Анна устало брела по тёмному двору, спеша укрыться от промозглой осенней мороси. Её старые туфли шлёпали по лужам, оставляя за собой грязные следы на асфальте. Тусклый свет фонарей почти не рассеивал сумрак, и женщина ускорила шаг, мечтая поскорее оказаться дома.
Поднявшись на свой этаж, Анна остановилась, переводя дух. В подъезде висела всё та же затхлая тишина, нарушаемая лишь гулом ветра за окном да скрипом половиц. Облупившиеся стены и паутина по углам навевали тоску.
«Опять лампочка перегорела…» – с досадой отметила Анна, нащупывая в сумочке ключи.
И вдруг её взгляд упал на сложенный листок бумаги, лежавший прямо у порога. Странно, она не ждала никаких посланий. Анна нахмурилась, подняла находку и, войдя в квартиру, включила свет. Почерк на записке показался смутно знакомым.
«Анна Сергеевна, будьте осторожны. Ночью вам могут постучать… Не открывайте. М.П.»
М.П.? Маргарита Петровна – её загадочная соседка, о которой в доме ходило столько слухов. Анна пожала плечами. Они почти не общались, только изредка сталкивались на лестничной площадке, обмениваясь дежурными приветствиями. И вот теперь это пугающее послание…
Анна бросила записку на стол и прошла в кухню, ставя чайник. В окно стучал дождь, и женщина непроизвольно поёжилась.
«Что за чушь! – одёрнула она себя. – Маргарита Петровна просто старая чудачка. Мало ли что ей взбрело в голову на ночь глядя. Вечно сидит одна, вот и выдумывает всякие страсти».
Но что-то не давало Анне покоя. Может быть, дело было в зловещей атмосфере этого вечера – шорохе дождя, жутковатом полумраке квартиры, скрипе старого дивана… А может, интуиция подсказывала: не всё так просто. Слишком уж тревожным тоном была написана записка.
Заварив чай, Анна устроилась в кресле с книгой, стараясь отвлечься. Но мысли то и дело возвращались к странному посланию. В конце концов женщина не выдержала и потянулась к телефону. Лучшее средство от сомнений – поделиться ими с подругой.
— Ир, привет! Слушай, тут такое дело… – начала она, когда на том конце провода сняли трубку. И вкратце пересказала содержание записки.
— Ань, брось! Ну мало ли что там твоей бабульке примерещилось, – беспечно отозвалась подруга. – Небось насмотрелась на ночь триллеров, вот и чудится всякое. А ты и уши развесила!
— Да понимаю я… – вздохнула Анна. – Сама себя убеждаю, что ерунда это всё. А на душе всё равно неспокойно. Ладно, спасибо, что выслушала. Пойду я спать, утром в школу.
Отключив телефон, Анна ещё раз перечитала записку и, скомкав, бросила в мусорное ведро.
«Завтра поговорю с Маргаритой Петровной, – решила она. – Пусть объяснит, что это за дурацкие шутки».
Но когда поздно ночью Анну разбудил резкий требовательный стук в дверь, ей стало по-настоящему не по себе.
Анна резко села в постели, сердце бешено колотилось. Несколько секунд она прислушивалась, гадая, не почудился ли ей этот звук. В квартире царила тишина, лишь за окном шумел дождь, да поскрипывали старые половицы.
«Спи, глупая, спи! — сердито приказала себе Анна. — Накрутила себя из-за какой-то дурацкой записки и теперь шарахаюсь от каждого шороха».
Она уже начала было успокаиваться и снова проваливаться в сон, как вдруг стук повторился — на этот раз громче и настойчивее. Бум-бум-бум! Кто-то явно не собирался сдаваться, пока ему не откроют.
Вскочив, Анна накинула халат и на цыпочках приблизилась к двери. Включать свет почему-то не хотелось. «Кто там?» — дрогнувшим голосом спросила она, вглядываясь в тёмный «глазок». Темнота и тишина были ей ответом.
