Недавно прочла на дзене ИРСУ (это Институт развития семейного устройства, они грамотно занимаются вопросами опеки, отличное место с хорошими специалистами) текст, где приемных детей называют социальными иммигрантами. Теми, кто переместился из одного мира в другой и адаптируется к новой жизни с трудом и не окончательно.
Мне очень близка эта точка зрения.
Но какие там комментарии! Ух. И вечные два полюса. Люди, которые считают, что приёмные дети – это самые обычные ребята, просто их мало любили и ими мало занимались, а стоит отнестись к ним по-человечески, «обогреть», и дитя «оттает» и расцветёт. И люди, которые считают, что приёмные дети – это совершенно безнадежная история, порочные гены, тотальная недоразвитость, сколько волка ни корми – он всё в лес смотрит и прочее в том же духе. На мой взгляд, это общие слова ни о чём, но люди не уступают ни на шаг и уже готовы друг друга поубивать. Видно, что ИРСУ тщательно убирает самые агрессивные комментарии, но даже оставшиеся дышат ненавистью.
Меня это неизменно поражает. Отдельная тема для исследования, право слово. И как будто совершенно невозможно обсудить тему по существу. Без волков и обогрева.
Но я всё же попробую.
Как водится, со сноской, что могу рассуждать только о себе, о своём опыте и опыте своих знакомых.
Отрицать гены было бы глупо. Ребёнок не чистый лист. Он сделан из своих родителей и, безусловно, на них похож. И если у родителей были существенные проблемы с интеллектом и психикой – чего уж, с большой вероятностью они будут и у ребёнка. Конечно, дети попадают в детдом по самым разным причинам – но основная причина обычно в том, что их родители не справляются с жизнью, чувствуют себя совершенно беспомощными, и у них нет никаких возможностей взять себя в руки. Обычно они сами дети таких же беспомощных родителей и держатся таких же беспомощных приятелей, так что им никто не может помочь. С большой вероятностью наше дитя базово такое же.
Но да, среда другая, из привычной среды дитя изъято. Не в смысле – органы опеки отобрали. У меня опыт с пятью детьми – и ни одного из них никто не отбирал. Сами родители оставляют своих детей, потому что не могут их растить.
Куда попадает оставленное дитя? В учреждение, созданное специально для его выращивания. Там дитя оказывается в центре хоровода, который вокруг него водят. Никто не работает с его базовой беспомощностью, даже наоборот, это ощущение поддерживают. Бедный малыш! Как ему не повезло в жизни! Но сейчас мы о нём наконец позаботимся, целыми днями будем его развлекать, кормить, лечить. Год-два в учреждении – особенно хорошем, с обильным финансированием – и дитя уже относится к себе как к объекту, который нуждается в качественном обслуживании. Идеи, что от него самого что-то зависит, нет даже в зачаточном состоянии. Ни хороший, ни плохой, просто бедненький больной. Никаких значимых отношений со взрослыми у него не возникает, они воспринимаются как обслуживающий персонал. Если ребёнку чего-то не хватает – значит, обслуживающий персонал плохо работает. Хамит, а то и вовсе заставляет что-то делать. Совсем офигели.
Я помню себя в детстве – взрослые казались мне богами. Небесными светилами, которые перемещаются по небу по своим загадочным траекториям. А я муравей и смотрю на них снизу вверх. Потом я стала старше и этот базовый взгляд изменился, но я помню это детское чувство: взрослые – это ах. И не то что время было другим – для своих старших детей в их детстве я тоже была ах.
Но для детдомовского ребёнка взрослые – это докучливая обслуга. Он сам себе и небо, и луна. А взрослые должны обеспечивать условия. Какая уж тут любовь! Какой уж тут авторитет старших! Это слова из другой вселенной. В детдомовской вселенной важных отношений со взрослыми нет. Бывают какие-то серьезные отношения с другими ребятами – это да. С другими ребятами приходится искать общий язык. Вы стая, вы обязаны как-то сосуществовать, у вас всё по понятиям, при желании вы можете сильно испортить друг другу жизнь, это важно учитывать. Но взрослые – фу, дрянь, низшая каста.
