В эпоху неограниченного доступа к информации достоверные факты и научное знание — на вес золота. Пожалуй, именно эта идея объединяет то немалое количество направлений, в которых работает наш сегодняшний гость. Алексей Паевский — создатель и главный редактор портала Neuronovosti.Ru, автор сценариев телепередач «Галилео» и «Атланты: в поисках истины», соавтор книг «Смерть замечательных людей», «Вообще чума: истории болезней от лихорадки до Паркинсона», «Вот холера!».
Мы поговорили о том, как понятно рассказывать о науке, зачем учиться всю жизнь и почему нельзя верить «британским учёным».
О секретах хорошей лекции
— Вы читали лекцию на ноябрьской математической смене в «Сириусе». Как всё прошло?
Я приезжаю в Образовательный центр с самого его основания. В этот раз читал лекцию в рамках большого финального мероприятия по популяризации науки. Мы выбрали тему про литий и литий-ионные батареи. Я рассказал об истории освоения человечеством энергии и электричества, о том, как были созданы литий-ионные аккумуляторы, подарившие нам все гаджеты вокруг, о моём знакомстве с творцами этих аккумуляторов и о том, что придёт этим устройствам на смену. Насколько я понимаю, ребятам понравилось: некоторые говорили, что это была лучшая лекция на смене. Несмотря на то что мой визит был очень коротким (меньше суток), я рад, что всё сложилось хорошо.
— Как вам кажется, вы говорили с ребятами на одном языке? Или приходилось адаптировать научный материал?
Это моя работа — переводить информацию с научного языка на тот, который понимает аудитория. В начале выступления всегда подстраиваешься, понимаешь, какой уровень знаний у ребят или у взрослых, и дальше уже с этим работаешь. Иногда получается что-то рассказать даже в детском саду: однажды я провёл лекцию для дошколят. Главное — не терять смысл, упрощая материал.
— Какие у вас есть приёмы и секреты, которые помогают переводить информацию на языки разных аудиторий?
В первую очередь это метафоры: яркие сравнения, позволяющие чётко представить предмет или явление. Я внимательно слежу, чтобы они были корректными. Ещё иногда полезно оставить в лекции какую-то загадку: это сразу включает внимание и вовлечённость.
Самое, пожалуй, важное условие — это личный интерес, собственное любопытство преподавателя, которое всегда передаётся слушателям. Без этого любые приёмы бесполезны.
Я думаю, этот набор секретов можно сравнить с каким-нибудь чемоданчиком актёра: у него всегда заготовлены разные инструменты, шутки, эмоции. Так же и у популяризаторов науки — всё должно быть под рукой. Правда, важно не повторяться постоянно.
— Зачем заниматься просвещением и рассказывать о науке неподготовленным слушателям?
Мне не очень нравится слово «просвещение» — слишком громкое. К тому же в нём как будто заключено неравенство, идея того, что кто-то вещает сверху вниз. А разговор должен быть на равных.
Я точно не занимаюсь образованием: лекция не даёт полную систему знаний, скорее я стремлюсь показать слушателям, как можно мыслить и что такое научный взгляд на мир. Если речь идёт про юную аудиторию, моя цель — зажечь и поддержать тот самый огонёк любопытства, который часто гаснет на школьных уроках. Любопытство — это критерий профпригодности для всех учёных, а привлечение молодёжи в науку — ещё одна моя задача.
О личном пути
— Как вы сами заинтересовались наукой?
Моя история достаточно странная: я полюбил науку ещё до школы. У меня был прекрасный дядя — микробиолог и вирусолог. Когда я приезжал к нему в Москву из Одессы, видел потрясающую шеститомную книжку «Жизнь животных» с красивыми картинками. Так в шесть лет я обрёл мечту стать гидробиологом. Потом планы менялись: я представлял себя астрономом, археологом.... Естественно, участвовал во всех олимпиадах. Химия пошла лучше всего, я дошёл до Всесоюзной олимпиады. После этого можно было подать документы, конечно, и в МГУ, но переезжать было лень — я поступил в Одесский национальный университет, и химия осталась со мной навсегда.
— Вы рассказываете и пишете не только о химии, среди ваших интересов — нейронауки, история медицины. Как вы изучали эти направления?
Занимаясь научной журналистикой, я всю жизнь учусь: как будто получаю высшее образование, но не одно, а сразу много. Каждый день приходится разбираться в десятках незнакомых терминов и понятий.
По сути, я просто читаю очень много книжек, статей и других материалов. И пишу, конечно, каждый день.
Например, девять лет назад мы с моей ученицей Анной Хоружей решили сделать портал про нейронауки, «Нейроновости». Я тогда в этом ничего не понимал. С того времени постоянно изучаю что-то новое: буквально в каждую поездку беру книжку по нейронауке. В один день совершенно внезапно приходит ощущение, что, в принципе, уже можно говорить с учёными на равных. Та же история с памятниками древней архитектуры, проект про которые — «Российские древности» — я запустил более четырёх лет назад. Но тут есть отличие: я увлекаюсь Древней Русью более тридцати лет.
О будущем науки
— Мы часто сталкиваемся с мифами и ложной информацией. Как вы к этому относитесь: злитесь, остаётесь равнодушным?
Сейчас я отношусь к этому спокойно, единственное, что можно сделать, — посмеяться. Я всегда говорил, что бороться нужно не с чем-то, а за что-то: не побеждать лженауку, а укреплять настоящее научное знание и умение проверять информацию. Чем больше будет достоверной информации, тем меньше места останется для ложной.
— Как распознать ложную информацию?
Лучше опишу признаки достоверных материалов. В хорошей научной новости всегда есть ссылка на первоисточник, научную статью, чтобы любопытный читатель мог открыть статью и свериться с тем, что там написано. Обобщений по типу «британские исследователи открыли» недостаточно. Дальше — никаких броских заголовков вроде «Учёные вылечили рак» или «Учёные открыли жизнь на других планетах». У научных новостей всегда спокойный информационный заголовок. Наконец, когда читаешь много хороших научных новостей, появляется языковое чутьё: становится интуитивно понятно, где написано хорошо, а где плохо. Стиль научной журналистики ни с чем не спутать.
— Что ждёт науку в будущем?
Во-первых, будет укрепляться междисциплинарность. Мы же понимаем, что в природе нет физики, химии, математики или биологии, — это наши способы о ней говорить и о ней думать. Сейчас всё самое классное происходит на стыке наук: нейробиологии и математики, нейробиологии и физики, астрономии и математики.
Во-вторых, продолжится активное внедрение искусственного интеллекта как инструмента. Здесь нас ждут две прекрасные вещи: огромное ожидание, что ИИ заменит учёных, и огромное разочарование, что всё работает не так, как ожидали. Думаю, что на горизонте трёх-пяти лет мы придём к использованию искусственного интеллекта как стабильного, полезного инструмента, который много что позволяет, но далеко не всё.
— Если бы вам вдруг надоело работать в науке, чем бы вы занялись?
Я бы умер. Шутка.
На самом деле, стал бы классным гитаристом. Я и так неплохо играю, у меня очень хороший инструмент и даже есть своя группа с Алексеем Водовозовым и Анной Хоружей, мы поём медицинские переделки. Конечно, чтобы стать хорошим музыкантом, не хватает времени. Хотелось бы, чтобы в сутках было 240 часов.
Сделать первый шаг на пути к научным открытиям помогут Сириус.Курсы. Прямо сейчас в онлайн-школе открыты программы по химии, биологии, искусственному интеллекту, а также по четырём другим направлениям. Изучайте расписание и запускайте процесс получения новых и полезных знаний!