«Бред какой-то! — в панике подумала женщина. — Кому могло прийти в голову заявиться сюда среди ночи? Разве что пьяный сосед двумя этажами ниже опять перепутал квартиры…»
Бум! Бум! БУМ! Дверь задрожала так, словно по ней колотили чем-то тяжёлым. Или кто-то очень сильный старался высадить её одним ударом. У Анны похолодели руки.
— Кто там? — на этот раз она почти кричала, судорожно нащупывая в кармане халата телефон. Нужно вызвать полицию, пока ещё не поздно!
Но тут, так же внезапно, как и начался, стук прекратился. Воцарилась зловещая тишина. «Кажется, ушли», — с облегчением выдохнула Анна, только сейчас осознав, что всё это время стояла затаив дыхание.
Выждав для верности пару минут, она осторожно приоткрыла дверь, готовая в любой момент захлопнуть её обратно. Тускло освещённая площадка была пуста. Анна высунулась наружу, вглядываясь в тени, — никого. Даже звука шагов или скрипа ступенек не доносилось из полутёмного подъезда.
— Эй! Кто здесь? — крикнула она в темноту, чувствуя, как от страха пересыхает во рту. Ответа не последовало. Только откуда-то снизу будто донёсся приглушённый смех. Или плач? Анна затрясла головой — воображение определённо играло с ней дурные шутки!
Вернувшись в квартиру и заперев дверь на все замки, она наконец включила свет. И с удивлением обнаружила на полу ещё один сложенный листочек, точно такой же, как тот, что был подсунут под дверь вечером.
Руки Анны дрожали, когда она разворачивала записку. Неровные, словно нацарапанные наспех буквы складывались в короткое послание: «Я же просила не открывать! Теперь он знает, что вы одна».
По спине женщины пробежал холодок. Кто — «он»? О чём пыталась предупредить её Маргарита Петровна? И если всё это не дурацкий розыгрыш, то что за опасность ей угрожает?
Подбежав к окну, Анна отдёрнула штору и выглянула во двор. Ночная улица была пустынна, только ветер гнал по асфальту сухие листья да урчала вдалеке чья-то сигнализация. «Ну и ночка! — со вздохом пробормотала Анна. — Дождь, сырость... и эти дурацкие шутки! Нет уж, с меня хватит».
Умывшись холодной водой и слегка придя в себя, она вернулась в комнату. Спать совершенно не хотелось. Анна подумала было снова позвонить подруге, но взглянув на часы, передумала. Глупо беспокоить людей из-за каждого шороха!
Решив, что утро вечера мудренее, она забралась в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Кто стучал? Что за ерунду пишет соседка? Не слишком ли на неё влияет одиночество?
«Ладно. Завтра же пойду к ней и потребую объяснений, — зевая, пробормотала Анна. — Только сперва отосплюсь как следует».
Утро выдалось хмурым и неприветливым — под стать настроению Анны. Она почти не сомкнула глаз после ночного происшествия и теперь клевала носом над чашкой остывшего кофе.
— Так дело не пойдёт, — вздохнула женщина, заставляя себя подняться из-за стола. — Нужно прояснить ситуацию, пока я окончательно не свихнулась от этих загадок.
Без пяти минут восемь Анна уже стояла перед дверью Маргариты Петровны. «А вдруг её нет дома? — запоздало спохватилась она. — Старушки обычно рано встают, мало ли куда её понесло спозаранку... За хлебом там или ещё за чем».
Собравшись с духом, Анна всё же нажала на кнопку звонка. Послышалась неторопливая ходьба, и дверь отворилась. На пороге стояла Маргарита Петровна собственной персоной — маленькая, сухонькая, с цепким взглядом блекло-голубых глаз.
— Здравствуйте, — выпалила Анна и замялась, вдруг растеряв все заготовленные фразы. — Я насчёт ваших записок... Что всё это значит?
