Найти в Дзене
Communicative_Chinese

Откуда берется языковой барьер

То, что мы называем языковым барьером, обычно является больше психологической проблемой, нежели лингвистической. Ведь в ситуациях, когда ученик «все понимает, а сказать не может» или «не находит слов для передачи смысла» речь идет скорее об отставании одного из навыков. А языковым барьером в быту принято обозначать ступор в говорении, когда все инструменты для него у ученика уже есть. Я уверена, что языковой барьер — это ни что иное, как страх сделать ошибку перед носителем. К сожалению, вся постсоветская культура обучения закладывает этот страх в ребенке с младых ногтей. Зачастую уже пятиклассники приходят учить КЯ, настолько зажатые и запуганные школьными учителями (чаще всего русского языка, уж простите), что перебить это за 2 часа в неделю никак не получается. А эта ужасная привычка извиняться за ошибки? Зачем это нужно сегодня? Я думаю, вы в целом знакомы с двумя течениями в лингвистике — прескриптивизмом и дескриптивизмом. Первое направление главенствовало в годы СССР и подразуме

То, что мы называем языковым барьером, обычно является больше психологической проблемой, нежели лингвистической. Ведь в ситуациях, когда ученик «все понимает, а сказать не может» или «не находит слов для передачи смысла» речь идет скорее об отставании одного из навыков. А языковым барьером в быту принято обозначать ступор в говорении, когда все инструменты для него у ученика уже есть.

Я уверена, что языковой барьер — это ни что иное, как страх сделать ошибку перед носителем. К сожалению, вся постсоветская культура обучения закладывает этот страх в ребенке с младых ногтей. Зачастую уже пятиклассники приходят учить КЯ, настолько зажатые и запуганные школьными учителями (чаще всего русского языка, уж простите), что перебить это за 2 часа в неделю никак не получается.

А эта ужасная привычка извиняться за ошибки? Зачем это нужно сегодня? Я думаю, вы в целом знакомы с двумя течениями в лингвистике — прескриптивизмом и дескриптивизмом. Первое направление главенствовало в годы СССР и подразумевало, что есть некий «правильный язык», источником которого являются учитель, словари и книги. Лингвистика как наука предписывала некие нормы, и если ты отступал от них — ты выглядел неграмотным и был страшно виноват. Но это было раньше!

Сегодня лингвистика ставит своей задачей не предписывать, а описывать языковые процессы. Сегодня мы знаем, что язык — живой организм, нерукотворный, и он существует не в словарях, а в устах своих носителей. Лингвистике как таковой не стыдно, если все население начнет говорить «кофе — оно»; более того, она просто опишет, почему так происходит, ведь у этого процесса есть вполне объяснимые причины.

Мне кажется, именно тотальный прескриптивизм в школе формирует у учеников страх перед языковой ошибкой, и следовательно, языковой барьер. И нет, я не предлагаю забыть про грамотность абсолютно и перейти на «олбанский йезыг». Но предлагаю перестать демонизировать ошибки, а как конкретно — читайте дальше.

  1. Поговорить с учениками о том, что ошибки — это нормально. Как фигурист упадет 9 раз, прежде чем сделает правильно на 10-й, так и изучающий иностранный язык учится через «падения». Разговор на иностранном языке — когнитивно сложный процесс, при котором мы и думаем над содержанием, и реагируем на собеседника, и следим за звуками и тонами, и выражаем эмоции и проч. Сделать ошибку в таких условиях совершенно неудивительно.
  2. Отмечать примеры хорошего использования языка. Ученику не менее важно видеть, где он НЕ ошибся, ведь часто удачная фраза рождается случайно. Сделав на ней акцент, вы повышаете шанс, что ученик ее запомнит. КМ предлагает отмечать хороший язык как в письменных работах (подчеркните другим цветом удачные примеры), так и в устных (запишите пару удачных фраз из диалога учеников и похвалите за них!)
  3. Комментировать ошибки без эмоций. «Опять 出去房子, МИШАА!» — рискуете довести ученика (и себя!) до нервного тика. Спокойное «出去房子?» без сарказма, выразительно поднятых бровей, безмерной усталости в голосе имеет больше шансов на успех.
  4. Давать ученикам самим исправлять свои ошибки. В прошлом примере было бы идеально, если бы учитель просто покачал головой, а ученик сам уже вернулся к этому 出去.
  5. Приоритизировать ошибки. Помним про сложность процесса порождения речи и сортируем ошибки по степени тяжести. Вот ученик рассказывает, кого он больше любит — кошек или собак. Если вы будете кидаться на каждую тоновую ошибку, ругать за невысокий темп речи и нервно реагировать на паузы — вы собьете ученика с мысли и отобьете желание говорить дальше. Да и так ли это влияет на понимание того, что он говорит? А вот ошибки в лексике и путаница в типах сказуемых уже критична. Лучше записать и отработать эти ошибки, потому что они важнее.
  6. Объяснять критерии оценивания. И вам, и ученикам будет проще, если вы пропишите хотя бы основные критерии, которые сможете применять в течение долгого времени. Как раз в этот момент можно указать, что, скажем, иероглифическая ошибка не равна грамматической. Опора на прописанные стандарты снижает страх перед оценкой, делает ее более объективной и помогает ученику лучше выполнить задание — ведь он четко знает, чего от него ждут.
  7. Часто работать с ошибками. Давайте ученикам проверять работы друг друга, используйте ошибки как материал для обучения, извлекая из них пользу. Хорошо, если ошибки будут для ученика просто частью его рутины изучения языка, а не чем-то из ряда вон выходящим.
  8. Показывайте, что и китайцы ошибаются. Можно подумать, рядовые китайцы различают 的得地 и по памяти пишут все иероглифы. Это не значит, что нужно копировать эти ошибки, но лучше понимать, что есть живой язык, а есть — идеал из словаря.
  9. Относитесь спокойно к своим ошибкам. Некоторые учителя, оговорившись на уроке, потом целый день прокручивают это в голове и умирают от стыда. Это дает ученикам сигнал: ошибаться — стыдно, наш лаоши и правда сплоховал. Если же вы спокойно поправите себя и пойдете дальше, не заостряя на этом внимание — скорее всего, это забудется через пару минут.