Знаете, что самое странное в жизни? Когда она рушится, это происходит в самый обычный день. Вот и у Макса всё началось в четверг — ничем не примечательный осенний вечер, когда листья за окном уже пожелтели, но ещё держались на ветках из последних сил.
— Ты опять задержался, — голос Ани звучал устало. Она даже не повернулась к двери, прибираясь на кухне.
— Проект горит. Сама знаешь — конец квартала, — Макс бросил портфель у входа и устало провёл рукой по волосам. — Я же написал тебе.
— Написал... — эхом отозвалась она. — Ты всегда пишешь. А поговорить? Просто поговорить — когда мы в последний раз это делали?
Макс тяжело опустился на стул. Что-то в её голосе было не так. Что-то новое, незнакомое, пугающее.
— Давай сейчас поговорим, — он попытался улыбнуться. — Как прошёл твой день?
Звон разбившейся тарелки заставил его вздрогнуть. Аня медленно повернулась, и он увидел слёзы в её глазах.
— Мой день?! — её голос дрожал. — Ты правда думаешь, что можно вот так просто... Боже, Максим! Я же не просто так существую в перерывах между твоими сообщениями!
— Ань, ну что ты... — он встал, пытаясь подойти к ней.
— Не подходи! — она выставила руку вперёд. — Ты никогда не поймёшь, что я чувствую. Никогда! Потому что ты даже не пытаешься...
Осколки тарелки хрустели под её ногами, когда она выбежала из кухни. Хлопнула дверь спальни.
Макс остался один посреди разбитой посуды. Он смотрел на закрытую дверь и впервые за долгое время чувствовал себя абсолютно беспомощным. Что происходит?
Утро пятницы встретило его пустой постелью — Аня ушла раньше, оставив записку:
"Переночую у мамы. Мне нужно подумать."
Он перечитывал эти слова снова и снова, пока буквы не начали расплываться перед глазами. В голове крутились обрывки вчерашнего разговора. "Ты никогда не поймёшь..." Но что именно он должен понять?
День тянулся бесконечно. Телефон молчал — ни звонка, ни сообщения. Макс пытался сосредоточиться на работе, но мысли постоянно возвращались к Ане. К тому, как она плакала вчера. К тому, как давно он не видел её улыбки. К тому, как не замечал... Чего именно не замечал?
Вечером он не выдержал и позвонил. Гудки. Длинные, безнадёжные гудки.
— Абонент временно недоступен...
Макс швырнул телефон на диван и упал рядом. В квартире было непривычно тихо. Никакого звона посуды, никакого шороха её любимого халата, никакого тихого напевания под нос — всех тех звуков, которые он принимал как должное.
В субботу она пришла забрать вещи.
— Я подала на развод, — сказала тихо, глядя куда-то мимо него. — Извини, что так...
— Так — это как? — его голос звучал хрипло, будто чужой.
— Вот так, — она обвела рукой квартиру. — Всё это... Нас больше нет, Макс. Я устала быть декорацией в твоей жизни.
— Декорацией? — он шагнул к ней. — Ты с ума сошла? Ты моя жена!
— Была, — она грустно улыбнулась. — Знаешь, что самое страшное? Ты даже сейчас не понимаешь. Просто не видишь...
Она ушла, оставив после себя пустоту и запах любимых духов. А Макс остался стоять посреди гостиной, пытаясь понять, когда же всё пошло не так. Когда он потерял её? И главное — почему не заметил этого раньше?
Прошла неделя.
Макс жил на автопилоте — работа, дом, снова работа. Пустая квартира давила тишиной, а телефон предательски молчал. Он десятки раз набирал Анин номер, но так и не решался позвонить.
В пятницу всё изменилось.
— Максим Андреевич, к вам посетитель, — голос секретарши в интеркоме звучал странно напряжённо.
— Я занят, перенесите...
— Это ваша... — она запнулась. — Это Анна Сергеевна.
Сердце ёкнуло. Аня? Здесь?
Она вошла в кабинет, как чужая — строгий костюм, собранные в пучок волосы, незнакомый макияж. Только глаза выдавали волнение.
— Привет, — её голос звучал официально. — Нам нужно поговорить.
— Теперь ты хочешь поговорить? — внутри что-то оборвалось. — А где ты была раньше?
— Не начинай, — она поморщилась. — Я пришла по делу. Мне нужны документы на квартиру.
— Зачем?
— Я нашла покупателя. Думаю, лучше продать её и...
