Ирина сильно нервничала. Она то и дело поправляла волосы, одергивала пиджак, проверяла телефон. Марина и Юля должны были прийти заранее и занять места в соседнем зале. Светлана, еще одна жертва Михаила, обещала подъехать чуть позже.
Без пяти семь дверь кафе распахнулась.
Вошел Михаил — выбритый, подтянутый, в новой рубашке. За ним, семеня короткими ножками, спешила Валентина Павловна.
— Ириночка! — воскликнула свекровь, бросаясь к ней с объятиями. — Наконец-то ты одумалась!
Ирина сдержанно кивнула, избегая прикосновений:
— Здравствуйте, присаживайтесь.
Михаил изобразил виноватую улыбку:
— Привет, Ириш. Ты... хорошо выглядишь.
— А ты нет, — отрезала она, замечая круги под его глазами и нервную дрожь пальцев. — Плохо спится?
— Дети мои, — вмешалась Валентина Павловна, — давайте без ссор! Мы ведь собрались, чтобы найти общий язык.
— Именно, — Ирина улыбнулась так, что у Михаила дернулся уголок глаза. — Найти общий язык и расставить все точки над "i".
Официант принес меню. Валентина Павловна с энтузиазмом начала изучать его, а потом вдруг замялась:
— А кто будет... ну...
— Платить? — Ирина приподняла бровь. — За себя плачу я. А вы решайте сами.
Михаил поморщился:
— Ир, ну что ты начинаешь...
— А что? — она невинно захлопала ресницами. — Просто уточняю. После ресторана "Ривьера" у меня появилась такая привычка.
Он сглотнул, отвел взгляд, а свекровь поджала губы:
— Дорогая, но ведь ты нас пригласила. В таких случаях обычно платит приглашающая сторона.
— Вот как? — Ирина оглянулась на часы. — Любопытно. А когда Михаил пригласил всю вашу родню в "Ривьеру", он тоже должен был платить?
— Ну, это другое... — Валентина Павловна смешалась.
— Чем же? — Ирина подалась вперед. — Тем, что я, по вашему мнению, обязана содержать мужа, его родственников, а может, еще и любовниц? Все за счёт жены?
Михаил вздрогнул, расширенными глазами уставился на жену:
— Что за чушь ты несешь?
— Правду, — она постучала ногтем по столу. — К слову о любовницах... Марина!
По сигналу из соседнего зала вышли три женщины. Михаил, увидев их, буквально позеленел. Валентина Павловна недоуменно моргала:
— Что происходит? Кто эти девушки?
— Знакомьтесь, — Ирина обвела рукой процессию. — Марина, Юля, Светлана. Все они очень близко знакомы с вашим сыном. Настолько близко, что одалживали ему деньги, ездили с ним в отпуска и... многое другое.
— Что за бред! — Михаил вскочил, опрокинув стул. — Они... они просто мои коллеги!
— Коллеги? — Светлана, высокая брюнетка с холодными глазами, презрительно фыркнула. — А это тогда что? — и швырнула на стол пачку фотографий.
Валентина Павловна, трясущимися руками перебирая снимки, становилась все бледнее. На них был её сын, обнимающий то одну, то другую женщину, в ресторанах, отелях, на пляже.
— Это... это фотошоп! — Михаил обвел присутствующих затравленным взглядом.
— А это тоже? — Марина выложила распечатки банковских выписок. — Тридцать тысяч на твою карту 15 марта. Еще сорок — 28 апреля. А вот выписки со счета Юли: минус двести тысяч за три месяца.
Валентина Павловна схватилась за сердце:
— Мишенька, это правда?
— Мама, не слушай их! — он попытался обнять мать, но та отшатнулась. — Они все сговорились! Ирка их подговорила!
— Вот это да, — Ирина покачала головой. — Я познакомилась с ними только два дня назад. А фотографии датированы прошлым годом. Я что, машину времени изобрела?
Михаил заметался, словно загнанный зверь. Лицо его побагровело, на висках выступили капли пота:
— Это все... это все доказательства ничего не значат! Они могли быть сделаны когда угодно!
— А твои слова имеют значение? — Ирина скрестила руки на груди. — После того, как ты снял все деньги с нашего общего счета? После того, как подставил меня с рестораном?
— Я не... — он запнулся, затравленно глядя на мать. — Мама, не верь им!
Но Валентина Павловна уже все поняла. Её лицо, обычно оживленное и румяное, стало землисто-серым.
— Значит, все это время... — прошептала она.
— Мамочка, — Михаил упал на колени рядом с её стулом. — Они всё врут! Я бы никогда...
— Хватит! — она оттолкнула его с неожиданной силой. — Хватит лгать! Сейчас, впервые за много лет, я вижу тебя настоящего.
Она повернулась к Ирине:
— Прости меня, девочка. Я была слепа.
Михаил медленно поднялся с колен. В его глазах что-то изменилось — исчез страх, исчезла паника. Осталась только холодная злость, или даже ненависть.
— Ну что ж, — он оглядел всех присутствующих. — Раз уж у нас сегодня вечер откровений, давайте до конца.
Ирина напряглась, что-то в его голосе, в его позе заставило её внутренне сжаться.
— Я действительно встречался с разными женщинами, — Михаил пожал плечами. — И да, иногда брал у них деньги. Но знаете что? — он усмехнулся. — Они сами мне их предлагали. Умоляли взять. Потому что им нравилось чувствовать себя "спасительницами", "благодетельницами".
— Врешь! — Марина дернулась вперед. — Ты выдумывал жалостливые истории…
— А ты веселилась, когда за тобой ухаживал мужчина без денег, — он скривился. — Тебе нравилось чувствовать свое превосходство, да? Всем вам нравилось! — он обвел взглядом женщин. — И ты, Ирина, не исключение.
