Маргарита крепко зажмурила глаза. Шум в ушах от стремительного потока крови по венам был настолько сильным, что она услышала слова сына как через слой ваты:
- Мам? А где деньги?
Она мечтала сейчас об одном: исчезнуть, провалиться сквозь землю, испариться, улетучиться!
- Мам? Ты их перепрятала куда-то? Где мне их взять? Где они?
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Свидетельство о публикации №225012000696
********************************************
Утро
Дом Романа и Маргариты Сергеевны
Сегодня Маргарита проснулась рано. Вчера вечером, в одиночестве, она много о чём думала и размышляла. И в итоге своих размышлений пришла к выводу, что ей крайне важно утром встретиться с сыном и поговорить.
Мне надо менять тактику поведения. Сыну надо уделять больше внимания, быть с ним мягче, а эту кухарку ставить на место не в его присутствии! Сглупила я вчера. Ох, как сглупила.
******
- Рома, можно к тебе? – Прежде тихонько постучав в двери гостевой, спросила Маргарита.
- Мама? – Хриплым, сонным голосом отозвался сын из тёмной комнаты, - Можно, конечно. Заходи.
Маргарита зашла в гостевую, и не стала закрывать за собою дверь, чтобы свет из коридора падал в комнату, немного освещая её.
В тусклом, рассеянном свете, при наглухо задёрнутых на окне шторах, комната в этот ранний утренний час выглядела совсем иначе, не так как при дневном свете.
Картина горного озера, с закатным солнцем на стене, смотрелась сейчас размытым пятном, с тёмными тенями по углам, а попугай казался бОльшего размера, и не имел тех радужных красок в оперении, какие у него были на самом деле. Выглядел он в полумраке совсем не привлекательно. Сейчас это была серая, скрюченная птица, сидящая на своей подставке, и напряженно вглядывающаяся в силуэт человека, лежащего на кровати.
- Доброе утро, сынок. – Ласковым голосом произнесла Маргарита, подойдя ближе и поцеловав сына в волосы на макушке. Роман к этому моменту уже сел в кровати, и его голый торс и взлохмаченные после сна волосы, для глаз Маргариты и её материнского сердца, выглядели такими милыми и родными.
Рома и в детстве отказывался спать в пижамах или майках, и всегда спал вот так же (только в шортиках на теле), а Маргарита всегда переживала, что у сына мёрзнут плечи и спина. Из-за этих переживаний она частенько вставала по ночам, приходила в его комнату, и укрывала одеялом.
- Доброе, мама… Что-то случилось?
- Нет. Ничего не случилось. Просто пришла тебя поцеловать. А почему ты спрашиваешь?
Роман приподнял плечи, а затем с шумным, ещё сонным вздохом-выдохом, опустил их и ответил:
- Ну, не знаю… Ты так рано встала… Ко мне пришла…
- Разбудила… – Продолжила перечисления за сына Маргарита, при этом улыбнувшись и погладив его своею рукою по волосам точно так же, как часто делала это, когда он был маленьким.
- Нет, не разбудила. Я уже вставать собирался. Будильник прозвенел десять минут назад.
- Ничего не случилось, сынок. Просто зашла к тебе, потому что соскучилась. Вижу тебя редко в последнее время. Ты или на работе, или с Лёлей, а я всё одна, да одна. Ещё и вчера этот разговор между нами неприятный произошёл… Не спокойно у меня на душе. Спала плохо из-за этого всю ночь.
Роман опустил свой взгляд.
Да, он чувствует за собой вину. Раньше ведь они вечерами с мамой ужинали только вдвоём, подолгу разговаривали о том, как день прошел. Потом ещё и телевизор вместе, бывало, смотрели, пока он не засыпал под его звуки. А мама, в такие моменты, увидев, что он проваливается в сон, подходила, пересаживала Мэни со своих рук к нему на живот, и говорила:
- Иди в душ и спать. Не сиди так в кресле, шею сведёт.
Так и жили они. Теперь, конечно, всё изменилось с появлением в доме Лёли. Ему хочется проводить с девушкой каждую свободную минуту, а маме стало тоскливо и одиноко.
- Всё нормально, мам. За вчерашнее не переживай. Забудь и успокойся. Со временем всё встанет на свои места: ты привыкнешь, может и Лёля станет для тебя роднее. Во всяком случае, я на это очень надеюсь.
Маргарите совсем не понравились последние слова сына о Лёле, но она решила не показывать виду.
- Ладно, Ромочка… Просыпайся, одевайся. Пойду я. Не буду тебе мешать.
- Да ты мне и не мешаешь. – Произнёс сын, в этот момент пытаясь расчесать растопыренной пятернёй свои рыжие волосы, имеющие склонность к спутыванию после сна.