Старушка молча посторонилась, пропуская гостью в квартиру. Анна огляделась — скромная обстановка, старомодная мебель, вязаные салфетки, запах лекарств и травяного чая. Всё как у всех одиноких стариков.
— Присаживайтесь, — хозяйка кивнула на кресло. Сама она опустилась на край продавленного дивана и сцепила пальцы. — Значит, он всё-таки приходил.
— Кто? — Анна почувствовала, как по спине пробежал знакомый холодок. — О ком вы говорите?
— О том, кто много лет назад постучался и в мою дверь, — глухо отозвалась Маргарита Петровна. В её глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Или давнюю боль. — Послушайте, Анна... Я ведь не просто так написала вам эти записки.
— Тогда объясните! — взмолилась женщина. — Я же не понимаю! К кому мне не нужно открывать? Почему? Что здесь происходит?
Старушка тяжело вздохнула и отвела взгляд.
— Я и сама не знаю до конца, — тихо произнесла она. — Могу лишь сказать, что давным-давно, когда я ещё только переехала в этот дом, у меня была дочь. Однажды ночью в дверь постучали...
Голос Маргариты Петровны дрогнул и оборвался. Она сглотнула и продолжила:
— Я открыла. На пороге стоял мужчина, весь в чёрном. Он попросил впустить его, говорил, что ему нужна помощь. А потом... — старушка судорожно вздохнула. — Моя девочка пропала. И с тех пор я больше никогда её не видела.
Анна онемела. То, что она сейчас услышала, не укладывалось в голове. Неужели соседка в своём уме? Или это какой-то страшный, жестокий розыгрыш?
— Вы... вы пытаетесь сказать, что какой-то незнакомец забрал вашу дочь? И теперь за мной пришли? — выдавила женщина. — Но почему? Зачем ему это?
— Не знаю, — покачала головой Маргарита Петровна. Её плечи поникли, будто на них разом обрушился груз прожитых лет. — Может, ему просто нравится чужое горе. А может, в этом доме творится что-то неладное... Я давно перестала искать разумное объяснение.
Она протянула Анне дрожащую руку и с неожиданной силой сжала её ладонь.
— Просто будьте осторожны, — с жаром проговорила старушка. Её выцветшие глаза лихорадочно блестели. — Я не хочу, чтобы эта история повторилась. Не открывайте ему, слышите? Что бы ни случилось. Иначе будет поздно.
— Поздно для чего? — одними губами прошептала Анна. Ей казалось, что всё это дурной сон — полутёмная комната, немигающий взгляд соседки, скрип половиц, бешеный стук собственного сердца.
Но Маргарита Петровна лишь покачала головой.
— Не знаю, — чуть слышно выдохнула она. — Правда не знаю. Но одно могу сказать точно: если вы его впустите, назад пути уже не будет.
Резко поднявшись, словно испугавшись собственных слов, старушка засеменила в прихожую. Анна, спотыкаясь, двинулась за ней.
— Всего хорошего, — бросила Маргарита Петровна, распахивая перед ошарашенной гостьей дверь. — И помните: я предупреждала.
Анна и глазом моргнуть не успела, как оказалась на площадке. За спиной с тихим щелчком закрылся замок.
«Что это было? — ошеломлённо думала женщина, на негнущихся ногах бредя к себе. — Неужели правда? Или старческий маразм помноженный на давнее горе?»
Ясно было одно: просто так от назойливого «гостя» ей не отделаться. И если сегодня ночью он снова решит заглянуть на огонёк, придется как-то выкручиваться. Вызвать полицию? Или поверить Маргарите Петровне и притвориться, что никого нет дома?
От этих мыслей у Анны разболелась голова. А ведь нужно было ещё успеть на работу, отвести уроки, заполнить журнал... Обыденные учительские хлопоты вдруг показались блаженной передышкой.
Вторая ночь выдалась ещё более беспокойной, чем предыдущая. Анна то проваливалась в липкую дрёму, то подскакивала от малейшего шороха, испуганно озираясь по сторонам.
