— Наташа, ты опять к ней не позвонила? — муж нахмурился, глядя как она собирает посуду со стола. — Мама ждёт уже неделю.
— Знаешь, Серёжа, — Наталья замерла с тарелкой в руках, — мне надоело быть виноватой. За всё. Постоянно.
Она устала. Устала чувствовать себя вечной должницей в этой семье. Тридцать лет брака, а свекровь до сих пор при каждом удобном случае напоминает, как "спасла их от общежития" в девяносто третьем. Три месяца они тогда прожили у неё. Всего три месяца.
— Давай не начинать, — Сергей поморщился, доставая из шкафа лекарства. — У мамы давление, ты же знаешь.
"А у меня что, не давление?" — хотелось крикнуть Наталье. Но она промолчала, как делала уже много лет. Ради мира в семье. Ради Сергея. Ради дочери, хотя Ирина давно выросла и живёт отдельно.
— Серёж, — она старалась говорить спокойно, — я сегодня еле отработала смену. Ноги гудят, спина отваливается. В приёмном покое такой наплыв, что присесть некогда. А твоя мама требует, чтобы я к ней ехала через весь город помогать с уборкой.
— Она же одна, Наташ. Кто ей поможет?
— А соседка её, Вера Михайловна? Которая каждый день забегает чай пить и сплетничать? Она что, не может помочь?
Сергей молча проглотил таблетку, запив водой из стакана. Наталья знала этот жест — разговор окончен. Как всегда, она осталась виноватой. Но что-то внутри неё надломилось сегодня.
— Знаешь что? — она развернулась к мужу. — Я устала быть плохой невесткой. Тридцать лет я пытаюсь соответствовать. Готовлю, как твоя мама, убираю, как она, даже халат такой же купила. А толку?
— При чём здесь халат? — он недоуменно посмотрел на жену.
— При том! — её прорвало. — Помнишь, как она отказалась сидеть с Ириной, когда та болела? А мне пришлось брать больничный и рисковать местом в больнице. "У меня давление", — передразнила она. — А когда ей нужно было делать ремонт, давление куда-то исчезло!
— Не передёргивай, — нахмурился Сергей. — Тогда у неё действительно были проблемы со здоровьем.
— А сейчас у неё их нет? Тогда почему она требует, чтобы я приезжала убираться? — Наталья грохнула тарелкой о стол. — Я тоже не молодею, между прочим. У меня тоже давление. И спина. И ноги. Но об этом никто не думает!
В дверь позвонили. Наталья вздрогнула — в десять вечера гостей они не ждали. На пороге стояла заплаканная Ирина.
— Мам, пап... У меня всё плохо. Можно я поживу у вас?
Это было начало. Начало истории, которая перевернёт их жизнь и заставит каждого сделать выбор между долгом и свободой, между прошлым и будущим.
Дочь прошла в квартиру, сбросила туфли и сразу направилась на кухню — туда, где в детстве решались все проблемы. Наталья молча достала чашки, включила чайник. Сергей сел напротив дочери, внимательно глядя в её заплаканное лицо.
— Что случилось, доча?
— Андрей... — Ирина всхлипнула. — Он нашёл другую. Младше. Из его отдела. Говорит, что уже полгода встречаются.
Наталья похолодела. История повторялась. Тридцать лет назад она сама сидела вот так на кухне у свекрови и плакала — её первый муж ушёл к молоденькой практикантке. Тогда Анна Васильевна, их с Сергеем впустившая пожить "временно", каждый день напоминала ей об этом. "Не уберегла мужа", "сама виновата", "мало старалась".
— Я как будто предчувствовала, — продолжала Ирина. — Он стал задерживаться на работе, появился новый парфюм, телефон пароль сменил...
"Всё как тогда", — подумала Наталья. Те же признаки, те же оправдания, та же боль.
— Поживи пока у нас, — твёрдо сказала она. — Разберёмся.
— А как же бабушка? — вдруг спросил Сергей. — Она же ждёт тебя завтра на обед.
