Артемий Логинов: Сегодня в рамках Театральной недели ПГНИУ мы обсуждаем первую постановку Физико-математического института – «Утиная охота» по пьесе Александра Вампилова. В гостях у «Человеческой речи» член жюри Театральной недели, Сергей Викторович Назаров.
Сергей Викторович, давайте начнём с общего впечатления. Насколько постановка Алины Рогозиной соответствует ожиданиям от студенческого спектакля? Удивила ли она Вас?
Сергей Назаров: Нет, не удивила. Меня несколько озадачил выбор пьесы. Согласитесь, Вампилов писал драматургию о "героях нашего времени", но "наше время" давным-давно закончилось. Мне-то кажется, что зиловы вымерли еще в 1991 году. Это жаль, конечно, и в этом и большая сложность - сегодня такие персонажи не встречаются, а, соответственно, и основные характеристики героев этой пьесы сегодняшним студентам совершенно не понятны. Собственно, результаты такого непонимания мы сегодня и смотрели.
Артемий Логинов: То есть, по-Вашему, проблема в том, что сегодняшние студенты уже не могут прочувствовать Зилова, потому что таких людей в их окружении попросту нет? Получается, персонаж оказался скорее историческим, чем актуальным?
Но тогда вопрос – как режиссёрская группа пыталась решить эту проблему? Видно ли было стремление адаптировать Зилова под сегодняшнюю реальность, сделать его ближе к зрителю? Или же они, напротив, просто поставили пьесу как дань классике, не особо задумываясь о её современном звучании?
Сергей Назаров: Именно второй вариант и был реализован. Но это - тупиковый путь, поскольку даже представляя музейный экспонат, следует найти в нем какую-то изюминку для сегодняшнего зрителя. Здесь же постановщики увели актеров просто в текст и бытовую органику. В этом есть свое обаяние, но хватает его не на долго.
Артемий Логинов: Получается, что спектакль получился скорее воспроизведением, чем переосмыслением. Но ведь Утиная охота — пьеса, в которой текст сам по себе довольно выразителен, если его правильно подать.
Как тогда с этим справились актёры? Смогли ли они оживить этот музейный экспонат? Или же всё ограничилось механическим проговариванием реплик? Был ли кто-то, кто выделился на фоне общей постановочной инертности?
Сергей Назаров: А для чего в пьесе существует текст? Так, положа руку на сердце? В хорошей драматургии слова либо прячут, либо усиливают действие персонажей. Но сами по себе они - вспомогательный инструмент. Тем паче, Зилов же почти всегда врет. В хорошей драматургии должны быть качественно выстроены Действия и События - то, за чем зритель следит. Здесь такого, увы не случилось.
Артемий Логинов: То есть, мы наблюдали ситуацию, когда актёры говорили текст, но за этим текстом не стояло ни действия, ни событий? Получается, зрителю попросту не за что было зацепиться?
А если говорить конкретно о Зилове? Это ведь центральная роль, без которой Утиная охота разваливается. Как её исполнил актёр? Смог ли он хоть как-то передать внутренний разлом персонажа, его трагичность, пусть даже не самыми удачными средствами? Или же он остался просто молодым человеком, который произносит текст, не до конца понимая, что за ним стоит?
Сергей Назаров: Честно сказать, ребят же есть за что и похвалить. Удивительно, но в спектакле в основном были задействованы первокурсники, а режиссер - второкурсница. И сказать, что они совсем уж ни с чем не справились, я тоже не могу. Ребята крайне органичные, и окажись режиссерское решение чуть интереснее, актеры бы могли и блеснуть. Исполнитель роли Зилова Григорий Дмитрюков в принципе готов к серьезным ролям, но невозможно же требовать от актера-любителя точного рисунка роли, когда сама пьеса не разобрана как следует режиссерско-постановочной группой.
