика старалась держать себя в руках.
– Нельзя? – свекровь театрально всплеснула руками. – Мне нельзя? Я тридцать лет в этой больнице оттарабанила! Меня тут каждая санитарка знает!
Напряжение нарастает
День за днём градус рос. Зинаида Федоровна мелькала то в приёмном: "Я только карточку глянуть!", то в столовой: "У вас тут порции – кот наплакал, как Толенька работать будет?"
Вечером дома Анжелика не выдержала:
– Толя, всё. Либо ты с матерью разберёшься, либо я в другую больницу перевожусь.
– Брось, Анжела. Она ж по-доброму...
– По-доброму?! Она вчера главврачу настучала, что я тебя голодом морю! Ты понимаешь, как я теперь выгляжу?
В день рождения Анатолия всё пошло наперекосяк. Зинаида Федоровна без предупреждения появилась в отделении с праздничным пакетом.
– Толенька, я тут тортик принесла, чайку попьём... – она уже расставляла на столе в ординаторской чашки.
– Мама, сейчас же плановая операция, – Анатолий устало потёр переносицу.
– Ничего, десять минут можно уделить матери! Анжелочка, помоги накрыть...
– Зинаида Федоровна, – Анжелика старалась говорить спокойно. – У нас правила внутреннего распорядка. Мы на работе.
– Да что ты всё "правила" да "правила"! – голос свекрови дрогнул. – В мои времена мы и дни рождения отмечали, и праздники... А ты... ты только и знаешь, что запрещать!
– Мама, пожалуйста, – Анатолий впервые повысил голос. – Не сейчас.
– Как это не сейчас? Я мать! Я имею право...
– Какое право? – Анжелика почувствовала, как внутри всё закипает. – Право нарушать больничный режим? Право подставлять нас перед руководством? Право вмешиваться в нашу работу?
– Ах ты... – Зинаида Федоровна побледнела. – Вот значит как? Сына у меня отняла! Испортила! Раньше он маму слушал, а теперь...
– Мама, прекрати! – Анатолий встал между ними. – Это моя жена. Моя семья.
– Семья? – свекровь прижала руку к груди. – А я кто? – по щекам покатились слёзы. – Ты выбрал жену, а не мать?! Как ты мог!
– Зина, опять за своё? – в ординаторскую вошёл Антон Геннадьевич. – Я же просил – не мешай детям работать.
– И ты против меня? – всхлипнула Зинаида Федоровна.
– Я за наших детей. За их право жить своей жизнью. Пойдём домой.
Когда дверь закрылась, Анжелика обессиленно опустилась на стул:
– Толь, прости. Я не хотела...
– Это ты прости, – муж сжал её плечи. – Я должен был давно всё прекратить.
Начало примирения
Через месяц раздался звонок:
– Анжелочка... можно к вам забежать? Просто поговорить. Без пирожков, без советов.
Анжелика помолчала, потом улыбнулась:
– Приходите, Зинаида Федоровна. Только договоримся: реанимация – моя территория. А дома – милости просим, там и о пирожках поговорим.
В трубке послышался тихий смех:
– Договорились, доча. По рукам.
Несколько недель всё шло гладко. Зинаида Федоровна держала слово – звонила только по вечерам, в больнице не появлялась. Анжелика даже начала верить, что конфликт исчерпан.
– Знаешь, – сказала она как-то мужу, – твоя мама и правда изменилась. Может, стоит пригласить родителей на выходные?
Анатолий обнял жену:
– Спасибо, что даёшь им шанс.
Последняя капля
В тот вторник в реанимацию поступил тяжёлый пациент – авария на трассе. Анжелика и Анатолий оперировали вместе. Четыре часа борьбы за жизнь, но организм не справился.
– Время смерти: 15:42, – глухо произнесла Анжелика, стягивая перчатки.
И тут в операционный блок влетела Зинаида Федоровна:
– Толенька! Я звонила-звонила... А там говорят – операция сложная...
– Мама! – Анатолий резко обернулся. – Ты с ума сошла?! Это стерильная зона!
– Я же волнуюсь! А она... – свекровь ткнула пальцем в Анжелику. – Она специально тебя в такие операции втягивает! Чтобы ты надорвался!
– Вон. – Анжелика сорвала маску. – Вон отсюда.
– Что?! Да как ты...
– Пациент умер. УМЕР! А вы... вы со своими претензиями... в операционную... – голос Анжелики сорвался.
– Ну вот! Не справилась! А я говорила – молодая ещё, неопытная...
– МАМА! – Анатолий схватил мать за плечи. – Хватит! Ты перешла все границы!
– Толенька, опомнись! Она же...
Анжелика не слышала продолжения. В висках стучало, перед глазами плыло. Последнее, что она помнила – как делает шаг к двери и вдруг пол уходит из-под ног.
– Обширный инсульт в бассейне средней мозговой артерии, – диагноз прозвучал как приговор. – Тридцать два года... Такой молодой организм...
Монитор над кроватью размеренно отслеживал показатели жизненных функций. Анжелика лежала без сознания, с установленным назогастральным зондом. Правая половина тела обездвижена, лицо асимметрично.
Анатолий сидел рядом, автоматически отмечая про себя цифры на мониторе – давление, пульс, сатурация. Профессиональная привычка реаниматолога никуда не делась, хотя сейчас он был здесь не как врач.
Зинаида Федоровна застыла у входа в палату:
– Толенька, я не хотела... Я думала...
– Уходи, – Анатолий говорил тихо, не поворачивая головы. – Просто уходи.
– Сынок...
– Я сказал – уходи! – он резко встал. – Ты добилась своего. Теперь я точно остался без семьи.
Год спустя
На могильной плите – фото молодой женщины. Зинаида Федоровна кладёт белые хризантемы:
– Прости меня, доченька. Прости, если можешь...
Анатолий перевёлся в областную больницу Магадана. Коллеги говорят, он почти не общается с родителями.
А в ординаторской реанимационного отделения до сих пор стоит кружка с надписью "Доктор Анжелика". И молодые врачи иногда слышат от старших: "Не доводите себя. Помните Анжелику..."
Эта история – не просто о конфликте свекрови и невестки. Она о токсичной любви, которая убивает. О профессиональном выгорании и цене, которую платят врачи за чужие амбиции. О том, как важно вовремя сказать "стоп" и поставить границы. И о том, что некоторые ошибки уже нельзя исправить.
В медицине есть правило: "Не навреди". Оно работает не только в операционной, но и в жизни. Жаль, что некоторые понимают это слишком поздно.
Если вам понравилось, нажмите на палец вверх и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.