Часы показывали начало второго, когда в дверь снова постучали. На этот раз — громче, настойчивее, почти грубо. Бум-бум-бум! Казалось, ещё немного — и хлипкие доски не выдержат, расколются под чудовищным напором.
Анна застыла в кровати, боясь пошевелиться. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял звон. Рука невольно потянулась к телефону, но женщина одёрнула себя. Нет, только не полиция! После разговора с Маргаритой Петровной она уже ни в чём не была уверена. Кроме одного — открывать нельзя. Ни за что на свете.
БУМ-БУМ-БУМ! От грохота, казалось, содрогнулись стены. Анна зажмурилась и натянула одеяло на голову, словно надеясь спрятаться от кошмара наяву. «Господи, когда же это закончится? — всхлипнула она. — Почему я?»
Минуты ползли мучительно медленно. Но вот, наконец, стук начал стихать. Удары делались всё реже, глуше, пока не затихли совсем. В квартире повисла звенящая тишина.
Анна выждала для верности четверть часа и на цыпочках прокралась к двери. Никого. Ни скрипа, ни шороха, ни даже дыхания за тонкой преградой. Неужели ушёл?
Внезапная мысль обожгла, как удар тока. Маргарита Петровна! Что, если незваный гость направился к ней? Нужно предупредить старушку, она ведь совсем одна!
Торопливо накинув халат, Анна выскочила на площадку. И оторопела: дверь напротив была приоткрыта. В тусклом свете одинокой лампочки зиял чёрный провал.
— Маргарита Петровна? — неуверенно позвала женщина. Прислушалась, затаив дыхание. Тишина. — Это я, Анна. С вами всё в порядке?
Не дождавшись ответа, она шагнула через порог. В квартире царил полумрак, пахло лекарствами и пылью. Анна вспомнила, как совсем недавно сидела здесь, в этой самой комнате, слушая сбивчивый рассказ о пропавшей дочери. Неужели теперь исчезла сама бабуля?
— Эй, вы здесь? — громче окликнула она, всматриваясь в темноту. Щёлкнула выключателем — тщетно, лампочка не загоралась. — Если вам нужна помощь, просто скажите!
Но в ответ — лишь глухое молчание да скрип половиц под ногами. Анна ощупью двинулась вперёд. Кухня, спальня, ванная — никого. Старушка словно растворилась в воздухе, оставив после себя идеальный порядок и еле уловимый запах старости.
На столике в прихожей что-то белело. Записка! Анна схватила листок и поднесла к глазам, силясь разобрать неровные строчки.
«Теперь поздно», — гласила короткая фраза. Всего два слова, а от них бросало в дрожь.
— Не поздно! Слышите? — выкрикнула женщина в темноту. — Маргарита Петровна, отзовитесь! Куда вы делись?
Тщетно. Похоже, старушка и впрямь пропала. Как когда-то её дочь. Анна без сил опустилась на стул, комкая в руках злополучную записку. Голова шла кругом. Что теперь делать? Бежать в полицию? Звонить родным, соседям? Вызывать «Скорую» — а вдруг с Маргаритой Петровной просто случился сердечный приступ? Но куда она тогда делась?
«Стоп! — одёрнула себя женщина. — Не паникуй раньше времени. Может, всему есть простое объяснение. Старушка могла уйти... к подруге там или к врачу. Или в магазин, вон он, через дорогу, круглосуточный».
Но внутренний голос подсказывал: нет, не всё так просто. Слишком уж странными, пугающими были события последних дней. Стук в дверь, загадочные послания, история об исчезнувшем ребёнке. И теперь — растворившаяся в воздухе старушка.
«Ну что за ерунда! — в отчаянии подумала Анна. — Неужели это правда? Неужели кошмар Маргариты Петровны теперь грозит и мне?»
Словно в ответ на её мысли, в дверь собственной квартиры вновь постучали. Тихо, мягко, почти деликатно. Но от этого едва слышного звука кровь застыла в жилах.