Артемий Логинов: Это действительно интересный момент – когда актёры обладают потенциалом, но им не хватает режиссёрской поддержки. Получается, что в данном случае исполнители просто не получили необходимых ориентиров, которые помогли бы им глубже понять материал?
Как это проявилось в спектакле? В чём конкретно не хватило режиссёрского решения – в работе с мизансценами, в ритме постановки, в создании атмосферы? Или проблема была ещё глубже – в общем понимании, зачем вообще ставится Утиная охота в 2025 году?
Сергей Назаров: Мне-то кажется именно в общем понимании. Понимаете, Зилов же для своих времен - весьма типичный персонаж. Больше того, многие же даже старались таким вот зиловым в реальной жизни подражать. Их и женщины за "зиловость" любили. Тут ведь даже сама семейная трагедия не столько в том, что Зилов изменяет жене, или не стремиться побыстрее детей завести, а в том, что жена его очень хорошо знает, за кого замуж вышла, и любит в нем то, с чем жить она дальше не может, но и обижаться-то на кого при этом? На себя разве что. И в этом во всем куда больше настоящей боли, чем в расставании из-за измены.
Ну и его бесконечные игры - это тоже ведь важно. Где он прокалывается и на секунду становится настоящим, а где все это - просто игра. И даже не на публику, а и для себя тоже, поскольку его игра уже стала второй натурой. Но как это понять сегодняшним ребятам? Они же, действительно, таких странных людей в жизни не встречали. Мне кажется, если уж почему-то сегодня люди увлеклись Вампиловым, стоило поискать, что типового для 60-х-70-х годов прошлого века и сегодня в людях прорывается. Это - один из путей. Он все равно требует очень тщательной работы с самыми мелкими деталями пьесы и характеров персонаже. Есть и другой способ сегодня поиграть именно Вампилова - поискать другой сценический язык. Более условный, открытый, может быть, отказаться от четвертой стены. Мне кажется, для сегодняшнего молодежного театра это и легче, и убедительнее.
Артемий Логинов: Получается, что основная ошибка постановки — в буквальном воспроизведении пьесы, без поиска точек пересечения с сегодняшним зрителем. Вместо того чтобы либо актуализировать персонажей, либо найти новый сценический язык, режиссёрская группа попыталась просто «пересказать» Вампилова, рассчитывая, что текст сам по себе вытянет спектакль.
Но если говорить о Вашем предложении — найти современные аналоги Зилова или работать с условностью, какой из этих путей, на Ваш взгляд, был бы более реалистичным для этой конкретной команды? Смогли бы они, например, сделать спектакль менее реалистичным, но более выразительным, если бы решились на второй вариант?
Сергей Назаров: Думаю, да. Другое дело, что в условиях Театральной недели, когда труппа в основном из первокурсников, это выглядит ненаучной фантастикой. Ребята работали над постановкой меньше трех недель. Можно, конечно, и так, но тогда режиссер уже на первую репетицию должен приходить с полностью решенным спектаклем. Некоторые же так и поступают, но эти некоторые, как правило, намного более опытные люди.
Артемий Логинов: То есть, для первокурсников и второкурсницы-режиссёра попытка «обойти» реализм и сыграть в условность могла бы стать ещё большим испытанием, чем попытка честно воссоздать бытовой театр?
В таком случае, если бы у них было больше времени на постановку — скажем, не три недели, а хотя бы полтора-два месяца, — это могло бы что-то изменить? Или же проблема глубже, и даже с дополнительными репетициями без правильного режиссёрского подхода спектакль остался бы в той же зоне?
Сергей Назаров: Я, наверное, не отвечу на этот вопрос. Тут стоит поговорить с режиссером в принципе о том, как она видит свою работу в спектакле. Могу сказать только, что актерам точно было бы легче работать в условном ключе. А вообще, в этом месте нашего разговора стоит обратиться к ребятам напрямую - вы спрашивайте, просите консультаций, это же и доступно, и бесплатно в рамках студвесен. Я не могу обещать полный застольный этап работы в формате консультаций, но хотя бы вопросы мы вам бы задали такие, на которые было бы интересно и полезно искать ответы в вашей сценической работе.