Наталья резко развернулась к мужу:
— Серёжа, у дочери горе, а ты про обед?
— Но мама уже всё приготовила...
— Знаешь что? — Наталья почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Иди сам к своей маме. И можешь остаться там насовсем!
Она выскочила из кухни, хлопнув дверью. В спальне упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Беззвучно заплакала — первый раз за много лет.
Утро началось со звонка свекрови.
— Наташа? — голос Анны Васильевны звучал непривычно растерянно. — Ты можешь приехать? Срочно.
— Что случилось?
— Приезжай. Одна. Сергею не говори.
Что-то в голосе свекрови заставило Наталью насторожиться. За тридцать лет она никогда не слышала, чтобы та просила о чём-то подобным тоном.
— Через час буду.
В автобусе она размышляла о странностях последних дней. Сначала возвращение Ирины, теперь этот звонок... Что-то назревало, она чувствовала это.
Анна Васильевна открыла дверь сразу, будто караулила за ней. В её всегда идеально уложенных волосах появилась седина, которую она раньше тщательно закрашивала. Домашний халат — тот самый, по образцу которого Наталья когда-то купила себе такой же — был застёгнут криво.
— Проходи, — свекровь пропустила её в квартиру. — Разговор есть.
В гостиной, где обычно всё блестело от чистоты, Наталья заметила пыль на серванте. Анна Васильевна села в своё любимое кресло, достала из кармана халата конверт.
— Вот, — она протянула конверт Наталье. — Посмотри.
Внутри оказались документы на квартиру и завещание, составленное на имя Сергея.
— Я всё переписала на него, — голос свекрови дрогнул. — Месяц назад.
— Но почему...
— Потому что я дура старая! — вдруг выкрикнула Анна Васильевна. — Поверила. Впустила. Помогла!
Она разрыдалась — первый раз на памяти Натальи. Та растерянно смотрела на плачущую свекровь, не зная, что делать.
— Вера, соседка моя... — всхлипывая, начала рассказывать Анна Васильевна. — Помнишь её племянницу? Она предложила помочь с документами. Сказала, что так надёжнее будет, если всё правильно оформить. А теперь...
Она протянула Наталье ещё один документ. Договор купли-продажи квартиры, датированный вчерашним числом.
— Как это возможно? — Наталья лихорадочно просматривала бумаги. — Вы же не подписывали...
— В том-то и дело, что подписывала! — Анна Васильевна сжала кулаки. — Доверенность на все сделки с недвижимостью. А я и не прочитала толком, что подписываю. Вера же столько лет рядом была, как сестра...
"Вот оно что", — пронеслось в голове у Натальи. Теперь понятно, почему свекровь звала её помогать с уборкой — готовилась к визиту "племянницы".
— И что теперь?
— А то! — горько усмехнулась Анна Васильевна. — Через три дня выселяют. Уже и новые хозяева объявились. Молодая пара с ребёнком.
Наталья молчала, разглядывая документы. Всё было оформлено юридически грамотно. Комар носа не подточит.
— Наташа, — свекровь впервые назвала её так — без привычной холодности в голосе. — Я знаю, ты имеешь право злорадствовать. Я ведь... я ведь не была хорошей свекровью.
— Не была, — согласилась Наталья.
— Но я прошу... умоляю... не говори пока Серёже. Дай мне время самой всё объяснить.
Наталья встала, подошла к окну. За тридцать лет она впервые видела свекровь такой — сломленной, растерянной, просящей о помощи.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Не скажу. Но у меня есть условие.
Анна Васильевна вскинула голову:
— Какое?
— Вы расскажете Сергею всю правду. Не только про квартиру. Про всё.
Свекровь побледнела:
— Ты о чём?
— О том, как вы настраивали его против первой жены. Как потом меня попрекали разводом. Как отказывались помогать с Ириной. Обо всём.
— Зачем? — прошептала Анна Васильевна. — Зачем ворошить прошлое?