Анна вцепилась в спинку стула, борясь с подступившей дурнотой.
В коридоре скрипнули половицы. Кто-то стоял за дверью и ждал. И от этого безмолвного ожидания веяло таким первобытным, сковывающим ужасом, что хотелось кричать.
Анна зажала рот ладонью. Как же быть? Сидеть здесь, в чужой квартире, дожидаясь неизвестно чего? Бежать? Открыть и встретиться лицом к лицу с тем, кто преследует её?
«Думай! — приказала она себе, стискивая голову руками. — Должен быть выход! Соображай!»
Но мысли разбегались, в висках стучало, а стук в дверь становился всё тише и тише. Пока не растаял в предутренней тиши, оставив в воздухе озноб и предчувствие беды.
Несмотря на все старания, найти Маргариту Петровну так и не удалось. Анна обзвонила больницы, морги, отделения полиции — безрезультатно. Соседи тоже ничем не смогли помочь: никто не видел старушку уже несколько дней.
Вещи в квартире оставались нетронутыми, словно хозяйка просто вышла в магазин и вот-вот вернётся. Но шли дни, а Маргарита Петровна так и не появлялась.
Странные ночные визиты тоже прекратились. Анна почти убедила себя, что всё случившееся — лишь плод её воображения, расшатанного недосыпом и стрессом. Может, и не было никакого стука? Может, одинокая старушка просто выдумала историю про дочь, а потом сама сбежала куда глаза глядят?
Жизнь вроде бы вернулась в привычную колею: работа, дом, редкие встречи с подругами. Но что-то необратимо изменилось, треснуло в, казалось бы, незыблемом мирке Анны. Страх — липкий, гнетущий — поселился в душе, отравляя каждую минуту безмятежности.
Теперь, возвращаясь вечерами в пустую квартиру, женщина первым делом бросалась к двери — проверить замки. Включала везде свет, судорожно оглядывала каждый угол — нет ли затаившейся тени, подозрительного шороха.
Засыпая, Анна могла часами ворочаться без сна, прислушиваясь к скрипам и шорохам, готовая вскочить от малейшего звука. А во снах её преследовал неясный тёмный силуэт, чьи шаги гулко отдавались в ночной тишине.
И однажды наваждение вернулось. Среди ночи Анну разбудил знакомый звук — мягкий, вкрадчивый стук в дверь. На этот раз она не стала медлить ни минуты.
Накинув халат, женщина решительно направилась в прихожую. Рука, сжимавшая телефон, дрожала, но Анна знала — дальше тянуть нельзя. Пора взглянуть в лицо собственному страху.
— Кто там? — громко спросила она, щёлкая замком. — Чего вам нужно?
За дверью никого не было. Лишь шелест ветра в пролёте лестницы да уличный фонарь, мигающий сквозь немытое окно.
Внизу хлопнула подъездная дверь. Анна перегнулась через перила — никого, только гулкое эхо чьих-то шагов.
Анна заперла квартиру и начала спускаться по лестнице. У последней ступеньки Анна остановилась. Внизу, в холодном пятне света от фонаря, стояла одинокая фигура в тёмном плаще. Капюшон скрывал лицо, но женщина откуда-то знала — это он. Тот, кто много лет назад увёл дочь Маргариты Петровны. И кто теперь пришёл за ней.
Незнакомец медленно повернулся и поднял голову. Под капюшоном блеснули пронзительные, очень странные глаза. Анна открыла рот, чтобы закричать — но не смогла издать ни звука.
А в следующий миг мир померк, подъезд закружился перед глазами, и женщина почувствовала, что проваливается в густую, удушливую темноту. Последним, что она увидела, был силуэт в дверном проёме — чёрный, зыбкий, манящий за собой.
Утром соседи нашли в подъезде сумочку и телефон Анны. Саму женщину, как когда-то Маргариту Петровну, никто больше никогда не видел.
Друзья, это один из моих первых экспериментов в такого вида прозе. Так что не судите слишком строго.