«Я люблю Сашу!» - размашисто написал Кеша пальцем на грязном стекле.
Мне шестнадцать лет.
В первый раз я на свидании с мальчиком, который подарил мне красную розу, и теперь я, как дура таскаюсь с этой розой в руке.
Мы идём от Пушкинской к Лужникам, Кеша что-то эмоционально рассказывает мне, а я думаю, куда бы незаметно деть эту розу, чтобы не мешалась, и отчаянно хочу в туалет.
Где-то в середине нашего пути, Кеша, от избытка чувств пишет признание на окне строящегося дома.
Я хмыкаю, мы идём дальше, и я даже представить себе не могу, что этот дом будет стоять без движения ещё лет пять, а то и семь.
И я пройду мимо него сначала беременная, потом с коляской, потом с коляской и снова беременная и под толстым слоем московской пыли, едва-едва ещё буду различать стершиеся буквы.
«Я лю...лю ...ашу!»
Прошло много лет.
Кешу полностью смыло с моего горизонта волной времени.
Вместо старого дома построили красивую новостройку, а я все равно, когда прохожу по этой улице, по привычке ищу над