– Не жирно ли тебе, милая моя, будет? – язвительно поинтересовалась Мария Валерьевна подбоченившись. – У тебя уже есть двухкомнатная квартира, а ты решила еще и бабулин дом оттяпать?
– А с какой такой стати мне должно быть жирно? – Ира не собиралась сдаваться без боя.
Сложившееся положение вещей ее целиком и полностью устраивало, она считала его справедливым и закономерным.
– Кто ухаживал за бабулей? Я! Кто в доме ремонт сделал, газ провел, канализацию? Мы с Вадиком! Где все эти семь лет были вы? Правильно, жили своей счастливой жизнью. Зато как бабули не стало, вы тут как тут! Стервятники! – прошипела она в сердцах.
– Милочка, ты можешь забирать свой газ вместе с канализацией и ремонтом и выметаться отсюда. Как хочешь, но дом мы продадим и все поделим честно на четыре части, – бесцеремонно заявил зять. – Или ты решил обставить брата, сестру и мать?
– Ага, бегу и спотыкаюсь. И вообще, пошли все вон из моего дома! – Ира сорвалась на крик, наглость родственников выводила ее из себя.
– Светик, Кирюша, пойдемте, – спокойно скомандовала матушка, увлекая за собой младшую дочь и зятя. – Не переживайте, все получат свою долю причитающегося им наследства. Ничего у этой жлобки не выйдет!
Как только «наследнички» вышли прочь, Ира со злостью хлопнула дверью.
— Ну уж нет! Обойдетесь без домика в деревне, – сердито пробормотала она и взяла телефон. Нужно было предпринять меры предосторожности…
***
Прошло два года, как Галина Семеновна отметила очередной юбилей, восемьдесят пять лет. Она жила хоть и в большом, но изрядно обветшавшем без хозяина деревенском доме.
Мужа не стало лет двадцать назад. Единственный сын еще после армии уехал в город, где и осел. После смерти отца он приезжал, помогал матери, а десять лет назад не стало и его. Сердце.
После сына осталась единственная дочь Мария, внучка Галины Семеновны. Да и у той уж старшие дочери замуж повыскакивали, да ребятишками обзавелись. Так что Галина Семеновна была не только трижды прабабушкой, но и прапрабабушкой.
– Семеновна, ты чего в город к своим не переберешься? У тебя же там внучка, правнуки. Неужели не примут к себе, – недоумевал сосед Филипп Егорович, глядя как старушка возится со своими козами и курами.
– И что я там делать-то буду? Мух сидя у подъезда считать, да в поликлинику раз в неделю ходить? Ты, Егорыч, знаешь, почему я так долго живу? Все потому, что всю жизнь на свежем воздухе. И потом, если я перееду, куда дену своих курочек и козочек? На балконе, чай, я их не поселю, – качала она головой.
Галина Семеновна слегла внезапно. Еще вчера суетилась вокруг своих коз, кормила пеструшек, а сегодня едва смогла подняться с кровати.
– Воспаление легких, – прослушав старушку, вынес вердикт фельдшер. – В восемьдесят семь это опасно. Нужен постоянный уход, – он многозначительно посмотрел на единственную внучку.
– Куда мне ее? – всплеснула руками Мария Валерьевна. Она сидела на своей кухне. Напротив воседала младшая дочь Светлана, у окна, сложив руки на груди, стояла старшая, Ира. – У нас с отцом однушка, он на костылях, Юрка еще в школу ходит, самим места мало. Да и характерами мы с ней не сошлись, сами знаете.
– А у меня Ванька только в сад пошел, – затараторила Светка, нервно теребя прядь крашеных в огненно-рыжий цвет волос. – Я чтобы попасть в этот садик, знаете, сколько прошла? И потом, мы второго ждем, как я в женскую консультацию мотаться из этой деревни буду?
– Возьми бабуля к себе, тогда и мотаться не придется, – предложила Ирка спокойно взглянув на сестру.
– Ага, к себе! Ты, мать, случаем не забыла, что у меня обыкновенная однушка, а не апартаменты двухэтажные?! Вот у тебя двухкомнатная квартира. Возьми и забери бабулю к себе, – возмутилась Светка в ответ.
Ира смотрела на родных и чувствовала, как внутри закипает злость. Всю жизнь бабуля помогала им – и деньгами, и продуктами со своего огорода. Она помнила, как в детстве они частенько всем семейством наведывались к ней в выходные. А как пришла беда – все в кусты.