Но Маргарита всё же направилась к дверям. И только она взялась за дверную ручку, как Рома остановил её словами:
- Мам, чуть не забыл! Пока ты не ушла.
- Что, сынок?
Маргарита так и стояла, держась за ручку приоткрытой двери, и глядя на сына через плечо.
- Мам, приготовь, пожалуйста, триста тысяч. Я буду уезжать на работу, возьму их с собой.
У Маргариты после просьбы сына потемнело в глазах. От волнения её горло сдавило, и она севшим, почти шипящим голосом спросила:
- Зачем тебе такая сумма? Что-то случилось?
Роман, не глядя на Маргариту, отрицательно качнул головой, откинул одеяло в сторону и спустил ноги на ковёр:
- Нет, всё нормально у меня. Это для Витьки Бессмертного. Надо выручить. Дело у него серьёзное.
- Витю выручить? А…?... А почему ты должен его выручать?
Пока Маргарита лихорадочно соображала, что бы такого сказать сыну, чтобы он оставил эту затею, Роман повернул голову, посмотрел на неё удивлённым взглядом из комнатного полумрака, и ответил:
- Как это «почему»? Мы друзья. Он меня тоже выручал деньгами. Помнишь? А сейчас я могу ему помочь. Деньги же есть пока свободные.
У Маргариты от волнения затряслись кончики пальцев, а сердце в груди забилось так сильно, что казалось, сейчас выпрыгнет. И она, непроизвольно, поднесла руку к груди и накрыла его, желая удержать.
- Мам? Ты чего? Тебе плохо? Сердце?
- Да. Что-то кольнуло здесь, в груди. Я пойду, прилягу.
И Маргарита вышла из комнаты сына и поспешила в свою спальню.
Там она, почти на бегу, скинула с ног тапки и рухнула на кровать, сразу, до самого подбородка укрывшись одеялом. И в эти мгновения в её голове набатом звучали слова сына, вызывая нестерпимую боль в висках:
«Мама, приготовь, пожалуйста, триста тысяч. Я буду уезжать на работу, возьму их с собой»
«Возьму с собой»!
Что же делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?
Маргарита, затаившись в напряжении под одеялом, услышала, как сын прошёл по коридору в ванную комнату, а следом за ним вышла из своей комнаты и Лёля. Видимо, девушка пошла на кухню, готовить завтрак.
Закрыв глаза, Маргарита так и пролежала какое-то время без движения, с сильно бьющимся в груди сердцем, под одеялом, в душе надеясь, что сын отвлечётся, как-то забудет о деньгах, и уедет на работу. А она тогда, в течение этого дня, попытается хоть что-то придумать!
Хотя… Что тут можно придумаешь?
От слов денег не прибавится.
Стук в дверь заставил Маргариту дёрнуться телом, а затем она услышала уже голос сына и увидела его самого в дверном проёме:
- Мам? Ты как? Может скорую вызвать?
- Нет. Не надо скорую. Уже всё прошло. – Ответила она, со стра****хом в глазах наблюдая за тем, как сын зашёл в комнату и остановился возле комода.
Рома знает, что там, в шкатулке, хранятся все его деньги, отданные ей на сбережение!
- Ладно. Ты тогда лежи, отдыхай. Лёля за тобой присмотрит, а я поехал. У меня сегодня два замера и одна установка готового заказа. Так что я вернусь домой поздно. Раньше восьми вечера точно не освобожусь.
И вот уже Роман отодвигает ящик, достаёт шкатулку и ставит её на комод.
И…
Открывает крышку у шкатулки.
******
Маргарита крепко зажмурила глаза. Шум в ушах от стремительного потока крови по венам был настолько сильным, что она услышала слова сына как через слой ваты:
- Мам? А где деньги?
Маргарита мечтала сейчас об одном: исчезнуть, провалиться сквозь землю, испариться, улетучиться!
- Мам? Ты их перепрятала куда-то? Где мне их взять? Где они?
И Маргарита, понимая, что она всё ещё здесь, и сын смотрит на неё, ответила, с трудом заставляя язык шевелиться во рту:
- Денег пока нет, сынок.
- Как это «денег пока нет»?
- Так вышло…
- Как вышло? Ты о чём, мам?
И Маргарита, вцепившись пальцами в одеяло, как в спасательный круг, произнесла:
- Я их вложила… Я заключила договор с посредником. Этот человек должен был участвовать в торгах на бирже от моего имени. И я… Я отдала их ему…
- ЧТО ты сделала, мама? – У Романа был сейчас такой вид, как будто он не расслышал её ответа. Но, конечно же, это совсем не так. Всё он расслышал!