— Затем, что без правды не будет будущего. Ни у кого из нас.
В дверь позвонили. На пороге стояла Вера Михайловна.
— Анечка, ты дома? — раздался её привычно-медовый голос. — А я тебе пирожки принесла...
Наталья распахнула дверь. Соседка отшатнулась, увидев её:
— Ой, а я не вовремя...
— В самый раз, — Наталья схватила её за руку. — Заходите, Вера Михайловна. Поговорим.
Через час они сидели в полицейском участке и писали заявление. Вера Михайловна, увидев документы на столе, сразу сдулась и во всём призналась. Оказалось, её "племянница" промышляла такими аферами по всему городу — втиралась в доверие к одиноким пенсионерам, а потом оформляла документы на подставных лиц.
— Мне только процент обещали, — всхлипывала Вера Михайловна. — За информацию...
Вечером, когда они вернулись домой, Сергей и Ирина уже ждали их. Увидев заплаканную мать рядом с Натальей, сын вскочил:
— Что случилось?
— Сядь, — Наталья усадила мужа на диван. — Нам всем надо поговорить.
Анна Васильевна начала рассказывать. Сначала про аферу с квартирой, потом — обо всём остальном. О том, как боялась остаться одна после смерти мужа. Как цеплялась за сына, пытаясь контролировать его жизнь. Как ненавидела его первую жену — слишком красивую, слишком независимую. Как потом перенесла эту неприязнь на Наталью.
— Я ведь тоже из-за свекрови страдала, — призналась она. — Мне казалось, что делаю всё правильно, по-другому. А получилось...
Сергей молчал, глядя в одну точку. Ирина тихо плакала, положив голову матери на плечо.
— И что теперь? — наконец спросил он.
— А теперь, — твёрдо сказала Наталья, — мама поживёт у нас. Пока не разберёмся с документами.
Анна Васильевна вскинула голову:
— Нет, что ты... Я не могу...
— Можете, — перебила её Наталья. — У нас есть диван в кабинете. Ирина займёт свою комнату, вы — кабинет.
— А как же твоя работа? — тихо спросила свекровь. — Ты же там по ночам пишешь отчёты...
— Перестроюсь как-нибудь, — пожала плечами Наталья. — Не в первый раз.
Началась новая жизнь. Странная, непривычная, с четырьмя взрослыми людьми в трёхкомнатной квартире. Ирина днём пропадала на работе, вечерами плакала в подушку. Анна Васильевна пыталась помогать по хозяйству, но постоянно спрашивала разрешения — она, привыкшая командовать.
Через неделю позвонили из полиции — нашли "племянницу" Веры Михайловны. Оказалось, документы на квартиру ещё не успели оформить, всё можно было вернуть. Но Анна Васильевна не спешила возвращаться домой.
— Страшно мне там одной, — призналась она как-то вечером. — Вера каждый день караулит под дверью, прощения просит...
— Не простится такое, — отрезала Наталья.
Она сама удивлялась перемене в себе. Куда делась прежняя неуверенность, желание угодить? Теперь она чувствовала себя сильной — впервые за тридцать лет.
Однажды вечером, когда Ирина была у подруги, а Сергей задержался на работе, Анна Васильевна позвала Наталью на кухню.
— Я должна тебе кое-что рассказать, — начала она, разглаживая скатерть дрожащими руками. — О том, почему я так себя вела все эти годы.
Наталья молча села напротив. Она давно ждала этого разговора.
— Когда Серёжа первый раз женился, я была против, — начала свекровь. — Не потому, что Лена плохая была. Наоборот — слишком хорошая. Красивая, умная, самостоятельная. Я рядом с ней чувствовала себя старой, никчёмной...
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— И когда она ушла, я обрадовалась. Думала — теперь сын ко мне вернётся. А он тебя встретил. И ты... ты была другая. Тихая, спокойная, как будто всё принимающая. Я решила — вот оно, моё счастье! Буду учить, направлять...