– Мы возьмем бабулю к себе, – твердо сказала Ира.
– Да ты в своем уме? – ахнула мать. – У тебя же дети! Сашке четыре года, Машеньке два! Куда ты ее заберешь? Старый человек, ей же отдельную комнату надо.
– Тогда мы сами к ней в деревню переберемся. Слава богу тут ехать-то до города всего пятнадцать минут. Вадику так даже будет проще до работы добираться. Да и у меня машина есть, не развалюсь, отвезу детей в сад.
– Ну и дура! Сама мотаться будешь постоянно между городом и деревней, так еще и детей истреплешь! – не унималась мать.
– Ничего, они привычные. Да и в деревне им даже лучше будет. Свежий воздух полезен.
Светка с матерью косо посмотрели на Ирку. Мол, сама не понимает, куда голову засовывает. Ну и ладно, зато им проще, бабуля под присмотром и слава богу.
***
Первые недели дались тяжело. Ира, привыкшая к городскому комфорту, со стоном вставала затемно – печь растопить надо, воды из колодца натаскать, скотину накормить. Благо, бабуля быстро пошла на поправку и вскоре уже сама обихаживала своих курей и коз.
– Вадюш, давай газ протянем. Ну что мы мучаемся? Как в средневековье живем. Все соседи давным-давно газом топятся, – предложила Ира мужу.
Сказано-сделано.
– Ой, Ирочка, какие вы с Вадиком молодцы, – не могла нарадоваться Галина Семеновна. – Это же как теперь удобно стало!
– Это только начало, – пообещал Вадик. – К лету водопровод протянем и канализацию. Сколько можно колодец накручивать, да в тазике посуду мыть?
Постепенно жизнь наладилась. В просторном доме всем нашлось место. Детям деревенская жизнь очень даже пришлась по сердцу. Где еще можно босиком по траве бегать, да на сеновале играть?
Бабуля воспряла духом. По вечерам она усаживалась в свое любимое кресло-качалку у окна и рассказывала правнукам истории:
– Я тогда еще юной совсем была. Помню, побежали мы с подружками в клуб-то. А народу в тот день понабилось! Полная горница. Смотрю, паренек в сторонке стоит, неказистый такой. А как она гармошку достал, да стал наигрывать на ней, ноги-то сами в пляс пошли... Вот так мы с вашим прадедом, Степаном Ильичом и познакомились.
Иногда в гости наведывались и Мария Валерьевна с младшей дочерью.
– Фу, козлом воняет! И как вы тут живете? – шептала она на ухо сестре, едва переступив порог. – Я бы на твоем месте уже давно уговорила бабулю извести всю скотину.
– А чего ее изводить? Они мне не мешают, зато знаешь какое вкусное молоко бабулины козочки дают? – улыбалась Ира.
– И стоило городскую квартиру на это менять? Да еще на ремонт столько денег вбухали, – Мария Валерьевна с неодобрением осматривалась вокруг. – Оно тебе надо? Бабуле осталось жить два понедельника. Все равно после ее смерти дом продавать будем, а эти все ваши улучшения никак на цену не повлияют, – ворчала матушка.
Годы летели. Ира с Вадиком продолжали обустраивать дом. Перестелили полы в доме, в палисаднике разбили цветник, соорудили беседку. В теплые летние вечера вся семья собиралась в ней на чай с малиновым вареньем.
– Господь, видать, меня любит, – часто говоривала бабуля, глядя на расшалившихся правнуков. – Послал мне хворь, а она счастьем обернулась. Кабы не болезнь, так и куковала бы тут одна. А теперь дом – полная чаша. Дети смеются, пироги пекутся, жизнь кипит!
Вопреки прогнозам Марии Валерьевны, два понедельника обернулись в семь долгих счастливых лет. Ира с Вадимом ни разу не пожалели, что сменили городскую жизнь на деревенскую.
***
Бабули не стало внезапно.
– А что вы хотите? Возраст! – развел руками фельдшер, приехавший на вызов.
Ира с тоской смотрела в окно. Без бабули дом опустел, словно из него вынули душу. Как жить дальше без родного голоса, без утренней возни на кухне, без вечерних разговоров за чаем?
На следующий за похоронами день в дверь требовательно забарабанили. Ира как раз собралась готовить обед. На пороге стояла мама со Светкой и зятем.