— Что? — она опешила.
Ирина замерла, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
В чем-то, самую малость, но он был прав. Ей действительно нравилось быть "опорой", особенно в кругу подруг, жалующихся на мужей-трудоголиков, которые не помнят дни рождения детей.
— Ты все переворачиваешь с ног на голову, — она покачала головой. — Да, я гордилась своей работой, но я никогда не унижала тебя.
— Нет? — он хохотнул. — А как насчет фразочек типа "когда же ты наконец найдешь нормальную работу"? Или "мне иногда кажется, что я одна тяну нашу семью"? Ты думаешь, это не унижение?
Валентина Павловна, слушая сына, качала головой:
— Миша, но это не оправдывает обман и измены.
— А я и не оправдываюсь, — он развел руками. — Просто расставляю точки над "i", как и хотела моя дорогая женушка.
Он повернулся к женщинам:
— Кстати, а вы сами-то безгрешные? Марина, ты ведь изменяла мужу со мной, верно? Он до сих пор не знает?
Марина побледнела, невольно сделав шаг назад:
— Это другое...
— Чем же? — он усмехнулся. — А ты, Юля? Сколько кредитов набрала, чтобы поехать со мной на Мальдивы? Муж думает, это была командировка.
Светлана вдруг развернулась и быстро пошла к выходу.
— Куда же ты? — крикнул ей вслед Михаил. — А как же общественное порицание и торжество справедливости?
Ирина, наблюдая за этой сценой, чувствовала, как земля уходит из-под ног. План, казавшийся таким безупречным, рассыпался на глазах. Михаил легко перевернул ситуацию, превратив обвинителей в обвиняемых.
— Хватит, — она резко поднялась, сжимая кулаки. — Все это не имеет значения. Важно одно, наш брак был основан на лжи. Ты использовал меня, тратил мои деньги, изменял. И теперь ты еще смеешь обвинять меня?
Она повернулась к свекрови:
— Валентина Павловна, простите за эту сцену. Но вы должны были узнать правду.
— Да, — пожилая женщина медленно встала, глядя на сына невидящим взглядом. — Должна была.
— Мамуль, — Михаил попытался взять её за тонкую руку, но она брезгливо отдернула её.
— Не смей! Даже не прикасайся ко мне, — её голос дрожал. — Кто ты? Я не узнаю тебя сын! Когда ты стал... таким?
— Я всегда был таким, любящим тебя сыном, — он пожал плечами.
Валентина Павловна покачала головой:
— Нет. Я растила другого человека, не тебя. Я растила доброго, честного, порядочного... — её голос сорвался. — Где тот мальчишка со слезами на глазах, который рыдает при виде больного котенка? Где тот мальчишка, подаривший свой новенький велосипед соседу Ваське, потому что у того родители алкоголики, которые никогда ему такой же не купят?
— Тот мальчишка давно вырос, мама, — Михаил отвернулся. — Вырос и понял, что в современном мире либо ты используешь других, либо используют тебя. Третьего не дано. Как в Джунглях.
Валентина Павловна покачнулась. Ирина подхватила её под локоть:
— Вам нехорошо? Может, воды?
— Нет, — свекровь выпрямилась. — Мне нужно на воздух. И... подумать.
Она пошла к выходу, но на полпути обернулась:
— Михаил, с сегодняшнего дня ты мне не сын. И дом, — она сделала паузу, — я переписываю на Ирину. Она хоть и не родная мне по крови, но будет именно так.
В кафе повисла пауза.
Михаил застыл с приоткрытым ртом, глядя вслед уходящей матери.
— Что? — он наконец выдавил из себя. — Дом? На... на Ирину?
Ирина сама не могла поверить в услышанное. Загородный дом Валентины Павловны, большой, добротный, с садом и беседкой, был её гордостью и отрадой. Свекровь всегда говорила, что оставит его единственному сыну.
— Ты этого добивалась, да? — Михаил резко развернулся к жене. — Ну конечно! Весь этот спектакль был ради наследства!
— Не говори ерунды, — Ирина покачала головой. — Я даже не знала...
— Врешь! — он с грохотом опрокинул стул. — Ты всё рассчитала! С самого начала!
Марина и Юля, переглянувшись, медленно отступили к выходу. Их миссия была выполнена, они показали доказательства, высказали всё в лицо обманщику. Дальнейшее разбирательство между супругами их не касалось.
— Миш, успокойся, — Ирина примирительно подняла руки. — Давай поговорим разумно, я не претендую на дом твоей матери.
— Да ну? — он сощурился. — А мне кажется, ты на всё претендуешь. На квартиру, на машину, на мамин дом... Что дальше? Мою почку продашь, чтобы я раздал долги?
В его глазах плескалась такая неприкрытая ненависть, что Ирина невольно сделала шаг назад.
— Ты сошел с ума, — она покачала головой. — Я просто хочу справедливого раздела имущества.
Сжав кулаки от ярости, Михаил пошел прочь.
Прошел год.
Ирина, развесив на веранде загородного дома выстиранные занавески, с удовольствием оглядела свои владения. Небольшой огород, яблони в цвету, скамейка под старым дубом, где они с Валентиной Павловной любили пить чай по вечерам.
Михаил уехал из города — говорят, нашел новую богатую невесту. А Ирина недавно познакомилась с хорошим, спокойным мужчиной. Инженером с соседней улицы, который сам платит за ужины в ресторанах и дарит цветы просто так. Валентина Павловна живет вместе с ними в своем доме, о сыне старается не думать. Михаил свои долги так и не отдал. Буду благодарна за отзывы в комментариях 🙏🏼