— Что?! — Макс вскочил из-за стола. — Ты с ума сошла? Это наш дом!
— Был, — она не отступила. — Теперь это просто недвижимость, которую нужно поделить.
— Поделить?! — он рассмеялся, но смех больше походил на рычание. — Ты же сама говорила, что дом — это не стены! Помнишь? Когда мы только купили эту квартиру, ты...
— Хватит! — она повысила голос. — Не смей использовать прошлое как оружие!
В кабинете повисла тяжёлая тишина.
— Знаешь? — Аня вдруг заговорила тихо. — Ты впервые за долгое время проявил какие-то эмоции. И знаешь, почему? Из-за квартиры. Не из-за меня — из-за недвижимости.
— Это неправда...
— Правда, Макс. Когда я уходила — ты даже не попытался меня остановить. Просто стоял и смотрел. А сейчас? Готов драться за четыре стены?
Она достала из сумочки конверт.
— Здесь документы от юриста. Изучи их. У тебя есть неделя на размышления.
Развернулась, чтобы уйти, но у двери остановилась:
— И да, я встречаюсь с Димой. Помнишь его? Мой одноклассник, он всё это время...
Удар кулака о стену заставил её вздрогнуть. Макс не узнавал собственный голос:
— Всё это время — что?! Ты что, изменяла мне?!
— Господи, вот оно! — она резко развернулась. — Сразу про измену! А то, что он просто слушал меня все эти годы? Поддерживал, когда ты пропадал на работе? Видел во мне человека, а не функцию?!
— Я любил тебя! — он почти кричал.
— Любил? — она горько усмехнулась. — Ты владел мной. Как этой квартирой, как своим статусом успешного мужа. Но ты никогда, слышишь, никогда не любил меня по-настоящему!
Дверь распахнулась — на пороге стоял встревоженный охранник.
— Всё в порядке? Мы услышали шум...
— Всё хорошо, — Аня поправила причёску. — Я уже ухожу.
Она вышла, оставив Макса наедине с разбитыми костяшками пальцев и раздирающей грудь болью. В приёмной шептались сотрудники. А он смотрел на чёртов конверт и впервые в жизни не знал, что делать дальше.
Телефон на столе ожил — сообщение от Ани:
"Прости за сцену. Я не хотела говорить про Диму так... Но ты должен знать. Я начинаю новую жизнь. И тебе советую."
Макс швырнул телефон в стену.
Вечером он сидел на той самой кухне, где всё началось, и впервые за долгие годы пытался действительно понять — что чувствовала Аня всё это время? И почему он, считавший себя любящим мужем, оказался слеп к её одиночеству?
Выходные Макс провёл в оцепенении. Слова Ани про Диму не давали покоя. В воскресенье вечером он не выдержал и позвонил Лёхе — единственному другу, который знал их обоих со студенческих времён.
Они встретились в кафе.
— Слушай, а ты знал про этого Диму? — спросил он.
Лёха отвел взгляд:
— Знал.
— И молчал?! — Макс с грохотом подвинул своё кресло. — Какого чёрта?!
— А что я должен был сказать? — Лёха вздохнул. — "Эй, друг, пока ты пашешь сутками, твоя жена плачет на плече у старого знакомого"? Ты бы всё равно не услышал.
— Да пошёл ты! — Макс вскочил. — Ты же мой друг!
— Именно поэтому! — Лёха тоже поднялся. — Именно поэтому я молчал и надеялся, что ты сам всё поймёшь! Господи, Макс, я же видел, как она угасает рядом с тобой!
Удар пришёлся точно в челюсть. Лёха отшатнулся, схватившись за лицо.
— Вот оно что... — он сплюнул кровь. — Значит, правду говорят — бьёт тот, кому нечем крыть.
Макс замер с занесённым кулаком. В глазах друга читалось не осуждение — жалость.
— Знаешь, что самое паршивое? — Лёха вытер губу салфеткой. — Аня любила тебя. По-настоящему. А этот Дима... он просто оказался рядом, когда ты был далеко.
— Я работал для неё! — Макс рухнул обратно в кресло. — Для нас...
— Для себя, — отрезал Лёха. — Ты строил свою империю, а она просто оказалась одним из экспонатов в твоей коллекции достижений.
Утро понедельника встретило Макса головной болью и десятком пропущенных от Ани. Когда он перезвонил, её голос звучал встревоженно:
— Зачем ты приходил к Диме?
— Что?..
— Не притворяйся! Его машину раскурочили ночью. Записка на лобовом: "Держись подальше от чужих жён"
— Я не...