– Ну и долго нам тут стоять? –раздраженно спросила Светки, как только хозяйка распахнула перед ней дверь. Было очевидно, что сестра не испытывает огромного удовольствия от нахождения в данном месте.
Светка буквально влетела в дом, цокая шпильками по начисто вымытому полу. За ней, поджав губы, вошла мать, следом ввалился Кирилл – Светкин муж, источая запах дорогого одеколона и самодовольства.
– Фу, как тут у вас... деревней воняет, – Светка демонстративно поморщила носик. – Проветрить бы надо.
– Не нравится – не дыши, – огрызнулась Ира, с грохотом захлопывая за гостями дверь. Ни мать, ни сестра с зятем даже не удосужились приехать на бабулины похороны. Они, видите ли, на работе были!
– Ну-ну, полегче, – встрял Кирилл, бесцеремонно плюхаясь в бабушкино любимое кресло-качалку. – Мы вообще-то по делу пришли.
Качалка жалобно скрипнула под его грузным телом. Ира поморщилась – бабуля никому не позволяла садиться в свое кресло. "Это мое место, – говорила она. – Здесь я своих внуков, правнуков и праправнуков качала..."
– Значит так… – Светка принялась расхаживать по комнате, постукивая каблуками.
– Красотка, а тебя разуваться не учили, когда входишь в жилое помещение? – перебила на полуслове Ира сестру. – Так-то здесь люди живут, а ты своими шпильками весь пол попортишь.
– Ой, ну и ладно! Все равно дом будем продавать. Тебе не все ли равно, в каком виде он будет? – огрызнулась она.
– Никто ничего продавать не будет, – решительно заявила Ира подбоченившись.
– Это еще почему? За него по-любому три лимона выручить можно, а то и все четыре. Место хорошее, недалеко от центральной дороги, коммуникации все есть, двор, вон, благоустроенный, беседка… Сейчас модно домик в деревне в качестве дачи иметь.
– Да кто же тебе его даст продать? – возмутилась Ира. – Мам, скажи ты уже ей, что она здесь ни одного гвоздочка не вбила, за все годы приезжала-то к бабуле от силы три раза, зато теперь туда же, дом продавать она собралась!
– Светочка дело говорит, – поддакнула мать, присаживаясь на краешек дивана. – Домик и в самом деле продавать нужно. Тем более вы из него такую конфетку сделали. Да за него и в самом деле хорошую сумму выручить можно.
– Мама! – воскликнула Ира, вскакивая с места. – Как ты можешь так говорить? Это я за бабулей ухаживала все эти годы. Никто из вас не захотел к ней переезжать!
– Ирочка, ну не станем же мы сейчас из-за деревенского домишки драться? – усмехнулась матушка разводя руками. – Да и, милая моя, у тебя, вроде как, есть уже двухкомнатная квартирка. У Светочки с Кириллом всего лишь однушка, им в ней тесно с двумя ребятишками. А домик продадим, они смогут купить квартирку побольше. И все будет по справедливости!
– По справедливости? – Ира почувствовала, как от злости у нее задрожали руки. – А где ваша справедливость была, когда бабуле помощь требовалась? Когда её парализовало на месяц? Кто за ней ухаживал? Кто ночами не спал?
– Ой, началось, – закатила глаза Светка. – Можно подумать, ты у нас прям вся такая святая! У всех своя жизнь, между прочим. Не у каждого есть возможность в деревне прохлаждаться!
– Прохлаждаться? Ты хоть представляешь, как это – в пять утра вставать? Скотину кормить? А потом на работу бежать? А вечером опять хозяйство, готовка, уборка? Да ещё за больным человеком ухаживать?
– Ладно-ладно, – примирительно поднял руки Кирилл. – Чего бузить-то? Давайте подумаем, как наследство делить будем?
– А что здесь делить? Бабуля все мне оставила, – отрезала Ира. – Дом мой. По дарственной.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как на кухне капает вода из крана и мерно тикают старые бабулины ходики – последний подарок бабуле от деда.
– Что значит... по дарственной? – медленно процедила мать.
– То и значит. Бабуля пять лет назад дом на меня оформила. Сама захотела, между прочим. Я ее отговаривала, но она сказала, что так будет по-честному. И знаете что? Теперь я с ней совершенно согласна!