— Командовать, — добавила Наталья.
— Да, — согласилась Анна Васильевна. — Командовать. А ты не сопротивлялась. И я... я вошла во вкус. Всё указывала, требовала, попрекала... Мне казалось — так правильно.
— А теперь?
— А теперь я поняла — всю жизнь свою и чужую сломала. И Сергея жизнь тоже. Он ведь между нами метался всё время, выбирал...
В дверь позвонили. На пороге стоял Андрей — муж Ирины.
— Здравствуйте, — он переминался с ноги на ногу. — А Ира дома?
— Нет, — отрезала Наталья. — И не будет.
— Мне надо с ней поговорить...
— А мне надо, чтобы моя дочь не плакала по ночам, — Наталья почувствовала, как внутри поднимается знакомая волна гнева. — Но это, видимо, никого не волнует.
— Вы не понимаете...
— Нет, это ты не понимаешь, — она вдруг успокоилась. — Ты предал не просто жену — ты предал семью. А семья — это...
— Это самое главное, что у нас есть, — вдруг сказала Анна Васильевна, появляясь в прихожей. — Даже если мы не всегда это понимаем.
Андрей растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Я... я просто...
— Ты просто уйдёшь сейчас, — твёрдо сказала Наталья. — И не будешь больше приходить. Никогда.
Когда за ним закрылась дверь, Анна Васильевна тихо сказала:
— А ведь я такая же была. Разрушала чужое счастье, думала — имею право.
— Были, — согласилась Наталья. — А теперь другая.
Прошёл месяц. Ирина постепенно приходила в себя, даже начала улыбаться. Анна Васильевна освоилась в квартире, но по-прежнему спрашивала разрешения на каждый шаг. А Наталья... Наталья чувствовала себя другим человеком.
В тот вечер они все собрались на кухне — как в первый день этой новой жизни. За окном шёл дождь, на плите свистел чайник, пахло пирогами — Анна Васильевна всё-таки не удержалась и испекла свои фирменные, с капустой.
— Мам, — вдруг сказала Ирина, — а помнишь, как мы с тобой на море ездили? Когда мне четырнадцать было?
— Помню, — улыбнулась Наталья. — Ты ещё обгорела в первый же день.
— А бабушка прислала телеграмму, — подхватил Сергей. — "Срочно вернитесь домой, у меня давление".
Анна Васильевна вздрогнула:
— Вы помните?
— Всё помним, мама, — спокойно сказал Сергей. — И плохое, и хорошее.
— Простите меня, — вдруг тихо произнесла она. — За всё простите.
В кухне повисла тишина. Было слышно, как капает вода из крана — надо бы прокладку поменять.
— Знаете что? — наконец сказала Наталья. — Давайте начнём сначала. Все вместе.
— Как это? — не поняла Ирина.
— А вот так, — Наталья встала из-за стола. — Здравствуйте, я Наталья. Это мой муж Сергей, дочь Ирина. А вы, наверное, Анна Васильевна? Будем знакомы.
Свекровь растерянно смотрела на протянутую руку. Потом вдруг улыбнулась — впервые за все эти годы открыто и искренне:
— Очень приятно. Просто Аня.
Прошёл год. Многое изменилось за это время. Анна Васильевна вернулась в свою квартиру, но теперь часто приезжала в гости — просто так, без повода. Ирина встретила хорошего человека и снова училась доверять. А Наталья...
— Мам, ты представляешь, — сказала как-то Ирина, — а ведь это ты нас всех спасла тогда.
— Нет, доча, — покачала головой Наталья. — Мы спасли друг друга. Просто наконец-то научились говорить правду. И слышать её.
***
Таиланд встречает туристов ослепительными улыбками, но за ними скрываются строгие культурные коды. Одна невинная ошибка может превратить райский отдых в неловкую ситуацию или даже юридические проблемы. Узнайте о пяти скрытых правилах, которые помогут вам завоевать уважение местных и насладиться настоящим гостеприимством Страны Улыбок.