И вот ты забираешь эту малюточку. В какую-то свою как бы обычную жизнь. Только теперь за твоей обычной жизнью установлено столько разного государственного контроля, что она уже не совсем обычная, во-первых. А во-вторых: ещё и поэтому важно сохранять работу! Потому что иначе ты уныло поддерживаешь сложившийся у ребёнка паттерн и становишься частью привычного коллектива женщин, обслуживающих бедного малыша. Малыш усвоил, что всё вертится вокруг него, – и всё продолжает вертеться по той же орбите. Положим, в детдоме тёток было десять, а теперь ты одна и за воспитателя, и за няню, и за повара, и за уборщицу, и за работника по социальной работе. Ещё и лампочки меняешь. И продукты таскаешь. И закупаешь туалетную бумагу с одеждой, завхоз то есть. С большой вероятностью ты что-то будешь делать похуже, чем десять тёток. И вещей у тебя на складе поменьше, чем в детдоме, не такой богатый выбор. А в чём ещё отличия? Ребёнку они не очевидны. Ты для него такая же чужая.
При том что на этапе знакомства ребёнку наверняка было обещано, что его жизнь улучшится. И дитя требует сбычи мечт. То есть ты нанялась на почётную роль золотой рыбки на посылках. Должна выполнять все желания. Желания там исключительно материальные, накопилось их много. В детдомах постоянно работает телевизор, по телевизору показывают рекламу, ребёнку позарез нужны все эти вещи. В детдоме рассказали, что он достоин самого лучшего. Он поверил. Тащите!
Поставьте себя на место приёмной мамы в этом раскладе и испытайте райское наслаждение.
Помнится, я писала о том, как в приюте Лёша взял меня за руку, с гордостью сказал другим детям «Этот мама мой» и потом часто повторял эту фразу, – многих это умилило, встроилось в какой-то сентиментальный контекст, малыш мамонтёнок нашёл свою маму-слониху, такое. Как будто ребёнок сообщает о том, что он готов стать частью твоей семьи. Но что Лёша действительно имел в виду? Теперь мне кажется: только то, что он поймал золотую рыбку, дождь из подарков и сладостей отныне вызывается лёгким щелчком по её затылку. Тут нет ничего про готовность встраиваться в чужую жизнь. Только готовность принять то, что ты ему дашь.
На мой взгляд, основная проблема в этом. Годы идут – но изменить этот сложившийся у ребёнка паттерн ужасно сложно. Многие проблемы со здоровьем преодолимы. Сниженный интеллект – вообще не вопрос, люди рабочих специальностей, в отличие от учёных, всегда востребованы. Но как убрать установку «я бедный малыш, я ничего не могу, дайте мне всё, развлекайте меня с утра до ночи» я не знаю. А она идёт стержнем.
Перестала понимать, как сюда вставляется видео, но вспоминается этот сюжет.
– Почему ты не делаешь математику? – Они новую тему прошли, а я её не прошёл. – Почему? – Удрал с урока, мне было скучно. – Почему? – Учитель плохо объясняет, лень его слушать. – Но бывает, что лень, а делать надо, так жизнь устроена. – Это твоя жизнь так устроена, а моя нет. Если учитель скучно рассказывает, я не буду слушать. – Но он не обязан тебя развлекать. – Если скучно, я не буду к нему ходить. – Но надо же как-то сдать математику? – Кому надо? Мне не надо. – Лёшенька, но если себя не заставлять, как потом работать? – Ну значит не буду работать, какая разница, отстань уже от меня.
Твои собственные дети много делают потому, что они так с самого начала приучены. Вдобавок им не нравится тебя расстраивать, их огорчает твоя печаль. С приёмными ребятами эти механизмы не работают. Они не приучены что-то делать. И они готовы расстраивать тебя сколько угодно, никакого дискомфорта они при этом не ощущают.