– Ах ты... дрянь! – взвизгнула Светка. – Старушку обработала? В душу без мыла влезла? Теперь-то понятно, чего ты здесь так расхозяйничалась, ремонт сделали, газ они провели… Обдурила бабку!
– Я те дам, обдурила! – рявкнула Ира. – Пошли вон из моего дома! Все вон!
– Ну-ну, – процедил Кирилл, неуклюже выбираясь из кресла. – Ещё посмотрим, чей дом. Адвокаты разберутся.
– Мы этого так не оставим! – Светка схватила свою сумку. – Ты у меня ещё попляшешь!
Они вылетели за дверь, громко хлопнув ею на прощание. Ира без сил опустилась на диван. За окном шумел ветерок, в сарае ждала вечерней кормежки любимая бабулина коза Зорька, жизнь продолжалась...
***
Прошла неделя. За это время Светка с матерью успели раззвонить всем родственникам про "подлую" сестру, которая "обобрала" семью. Тетушки и дядюшки только и судачили о том, как Ирка-хитрюга окрутила старушку.
Ира старалась не обращать внимания на шепотки за спиной. Она все так же кормила скотину, отправляла детей в школу, потом спешила на работу. Но на душе было муторно.
В тот вечер она сидела на веранде, перебирая старые бабулины фотографии. Вот молодая Галина Семеновна в белом платке у только что построенного дома. Вот они с дедом на сенокосе. А здесь уже все семейство на юбилее -– Светка в розовом платье с рюшами, мать в строгом костюме, еще живые дед и прадед...
В дверь постучали. На пороге стоял сосед -– Филипп Егорович.
-– Вот что, Ириша, -– он снял кепку и помял её в руках. -– Тут такое дело... Твоя сестрица с мужем по деревне ходят, подписи собирают. Дескать, ты бабку Галю притесняла, довела до смерти. Только ты не переживай! Мы-то все видели, как ты за ней ходила. Вон, Нюрка-почтальонша говорит: "Покажите мне еще такую дочь, чтоб за бабкой так ухаживала, как правнучка!"
-– Спасибо, Егорыч, -– улыбнулась Ира.
Ира почувствовала, как к горлу подступает ком. А сосед продолжал:
-– Ты, главное, держись. Правда -– она всегда правдой останется. Сколько эта Светка не бегай, сколько не суетись -– а дом-то он твой по праву. И не только по бумажке казенной -– по совести.
В этот момент на дороге раздался визг тормозов. Светкина красная "мазда" остановилась перед двором.
– Ну что, сестричка, – с порога начала Светка, победно улыбаясь. – Собирай манатки! Мы нашли бумаги – дарственная-то недействительна!
Следом за ней шел Кирилл, помахивая какой-то папкой:
– У нотариуса справочку взяли. Бабка на момент подписания была недееспособна. Так что готовься к выселению!
– Зря вы это затеяли, – спокойно сказала Ира.
– Да неужели? – хохотнула Светка. – И почему же?
– А потому, – Ира пошла в дом и достала из серванта толстую папку. – У меня тут все справки есть. И от врачей, и от соцработников, которые бабулю регулярно навещали. И свидетели найдутся – вся деревня видела, что она до последнего дня была в здравом уме и при ясной памяти. Даже видеозапись имеется...
– Какая еще запись? – насторожился Кирюша.
– А такая. Бабуля перед смертью на телефон наговорила, почему именно мне дом решила оставить. И про то, как вы навещать её не хотели, тоже рассказала. Может, послушаете?
Светка побледнела:
– Врешь! Нет никакой записи!
– Проверим? – Ира достала телефон. – Или может, сразу разойдемся по-хорошему?
– Ты... ты... – задохнулась Светка.
– Пошли отсюда, – дернул её за рукав Кирилл. – С этой спорить, только себе дороже выйдет.
Они выскочили со двора, даже не закрыв за собой калитку. А Ира подошла к окну – в бабулином палисаднике буйно цвели георгины, они когда-то вместе их сажали.
– Ну вот и славно, – проговорила она, поправляя любимую бабулину салфетку на комоде. – Правда своё взяла.
А дом стоял, всё такой же крепкий и ладный. И в нем, как и при бабуле, пахло свежим хлебом, сушеными травами и счастьем…
Спасибо что читаете истории на моем канале каждый день.
Особая благодарность за ваши классы, репосты и подписку!
Вам понравится: