Расстояние между Менонге и Куито (что-то около 170 километров) во время войны преодолевалось примерно за неделю. В те далекие 80-е годы караваны с продовольствием и боеприпасами шли из столицы провинции Квандо-Кубанго города Менонге в район ожесточенных боев местечко Куито-Куанавале. Приходилось им ой как несладко. Из-за обстрелов, засад, налетов. Поэтому и двигались так медленно.
После того, как как 25 ноября 1985 года юаровцы сбили советский военно-транспортный самолет и полеты запретили, эта дорога стала единственным источником снабжения воюющих частей.
Мы же, после нескольких дней сьемок в Куито направлялись в Менонге по отличной недавно построенной трассе, и кажется, наш автобус был единственным транспортом на всем пути. Уверен, мы могли бы преодолеть эти 170 километров всего за пару часов, но случилось несколько остановок. Как же не заехать в деревню, где люди продолжают жить как 50, 100, 200 или 300 лет назад? Интересно же!
Остановка N 1
У народа Гангела ничего не меняется. Традиционная пища – фунжи - каша из кукурузы или маниоки – корнеплода, завезенного сюда европейцами из Латинской Америки. Каждое утро женщины толкут маниоку в деревянных ступах, чтобы потом смешать с водой и приготовить обед.
Мне доводилось попробовать фунжи. Что сказать? – Типа манной каши, наверное, только без молока. Основной вкус – отсутствие какого-либо вкуса.
Питательно, вполне можно есть каждый день и не надоест. Но ведь, как говорится - «одной фунжи сыт не будешь».
Гангелы разводят свиней, они еще и умелые охотники, а в саванне водятся косули, антилопы. Я был свидетелем, как варят рыбу. В общем-то, варят ее везде одинаково, только здесь варят на углях.
Вообще-то в Африке опасно есть пресноводную рыбу. Так говорил военный врач. Здешние реки никогда не замерзают, и в воде огромное количество паразитов. Даже заходить в реку опасно, но что делать? Если другой воды тут нет.
Остановка N 2
У реки всегда полно народу. Женщины и мужчины стирают белье, моются, набирают воду домой. Дети – мальчишки – они во всем мире одинаковы. Носятся, как угорелые, в любую секунду готовы прыгнуть в воду, через 5 минут вылезти на берег и опять прыгнуть, и так до бесконечности.
С удовольствием позируют и фотографируются с иностранцами. Дети почти не понимают по-португальски, гангела их родной язык, но все же через переводчика я спросил: «А как же крокодилы, они же водятся во всех здешних реках. Вы их не боитесь?» На меня как-то странно посмотрели. – «Нет тут крокодилов, они там сверху по течению, сюда не заплывают.»
Я так понимаю, приезжих типа нас, странных, да еще и наивных, да еще с видеокамерами здесь не видели годами. Кому взбредет в голову переться в провинцию Квандо-Кубанго и задавать глупые вопросы купающимся мальчишкам? Иного человека сюда ведь «калачом на заманишь», а эти сами приперлись!
Остановка N 3
Refugio – по-португальски убежище, но лучше и вернее перевести как «землянка». В таких вот землянках наши офицеры прятались от юаровских обстрелов, весьма интенсивных. Их строили в «три наката», тройное укрепление из бревен, но и они выдерживали не всегда. «Вот сидим, уже привыкли за много месяцев к грохоту, сидим спокойно, можно сказать, чаек попиваем, - рассказывает ветеран войны в Анголе переводчик Игорь Бакуш, - и тут бах - на тебе! Все перед глазами поплыло, шум в ушах, как будто глубоко под водой, и только спустя какое-то время слышу голос: Живы? Вашу мать! Вытаскивайте».
Как оказалось, снаряд попал прямой наводкой, землянка обрушилась, и если бы кто-то из наших не находился снаружи, не разговаривал бы с нами военный переводчик Игорь Бакуш. Ангольцы откопали. Все живы, но с контузиями разной степени. Почти 40 лет прошло с тех «горячих времен», но саванна просто усеяна трофеями.
Вот «Олифанте» - основной танк юаровской армии, мощный, не зря ему дали такое название – «Слон». Слон и есть. Наши-то танки куда меньше. Их тут тоже валяется немало. Во время боевых операций, которые длились порой целый месяц, а то и больше, ночевать приходилось в полевых условиях.
Землянка, возможно, предоставляла лучший ночлег, но не всем хватало места. Кто-спал в БТРе или БМП, но бывало прямо под боевой машиной рыли углубление в земле, клали туда матрацы и там спали. «Вроде бы в укрытии, но и на свежем воздухе, - рассказал ветеран войны в Анголе военный переводчик Игорь Ждаркин. – Я много ночей провел в таких условиях. Страшно бывало, змеи тут ядовитые и комары, так, что малярию подцепить как нечего делать. Но в БТРе спать еще хуже.»
Остановка N 4
Вот уж чего не ожидал я тут встретить так это мемориала в честь погибших юаровских солдат и офицеров. Но вот встретил. Подбитых вражеских танков тут полно, но это же настоящий памятник! Надпись можно перевести как «Часть воинской дружбы.»
В ЮАР давно нет «апартеида» и с Анголой теперь дружба. «Они сами приезжали сюда и соорудили свой мемориал, - рассказал мне ангольский ветеран войны Энрике Лопеш. – Мы на них зла не держим, теперь это совсем другое государство, да и времени прошло достаточно.»
Приехали!
Ах, наконец, достигли мы ворот Менонге! Видно, что районный центр, столица провинции. Как-то все здесь веселей и радостней. Давным-давно я обещал своему институтскому другу Володе Горностаеву сфоткать советскую военную миссию, где он служил в далеком 1900-м году. Бывал я в этом городке и не раз, но выполнить просьбу все как-то не получалось.
Зато теперь я уж щелкал и щелкал без устали, и тут же переслал своему другу. Вот, что интернет «животворящий делает»! Мы купили местных симок, что- то там рублей по 600, и интернет летал даже в самых укромных местах саванны, что уж говорить о районном центре.
Никакой военной миссии давно уж тут нет, но дома остались, вполне себе прочные и надежные. Теперь в них живут вполне мирные люди. И главное ради чего мы сюда стремились – установка памятной доски на военном аэродроме.
25 ноября 1985 года недалеко от Менонге юаровцы сбили советский транспортный самолет АН-12. Летчики могли бы выпрыгнуть с парашютами, но они этого не сделали, ведь у пассажиров парашютов не было. Они пытались дотянуть до аэродрома, оставалось-то километров 20, наверное. Но не смогли, горящий самолет рухнул в саванну. Через 40 лет совместно с «Российским союзом ветеранов Анголы» установили мы мемориальную доску.
«В память героев, погибших за независимость Анголы. 8 советских пилотов, 4 советских военных советника и 20 ангольских военнослужащих погибли в этой катастрофе».