- Я отдала ему деньги.
И в этот момент Маргарита, неуклюжим движением поднявшись с подушек и сев в кровати, начала тараторить, пытаясь всё объяснить сыну:
- Сынок! Там всё было очень серьёзно! У меня есть договор на руках! Мой экземпляр. С подписями, с печатью! Я следила за торгами! Три месяца следила! Я ждала!
- ЧЕГО ТЫ ЖДАЛА, МАМА?
Маргарита дёрнулась от вопроса сына, произнесённого им повышенным тоном голоса:
- Ж…ждала процентов. Он должен переводить их мне на банковский счет! Я! У меня всё сохранено! Я думаю, что это просто задержка, и деньги скоро упадут на счет.
- «Упадут»? – Рома хмыкнул, уперев руки в бока, закинул голову, и, глядя в потолок, произнёс с нотками вымученного смеха:
- Мама! Тебя же развели! Каких денег ты ждёшь? КАКИХ??? ОТ КОГО?
А затем, опустив голову и посмотрев на неё каким-то обвиняющее- разочарованным взглядом, произнёс уже совсем другим голосом, от тона которого у Маргариты щёки и шея запылали огнём стыда и вины:
- Ты вот так вот…Да? Не спросив меня. НЕ ПОСОВЕТОВАВШИСЬ (Роман сделал на этом слове ударение, так именно на советах и доверии всегда строились их отношения). Взяла и распорядилась такой большой суммой? Ты ведь отдала нашу финансовую «подушку безопасности», и ещё и молчала столько времени! СКОЛЬКО ТЫ МОЛЧАЛА?
- Три. Ч-четыре почти месяца. Прости, сынок! Я же надеялась!
- МАМА! На ЧТО? На что ты надеялась?!
Маргарита опустила низко голову и, чувствуя, как у неё щиплют глаза от слёз, ответила сдавленным голосом:
- На проценты. Они мне сказали, что деньги должны работать, а не лежать под подушкой. И я …Я же хотела тебе помочь, сынок!
- Угу. И помогла… Как смогла. Я теперь го***лым за***дом остался. Работал, работал, копил, откладывал!
И как мне теперь быть? А что Виктору говорить? Я ведь обещал...
Роман, в растерянности, уставился своим взглядом в шкатулку, на дне которой сейчас оставалось не больше тридцати тысяч рублей.
- Сынок, прости меня. Прости, я не хотела! Я же думала…
Но Роман не стал слушать её извинений. Подняв руку и выставив ладонь, как знак «стоп», он произнёс, не глядя на Маргариту:
- Не надо, мама. Не надо! Всё. Дальше я «думать» буду сам. В том, что случилось есть и моя вина. Уже ничего не поделаешь – деньги потеряны. Я даже не вижу смысла обращаться в полицию, так как прошло много времени. Мне остаётся только сделать выводы и двигаться по жизни дальше, но уже точно немного в другом направлении.
И посмотрев на мать всё ещё тяжёлым, расстроенным, и даже разочарованным взглядом, добавил:
С этого дня, мама, - ты просто моя мама.
Не финансовый директор.
Не советчик.
Не доверенное, скажем так, лицо.
Ты ПРОСТО мама.
А я взрослый мужчина, который будет теперь разделять такие понятия как мама - бизнес- личная жизнь. И семья.
Отныне у нас две семьи. Ты - это ты - моя мама. Я как помогал и поддерживал тебя, так и буду это всегда делать, так как я твой сын.
Но у меня, в самом ближайшем будущем, я надеюсь на это, появится своя, отдельная семья, и свой, отдельный дом. Думаю, это будет правильно.
И больше, после того, что ты натворила, НИКОГДА меня не учи жить, мама. И не упрекай в том, что я буду отныне самостоятельно, без твоего участия и контроля, принимать СВОИ решения. Лёля тебе плохая! Она чуть ли не источник всех бед! У тебя сплошные претензии и обиды! А ещё и деньгами ты распорядилась на своё усмотрение! Не поставив меня в известность! Ты меня за пятилетнего ребёнка всё ещё держишь? Извини, но с такой твоей «помощью» и отношением, с такой поддержкой во всём, я рискую остаться БЕЗ ЖЕНЫ, БЕЗ ДЕТЕЙ, БЕЗ БИЗНЕСА!
И Роман, развернувшись и выйдя из комнаты матери, громко хлопнул дверью.
От этого звука Маргарита вновь дёрнулась телом, и когда дверь, ударившись об косяк, вновь открылась, она упала на подушки и горько заплакала.
