«Главный герой этой книги – “я” – тот же, что и в романах “Слушай песню ветра”, “Пинбол-1973” и “Охота на овец”».
Такими словами заканчивается «Трилогия Крысы», что закрывает вопрос об отделении автора от произведения. Мураками в своих работах чаще всего создаёт ощущение документальности происходящего, даже при наличии всех сверхъестественных, а зачастую и просто безумных составляющих. Такое изложение его переживаний и чувств протекает в медитативной, тихой, но в то же время захватывающей манере. Процесс чтения произведений Мураками – незабываемый опыт, воспроизвести который не способно ни кино, ни музыка, ни любая другая форма передачи действительности. В том и кроется уникальность автора и его гипнотическая сила, заставляющая из раза в раз возвращаться в довольно похожие, но всегда пропитанные индивидуальным впечатлением истории.
«Трилогия Крысы» – название условное, но очень интересное и ёмкое. Почему же книги, посвящённые безымянному герою и его загадочным приключениям, зовутся именно так? Уже на первой части Крыса не кажется персонажем полноценным, скорее выступая крайностью, чертой характера главного героя. Впоследствии эта догадка не опровергается и не подтверждается, поскольку вопрос разрастается шире. Реален ли хоть кто-нибудь из действующих лиц? Вопрос определения реального мира в принципе является краеугольным в трилогии, и именно Крыса открывает это размышление, первым погружаясь в дебри подсознательного. Он расшатывает и главного героя, и читателя, и, как можно предположить, самого автора, запуская цепочку сложных и, вероятно, неразрешимых размышлений. Что составляет реальность человека? В чём смысл жизни? Какую роль в этом принимает глубокая рефлексия и приходящая как следствие меланхолия? Необходимы ли человеку такие чувства?
Так или иначе каждую книгу сопровождает тема призвания, смысла и творчества. В «Дэнс дэнс дэнс» и вовсе появляются конкретные образы, олицетворяющие проблематику творческого процесса. Искусство требует жертв и зачастую разрушает супружеские отношения, отталкивает ребёнка от матери и даже ломает судьбы. Гениальность – и благословение, и бремя. Мысль довольно понятная, но Мураками забредает дальше. Такого рода исключительность – не только синоним творческого процесса. Это образ мышления, накладывающий отпечаток на всю жизнь человека, дарящий уникальное понимание мира, но отнимающий простой и привычной ход вещей. Так главный герой тоскует по приземлённой понятной жизни, но вместе с тем тянется и к загадочному потустороннему потоку, который подарит ему благо или выжжет дотла. И это колебание – основное движение всего цикла, переплетённое с осознанием взросления, закономерности жизни и полной её непредсказуемости. Это настолько типично для всех других работ Мураками, насколько же уникально и незабываемо. Как бы сложно не было уместить в голове его поток мысли, это всегда будет неповторимый опыт и сама возможность запустить внутри себя некий процесс, мысль или всего лишь мимолётное ощущение.