История одной зависимости. Продолжение (часть 2).
Там, где нет места для любви
Дима пошел в первый класс. Новый ранец, новые тетради, буквы, которые складывались в слова. Он хотел рассказать об этом маме, но она не слушала – у нее всегда было слишком много дел. Он хотел рассказать отцу, но тот отмахивался.
Оказалось, что в семье никто особо и не рад был его появлению. Мать была погружена в свои заботы, отец – в свое раздражение и усталость. Он часто пил, а потом становился злым.
Каждый ужин был испытанием. Отец садился за стол первым. Брал себе лучший кусок, ел медленно, с видом человека, которому все обязаны. Мальчик сидел, стараясь не смотреть на еду, не шевелиться, не раздражать отца своим существованием.
В такие моменты его голос звучал громко и жестко, а слова были как удары:
— Сначала ем я, а потом вы!
— Куда руки тянешь? Ты здесь вообще кто такой? – слова впечатывались в душу, глубоко-глубоко…
Каждый раз, когда отец начинал кричать, Дима сжимался и старался стать невидимым. Он не спорил, не плакал – просто терпел, надеясь, что все пройдет.
Он скучал по бабушке и деду. Там его ждали. Там его обнимали. Там не нужно было доказывать, что ты имеешь право просто быть.
Теперь он ждал только лета.
Сестра
Когда родилась сестра, он вдруг понял: мама умеет любить. Только не его.
Она брала малышку на руки и говорила с ней так ласково, как никогда не говорила с ним. Ее голос был мягкий, теплый, нежный. Не такой, каким она отвечала ему – усталым, раздраженным, отстраненным.
Мальчик смотрел, как мама улыбается, целует крошечные ручки. Смотрел и не мог понять: почему не он?
Почему сестре можно быть любимой, а ему – нет?
Что с ним не так?
Обида и боль поднимались внутри, как тяжелая волна. Он не знал, как назвать это чувство, но оно заполняло все внутри, делало дыхание тяжелым.
Лето было еще так далеко…
Побег, который не стал спасением
Школа закончилась. Дима теперь уже почти взрослый парень, даже не сомневался, что уедет к бабушке и деду. Там его никто не попрекал куском хлеба, не нужно было заслужить право просто быть. Там было тепло. Или хотя бы казалось, что так будет.
Он решил поступать на тракториста. Работа простая, понятная. Главное – быстрее начать зарабатывать, стать самостоятельным.
Но легче не стало.
Пустота…
Жизнь шла своим чередом. Утром учеба, потом подработка. Вечерами – друзья. Пиво, самогон. Сначала по выходным, потом и среди недели.
Он не заметил, как выпивка стала привычной.
С друзьями было весело. Голова становилась легкой. Исчезала эта странная тяжесть внутри, эта пустота, что жгла его изнутри с самого детства.
Он не знал, что с ней делать. Но алкоголь знал.
Когда пил, не было обиды. Не было этого мучительного вопроса: почему не я? Почему меня не любили?
Дед тоже пил. Они могли сидеть за столом вдвоем, молча. Не надо было говорить – просто налить еще.
Бабушка ругалась.
— Очнись, тебе жить еще, сынок! — говорила она, хватая его за рукав.
Но он уже научился ничего не чувствовать.
Главное – не чувствовать.
А потом бабушки не стало.