Артемий Логинов: Это, пожалуй, самое важное замечание — студенческий театр ведь существует не только ради результата, но и ради процесса обучения, открытия новых инструментов. А без вопросов к себе, без попытки заглянуть глубже в материал, даже самый добросовестный спектакль рискует остаться поверхностным.
Тогда, завершая нашу беседу, сформулирую такой финальный вопрос: если бы Вы могли дать один совет этой труппе на будущее — что это было бы? С чего им стоит начать, чтобы их следующий спектакль был не просто технически выстроен, но и содержательно был бы интереснее, ближе к зрителю?
Сергей Назаров: Ну, на разборе после спектакля мы все это уже озвучили:
- Важно выбирать такую драматургию, которая вызывает желание что-то свое сказать зрителю с ее помощью. В конце концов, ваше художественное высказывание должно быть внятным, а если вы не понимаете, с чем именно имеете дело, откуда взяться внятности.
- Консультации, встречи (даже если он-лайн), разговоры с мастерами, с членами жюри на этапе поиска решения спектакля - штука полезная в любом случае. Забавно, что к этой помощи чаще прибегают именно опытные постановщики. Ну и опыт их растет быстрее в результате.
- Ну и выбор сценического языка, способа существования - тоже очень важная штука. На самом деле, то, что будто бы бытовой способ существования на чистой органике проще для актеров - это иллюзия. На самом деле, острые формы существования, условные, построенные на открытой театральной игре - это для актера и кураж, и невероятный кайф. Особенно, если получается.
- И добавлю еще один пункт, на разборе мы его почему-то все трое пропустили, а об этом стоило поговорить. По положению о Театральной неделе спектакль должен укладываться максимум в час. Поэтому режиссерам приходится или самим сокращать пьесу, или подтягивать сценаристов. Сегодня мы видели не самую лучшую из возможных инсценировку. Сокращения были сделаны без учета цельности и логичности Событийного ряда. Это, кстати, одна из причин непонимания самой пьесы. Сложная работа, и требующая определенных знаний о методе Действенного анализа, да и в целом о структуре драматургии, но делать ее нужно. И делать тщательно и вдумчиво.
Артемий Логинов: Это, пожалуй, получился даже не один совет, а целая инструкция к действию для будущих студенческих постановок. Причём очень чёткая и практическая.
Особенно интересна мысль о сценическом языке – получается, что ставка на реализм иногда даже усложняет работу актёров, тогда как более условные формы могут дать им свободу и драйв. А про сокращение пьесы – это вообще ключевой момент для фестивального театра. Ведь если материал не адаптирован с пониманием логики событий, зрителю остаётся просто наблюдать набор сцен, который не складывается в цельный спектакль.
Спасибо за этот разбор! Думаю, если ребята возьмут на заметку хотя бы часть этих пунктов, следующая их работа уже будет осознаннее. А мы, наверное, будем следить за их прогрессом?
Сергей Назаров: Даже не сомневаюсь. Кстати, актеров-первокурсников мы запомнили еще на осеннем творческом семинаре, думаю, что на следующем уже заметим и режиссера. Ей есть чему там поучиться.
Артемий Логинов: Значит, у этой команды есть потенциал, и вопрос лишь в том, насколько грамотно они смогут им распорядиться. Будем надеяться, что они сделают выводы и будут расти дальше.
Спасибо за этот разговор, Сергей Викторович! Это был действительно глубокий и честный разбор спектакля. Думаю, не только участникам Театральной недели, но и всем, кто интересуется студенческим театром, будет полезно услышать эти мысли.
Ну а мы продолжим следить за спектаклями ПГНИУ и разбирать их в «Человеческой речи». Ждём следующую постановку! 🎭