— О, да ладно! — она почти кричала. — Это твой почерк, Макс! Твой!
Он похолодел. Действительно, смутно вспомнилось, как после ухода Лёхи он поехал... Господи, что он наделал?
— Аня, я...
— Заявление в полицию уже написано, — её голос стал ледяным. — И знаешь что? Теперь я действительно рада, что ушла от тебя. Потому что этот поступок... это уже не тот Макс, которого я когда-то любила.
Гудки в трубке звучали как приговор.
Вечером он сидел в пустой квартире, перебирая старые фотографии. Вот они в день свадьбы — счастливые, влюблённые. Вот первый отпуск... Стоп. Он вгляделся внимательнее в снимок трёхлетней давности. Аня улыбается, но глаза... Как он не заметил раньше эту тоску во взгляде?
Зазвонил телефон — номер Димы. Палец завис над кнопкой "принять".
— Алло, — голос звучал хрипло.
— Максим? — в трубке послышался спокойный мужской голос. — Нам нужно поговорить. Как мужчина с мужчиной.
— О чём?
— О том, что ты разрушаешь не только свою жизнь, но и её. Давай встретимся. Сейчас.
Макс посмотрел на часы — почти полночь.
— Где?
— Помнишь кафе "У Михалыча"? Буду через полчаса.
Он положил трубку и долго смотрел в темноту за окном. Что-то подсказывало — этот разговор изменит всё.
"У Михалыча" почти не изменилось за эти годы — всё те же потёртые диваны, запах кофе и приглушённый свет. Когда-то они с Аней часто здесь бывали. Когда-то...
Дима уже ждал его за дальним столиком. Обычный мужик — ни качок, ни красавец. Как он умудрился?..
— Присаживайся, — Дима кивнул на стул напротив. — Я заказал нам кофе.
— Я не...
— Сядь, Максим. Просто сядь и послушай.
Что-то в его голосе заставило Макса подчиниться.
— Знаешь, я ведь любил её ещё в школе, — Дима задумчиво помешивал кофе. — Но она выбрала тебя. И знаешь что? Я был рад. Потому что видел, какая она счастливая рядом с тобой.
Макс стиснул кулаки под столом.
— А потом, — Дима продолжал, словно не замечая его реакции, — я начал замечать, как она меняется. Нет, внешне всё было прекрасно — успешный муж, красивая жизнь... Но её глаза, Макс. Они будто погасли.
— Ты следил за ней?
— Нет. Мы случайно встретились три года назад. Помнишь тот день, когда ты не смог поехать с ней на годовщину свадьбы её родителей?
Макс вздрогнул. Тот проект, важный контракт...
— Я был там, — Дима отпил кофе. — И знаешь, что она сказала за весь вечер? "Всё хорошо. У него важная работа." Она защищала тебя, Макс. Даже тогда.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Потому что ты должен знать — между нами ничего не было. Ни тогда, ни сейчас.
— Что?.. — Макс почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Она не изменяла тебе. Никогда. Я просто был рядом, когда ей нужно было выговориться. Был другом, понимаешь?
— Тогда почему она сказала...
— Потому что хотела, чтобы ты почувствовал хоть что-то! — Дима впервые повысил голос. — Чтобы ты, чёрт возьми, проснулся наконец!
В кафе повисла тишина. Где-то на кухне звякнула посуда.
— Знаешь, что самое страшное? — Дима наклонился вперёд. — Она до сих пор любит тебя. Но она сломалась, Макс. Её сломала не измена, не другой мужчина — её сломало одиночество рядом с тобой.
Макс смотрел в свою чашку, не в силах поднять глаза.
— И вот ещё что, — Дима встал, положив на стол конверт. — Я не буду писать заявление в полицию. Но не потому, что боюсь тебя. Просто... может, этот случай наконец-то заставит тебя посмотреть на себя со стороны.
Он ушёл, оставив Макса наедине с остывшим кофе и оглушающей правдой.
В конверте оказались фотографии. Их с Аней свадьба — Дима в толпе гостей, улыбается. Снимки с разных мероприятий, где они пересекались — везде он на заднем плане, никогда не приближаясь, просто наблюдая. И последнее фото — Аня плачет на скамейке в парке, датировано прошлой осенью. На обороте надпись:
"В этот день ты забыл про её день рождения. Она просидела здесь два часа, ждала звонка."
Телефон в кармане завибрировал — сообщение от Ани:
"Дима всё рассказал. Знаешь, я не хотела делать тебе больно той историей про отношения с ним. Просто... я так устала быть невидимой."
