Илья, широко распахнутыми, удивленными глазами, рассматривал несметные сокровища, спрятанные под сводом пещеры. Просто невероятно. Горшочки с золотом, сундуки с самоцветами... Целые сундуки с кроваво красными неограненными рубинами, опалами чернее ночи, небесно-голубыми сапфирами, крупным перламутровым жемчугом, и несчетным количеством алмазов. Сансин была богата. Действительно богата.
начало:
Илья застыл над горшком, заполненным мелкими кусочками золота. Одной пригоршни достаточно, чтобы никогда в жизни он больше ни в чем не нуждался. Можно будет уехать далеко-далеко, может даже к морю. Купить у самого его берега маленький домик. И жить там до самой старости, ни в чем себе не отказывая. Это ведь то, о чем он мечтал в заключении... Свобода. Дом. Безбедное существование.
Он зачерпнул целую жменю золотых комочков, и насыпал в карман своего старого плаща.
Скоро зима, и он уже начал выделывать шкуры зайцев, чтобы утеплить свою одежду и Машину. Ей так-то еще сапоги надо было сладить... Но эти мысли были словно бы и не его. Так, на краю сознания тонкий голос. Совесть? Возможно. Но к черту совесть.
Еще одна пригоршня перекочевала в карман. Камни брать не стоит, они слишком заметные и сбыть их сложнее. Да, с золотом куда проще. Когда оба кармана плаща наполнились золотом, он с сомнением постоял над полупустым горшком еще немного. И поспешно вышел. Достаточно. Не стоит брать слишком много. Жадность - это плохо.
Он покинул пещеру и торопливо зашагал по тропке, ведущей вниз.
Пещера, скрывавшая сокровища Хозяйки горы, хорошо охранялась. В том числе и магией. И кто другой вряд ли бы попал в нее так просто. Илье действительно повезло. Сансин, поставив на нем свою метку, забыла ее снять. И ее магия признала его за своего.
Но торопясь вниз, Илья чувствовал себя с каждым шагом все хуже и хуже. И в какой-то момент даже пустился бегом, пытаясь убежать от неприятного грызущего чувства, отчего споткнулся, поскользнулся на ворохе прелых осенних листьев и скатился в овраг. Лежа на самом низу, в холодном скользком месеве из грязи, листьев и веток, он уставился в высокое темнеющее небо.
Глупец. Он мечтал о всяких глупостях лишь потому, что даже в мечтах не мог позволить себе захотеть большего... Машке вот нужны теплые сапоги, зима скоро. И книжки что ли какие. Она же должна учится. Ему самому многое не нужно, но она же маленькая. Сансин... Сансин не человек. И может ли он... может ли думать о ней... О них троих как о семье. Перевернувшись на четвереньки, он выполз из оврага. Под корнями огромного дерева вырыл руками небольшую ямку. Ссыпал в нее все, что забрал.
Семья. Вот то, что он хотел всегда. Пусть эта девочка ему не дочь, но сейчас она зависит от него. И какой она будет - тоже зависит от него. Да, ей нужно многое на зиму. Вот об этом он и позаботится. Сам. Не с помощью этого золота. Он может сам позаботится о своей семье.
И лучше уйти прямо сейчас. Возможно, потом, потом... Потом будет не так стыдно смотреть в глаза ей. Им обоим. Да, решено.
Он направился вниз, как и собирался, но теперь имел на это иные мотивы. Конечно, в городе его все еще искали. Но он надеялся, что уже не так активно. И можно попытаться устроится куда-нибудь кочегаром, или еще кем-то, на кого мало обращают внимания. Это не должно занять много времени, он планировал обернуться за неделю. В любом случае, оставленной еды им хватит на куда более долгий срок.
Он спустился в город, и первым делом отправился в здание ближайшей конторы.
***
Когда сгустились сумерки, Сансин и Маша устроились пить вечерний чай. Это была такая традиция, всем вместе перед сном пить чай.
-А где Илья? Ушел на охоту? -поинтересовалась девочка, откусывая от куска сот маленький кусочек.
-Илья? Да... Ушел на охоту. - машинально отозвалась Сансин. Не стоит рассказывать девочке о том, что еще с обеда ее грудь теснит какое-то недоброе предчувствие.
Когда малышка наелась, Сансин уложила девочку в кровать, рассказала сказку, и поправив одеяло, вышла на улицу. В отведенной Илье хижине свет не горел. Сансин постояла немного, и проклиная себя за малодушие и подозрение, направилась к сокровищнице. Как потом смотреть ему в глаза, если подозрения окажутся неверными? Нет, она не питала иллюзий относительно того, зачем он сюда явился. Но могла уповать на то, что намерения его изменились. Потому что случилось многое. Изменилось многое. Маша, удивительный ребенок, избавила не только ее саму от пустого и холодного существования, но и повлияла на него. В глазах появилась какая-то мягкость, желание позаботиться. Не хотелось ей верить, что алчная его сторона победит...
Размышляя обо всем этом, Сансин вошла под своды своей сокровищницы и сердце ее замерло на мгновение. О чем она только думала. О чем надеялась. Ведь всегда знала, что люди... И Маша расстроится. По бледной щеке скатилась слеза, и она сердито ее смахнула. Уж и забыла, как это, чувствовать предательство и обиду до самых слез.
продолжение