Помнится, мы только начали жить вместе с Сашкой и я предложила ей развесить постиранное белье. Она посмотрела на меня с недоумением и сказала:
– Я не хочу.
– Почему? – спросила я.
– Мне не нравится стоять и поднимать руки, – говорит. – Это утомляет.
– Но это же не сложно?
– Ну и что? Я просто не хочу.
– Но надо же его развесить?
– Мне не надо!
– А почему мне надо?
Сашка посмотрела на меня с ещё большим недоумением:
– Но это ж ты стираешь, не я? Не надо – не стирай.
– А кто будет стирать?
– Найми уборщицу!
– Но зачем нам уборщица, мы же сами можем?
– Ты можешь – ты и вешай? А я тут при чём?
И так во всём. Поди убеди делать хоть что-нибудь. Спорить бесполезно, только время потеряешь. Попробуешь надавить – станешь ну очень плохой. При этом воз с места не сдвинется, пока ты сама его не потянешь. Ну или придётся смириться с тем, что он теперь стоит вот тут, этот воз.
Собственно, обычно дети даже не понимают, зачем ты к ним пристаёшь. Ты же видишь: то, что тебе легко и естественно, вызывает у них чудовищное напряжение. Им проще час ссориться про то, кто бросил носок на пол, чем поднять этот носок. Так подними его сама и успокойся. И наоборот: то, что напрягает тебя, для них легко и естественно. Конфликты, выяснения, склоки, драки – для тебя это кромешный ужас, а для них развлечение и отрада, поддайте жару.
Например, Адель обожает поорать. Как что не по ней – визжит, злится, разбрасывает вещи. И никогда не чувствует себя виноватой. Я от её крика прям умираю. Но у неё всё в порядке, покричала – и стала веселее. Ещё и с гордостью скажет:
– Да, я такая! Я не могу сдерживать свои эмоции.
– Аделичка, – говорю, – у всех эмоции, у меня их тоже много, но я же не ору, когда мне что-то не нравится.
– Ты другой человек!
– Может, и я бы могла поорать, но считаю, что так нельзя?
– Но ты же меня этому не научила? При чём тут вообще я – если тебе не нравится, как я себя веду, значит, ты сама плохо меня воспитала!
Окей, я сама плохо тебя воспитала.
Можно объяснить Адели, что тебе неприятен её крик. И она будет об этом помнить. Но вообще-то ей это не очень важно. Ты не тот человек, на которого ей хочется произвести хорошее впечатление. Вот если бы ты была модным мальчиком-ровесником из школы! Или хотя бы девочкой с танцев. Расклад был бы другим. А взрослые – фу. Даже круто им досадить. И дело не в подростковом возрасте, так было всегда.
Конечно, некоторых успехов за эти годы мы достигли. Иногда у детей наблюдается внезапная адекватность. Какое-то сочувствие. Какая-то доброта и уважение к другим людям. Вроде, даже и робкая любовь к ближним появляется, и чувство принадлежности к семье помаленьку растет. Но если говорить о главной проблеме с приёмными детьми – то вот она. Они не просто социальные иммигранты, они ещё и звёзды. Очень особенные звезды, рукотворные, сами по себе не светят, сияют только благодаря чужим хлопотам. Но они звёзды, других ролей у них нет. Так что окружающие должны хлопотать как можно усерднее, чтобы они сияли как можно ярче. И что с этим делать?
Я бы оговорилась, что малышей этот паттерн не касается. Ну да, Сене тоже не слишком повезло с генами, он не очень здоровый ребёнок с серьёзной задержкой развития. Но, видимо, в силу малолетства он не успел напитаться в учреждении ощущением своей тотальной несчастности и беспомощности. И убеждения в том, что все ему должны, у него точно нет. Всегда и всем готов помочь. Умеет привязываться, страстно. Всех любит! Всем рад! Бессменный фанат всех звёзд на нашем небосклоне. Обычный смешной пацаненок. Похож на героя мультика «Чертёнок №13». Помните такого?