Стыд, обида, злость на саму себя, злость на весь мир, сейчас рвали ей душу и сердце, а мозг выдавал лишь одну мысль, звучащую громко, как приговор самой себе:
Он теперь будет ненавидеть меня!
Он никогда меня не простит!
Он оттолкнул меня. Оттолкнул, как что-то глупое, вредное и бесполезное! Как будто я ему только зла желала! И добра никогда не делала!
Слёзы лились из глаз Маргариты нескончаемым потоком, а Мэни, встав со своей лежанки, которую он устроил себе между подушек, прислонённых к стене на краю кровати, робко виляя хвостиком, сделал несколько шажков по одеялу и начал обнюхивать волосы и мокрое от слёз лицо хозяйки.
Мэни чувствовал, что Маргарите плохо, и как мог, пытался успокоить её, наступая лапками на женское плечо и руку. Но хозяйка всё никак не успокаивалась, и наоборот, плакала всё так же горько, пряча лицо в подушках.
*******
Придя на кухню Роман подошёл мойке и крану с водой широким, размашистым шагом, и подставив под струю воды бокал, наполнил его до верху, а затем начал пить большими глотками.
Лёля, занятая в это время возле плиты приготовлением сырников, проследила за его действиями и участливо спросила, сразу заметив, что Роман чем-то встревожен:
- Доброе утро. Что-то случилось??
А Рома, стукнув дном уже опустошенного бокала о столешницу, ответил ей, упираясь ладонями теперь уже обеих рук о край тумбы:
- Да, Лёля, случилось. Утро сегодня не добрым выдалось.
Лёля стояла и смотрела на парня, ожидая объяснений. И он, видя это ожидание в её взгляде, продолжил говорить:
- Лёля. Я «влип по полной»… Это какое-то…Глупость какая-то!... Я потом всё объясню, ладно? Сейчас времени нет. Мне ещё к Кощеичу надо заехать…
Помолчав после этих слов, видимо что-то обдумывая в эту минуту, Роман выдохнул шумно и спросил:
- Лёля, ты вчера говорила мне о том, что можешь просчитать всё на год вперёд. Всю прибыль и расходы? Всё в силе?
- Конечно - Лёля кивнула согласно, одновременно переворачивая поджаренные сырники на сковороде на другой бочок, при этом внимательно слушая Романа.
- Угу… Отлично. Сегодня вдруг неожиданно выяснилось, что я стал беднее на приличную сумму. Это, конечно, я так думаю, меня не разорит совсем, но риск очутиться в большом провале очень даже велик. Поэтому мне теперь срочно нужна твоя помощь. Будем считать, что я УЖЕ в кризисе, и из него надо как-то выбираться.
- Хорошо. Давай хоть сегодня приступим. Помогу, сделаю всё возможное. – Заверила Лёля.
И Роман, кивнув в ответ и как-то сконфуженно улыбнувшись, поблагодарил:
- Спасибо, Лёля. Ты настоящий друг.
После этих слов Ромка вдруг обнял её, крепко прижав к груди. В этот момент Лёля всё еще держала в руке деревянную лопатку, которой она переворачивала сырники. А парень, обнимая, всё ещё произносил слова благодарности, шепча их у её виска:
- Спасибо… Спасибо!
******
Роман не стал завтракать в это утро.
Лёля, понимая, что парень расстроен очень серьёзно, поспешила собрать еду в контейнеры. Протянув «завтрак», сложенный в небольшой бумажный пакет, в руки Роме уже у самых дверей, она не удержалась, видя такое напряжённое и расстроенное лицо Романа перед собой, дотянулась и оставила свой лёгкий поцелуй на его щеке. А затем произнесла, хоть и точно не зная, что у него произошло:
- Рома. Нет безвыходных ситуаций. Вместе мы что-нибудь обязательно придумаем.
Рома, после того, как получил её поцелуй, от удивления широко распахнул глаза, замер на мгновение, глядя на неё так, как будто она открыла ему супер секрет какой-то, и вдруг, подавшись телом вперёд, крепко обнял её за плечи, как сделал это на кухне всего несколько минут назад! А затем вдруг взял, наклонил голову и прижался к её губам своими, оставляя взамен «поцелуя в щечку» такой страстный и горячий поцелуй, придерживая при этом ладонью её за затылок, что у Лёли, от неожиданности и окатившей её чувственной волны, вспорхнули, все до единой бабочки внизу живота.
Отстранившись после поцелуя, Ромка, дыша в этот момент так, как будто пробежал стометровку, взял из её рук пакет со своим завтраком, и произнеся окрылённое «Пока! Спасибо, Лёля!» исчез за закрытыми дверями.
*******
БЛАГОДАРЮ за прочтение и внимание!!!