Макс закрыл глаза. В голове звучали слова Димы: "Её сломало одиночество рядом с тобой."
Он достал телефон и начал печатать: "Прости меня. Не за машину, не за сцену в офисе. За то, что я..."
Пальцы зависли над экраном. За что именно он просит прощения? За годы невнимания? За убитую любовь? За то, что действительно никогда не понимал, что она чувствует?
Макс просидел в кафе до закрытия, написав и стерев десятки сообщений. В итоге отправил только одно: "Можем встретиться? В последний раз."
Её ответ пришёл утром:
"Завтра вечером в 7, там же."
Следующий день тянулся бесконечно. Он отменил все встречи, отключил рабочий телефон. Впервые за годы позволил себе просто существовать, думать, вспоминать...
Вспоминать, как Аня любила встречать его с работы, готовила его любимый ужин. Как постепенно перестала это делать — он даже не заметил, когда именно. Как из их разговоров исчезли мечты и планы, остались только бытовые вопросы и работа. Его работа.
В кафе он пришёл на час раньше. Сел за их старый столик у окна, заказал два капучино — как раньше.
Она появилась ровно в семь — непривычно строгая, в деловом костюме. Села напротив, даже не взглянув на нетронутый кофе.
— Я была у психолога, — сказала вместо приветствия. — Знаешь, что она мне сказала? Что я созависима. Была созависима.
Макс молчал.
— Представляешь, — она нервно крутила кольцо на пальце, — оказывается, это ненормально — растворяться в другом человеке. Жить его жизнью, его целями... А я-то думала, это и есть любовь.
— Аня...
— Нет, помолчи, — она подняла руку. — Дай мне закончить. Знаешь, что я поняла? Я не помню, чего хотела я сама. Кем мечтала стать, куда хотела поехать... Всё было "мы", "ты", "твоя карьера"... А меня будто и не было.
— Я не хотел...
— Конечно не хотел, — она грустно улыбнулась. — Ты просто не замечал. И знаешь, что самое страшное? Я тоже не замечала. До того момента, как начала задыхаться.
Она достала из сумочки папку:
— Здесь документы на развод. Я всё подписала. И... я уезжаю, Макс.
— Куда? — его голос сел.
— В Питер. Помнишь, я всегда хотела там жить? Конечно, не помнишь — я говорила об этом на нашем третьем свидании, — она невесело усмехнулась. — Меня пригласили в архитектурное бюро. Да, представляешь? Я возобновила практику. Оказывается, я неплохой архитектор...
Макс смотрел на неё как впервые. Архитектор? Она же бросила карьеру ради...
— Ради тебя, — словно прочитала его мысли. — Потому что тебе нужна была жена дома, а не на работе. Потому что "два трудоголика в семье — это уже слишком". Твои слова, помнишь?
Он помнил. И ненавидел себя за них.
— Я могу измениться, — слова звучали жалко даже для него самого.
— Конечно можешь, — она кивнула. — И должен. Но не ради меня — ради себя. Потому что человек, которым ты стал... он чужой не только мне, но и себе самому.
Она встала, одёрнула пиджак:
— Мой самолёт через три дня. Документы нужно подписать до этого. Пришлёшь с курьером?
— Аня, — он поймал её за руку. — Скажи честно — там, в Питере... Дима будет с тобой?
Она высвободила руку:
— Знаешь, что самое грустное? Ты до сих пор думаешь, что дело в другом мужчине. Что кто-то увёл твою жену, украл твою собственность... — она покачала головой. — Нет, Макс. Дело в том, что я сама себя потеряла рядом с тобой. И нашла только сейчас.
Она ушла, а он остался сидеть, глядя на два остывших кофе. В кармане завибрировал телефон — рабочий звонок. Впервые в жизни он просто сбросил его.
Макс сидел в пустой квартире, которая так и не стала домом, смотрел на ночной город и думал о том, что некоторые вещи понимаешь слишком поздно. Например, что любовь — это не право собственности. Что счастье другого человека не измеряется квадратными метрами и суммой на счёте. И что иногда, когда говорят "ты никогда не поймёшь", это значит — ты уже опоздал пытаться.
Курьер доставил готовые документы и маленькую записку:
"Надеюсь, ты научишься слышать и понимать. Но уже не меня."
Телефон тихо звякнул — уведомление из приложения для отслеживания рейсов. Самолёт "Москва - С. Петербург" вылетел по расписанию.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
