Когда Виктория рожала, никто не держал ее за руку. Брат метался под окнами роддома, но внутрь его не пустили — не положено. Мать осталась дома, демонстративно не взяв трубку. Отец малыша, девятнадцатилетний студент из параллельной группы, уже месяц как укатил в свой Новосибирск, сбежав от ответственности.
В ту августовскую ночь Вика кричала так, что у акушерки дрожали руки. А потом, когда ей положили на грудь сморщенного, красного младенца, заплакала — то ли от боли, то ли от счастья, то ли от страха перед будущим. Ей было восемнадцать, она была совсем одна, и весь мир казался враждебным и пугающим.
***
С тех пор прошло 14 лет. Телефонный звонок разорвал утреннюю тишину, когда Мария намазывала масло на тост. Рука дрогнула, нож соскользнул, оставив на скатерти жирное пятно.
— Кто в такую рань? — пробормотала она, вытирая пальцы салфеткой.
Антон, сидевший за столом с чашкой кофе, потянулся к телефону:
— Да? Алло?
Мария краем глаза наблюдала, как меняется лицо мужа — от сонной расслабленности до мертвенной бледности. Чашка в его руке опасно накренилась.
— Что случилось? — одними губами спросила она.
Антон поднял на нее остекленевший взгляд:
— Вика... Разбилась. Насмерть.
Тост выпал из рук Марии, с глухим стуком приземлившись маслом вниз.
В коридоре послышалось шарканье маленьких ног — Анечка, их семилетка, уже проснулась и теперь, судя по звукам, собирала портфель в школу.
— Мамочка, — раздался звонкий голосок, — а где мой пенал с бабочками?
Мария встрепенулась, машинально вытерла руки о фартук.
— Сейчас, солнышко, — отозвалась она, стараясь, чтобы голос звучал как обычно. — Посмотри на письменном столе.
Антон все еще сидел неподвижно, стиснув телефон. По его лицу было видно — не верит, не может осознать случившееся.
— Как это произошло? — тихо спросила Мария, присаживаясь рядом.
— Авария. Ночью. Она была с каким-то мужчиной... оба пьяные... — Антон говорил отрывисто, будто каждое слово причиняло боль. — Саша... Господи, Саша один остался!
Мария прикрыла глаза. Александр — племянник, сын Виктории. Четырнадцать лет. Теперь сирота.
***
День полетел кувырком. Аню отвезли в школу, наскоро объяснив, что тетя Вика заболела и папе с мамой нужно срочно ее навестить. Девочка, к счастью, не стала задавать вопросов — только чмокнула обоих в щеки и убежала в класс, помахивая косичками.
Похороны прошли быстро, провожающих было немного. Мария помнила только заплаканное лицо Александра — осунувшееся, с заострившимися скулами и потемневшими глазами. Он держался особняком, не подпуская никого, даже дядю Антона.
— Мы должны его забрать, — твердо сказал Антон вечером того же дня. — Он же совсем один.
Мария кивнула — она ждала этих слов. Да и какие тут могли быть варианты? Не в детдом же отдавать мальчишку.
Александр переехал к ним на следующий день — худой, нескладный подросток с рюкзаком за плечами и коробкой личных вещей в руках. Остановился на пороге, исподлобья оглядывая новое жилище.
— Проходи, располагайся, — Мария попыталась улыбнуться. — Мы освободили для тебя комнату. Хочешь есть?
— Не хочу, — буркнул он, проскальзывая мимо нее в указанную комнату.
Дверь захлопнулась с глухим стуком. Мария переглянулась с мужем — тот только плечами пожал: мол, дай время, привыкнет.
Но время шло, а Александр не привыкал. Он появлялся из своей комнаты только к обеду и ужину, ел молча, сгорбившись над тарелкой. На вопросы отвечал односложно, от разговоров уклонялся. В новой школе, куда его определили, тоже не складывалось — учителя жаловались на прогулы и хамство.
— Сашенька, — как-то попыталась достучаться до него Мария, — может, тебе помощь нужна? С уроками или...
— Не лезьте ко мне! — огрызнулся он. — Не надо делать вид, что вам не все равно!
Аня стала бояться двоюродного брата. Он не обижал ее, нет — просто проходил мимо, словно не замечая. Но иногда Мария ловила его насмешливый взгляд, когда девочка возилась с куклами или рассказывала что-то родителям.
— Он меня дразнит, — пожаловалась как-то Аня. — Говорит, что я маленькая дурочка.
Антон пытался поговорить с племянником — тот только отмалчивался, глядя в стену пустыми глазами.
***
Напряжение в доме росло с каждым днем. Мария ловила себя на том, что начинает вздрагивать от каждого хлопка двери. Антон осунулся, стал раздражительным. Даже Аня притихла, больше не щебетала за завтраком, как раньше.
А потом раздался этот звонок. Мария как раз домывала посуду после обеда, когда телефон разразился трелью.
— Алло? Да, я слушаю... Что? Драка? Мы сейчас приедем.
Она медленно опустила трубку. В висках стучало: "Только не это, пожалуйста, только не это..."
— Что случилось? — спросил вошедший на кухню Антон.
— Звонили из школы. Саша подрался. Нас вызывают к директору.
Дорога до школы показалась Марии бесконечной. Антон молчал, вцепившись в руль, и только желваки ходили на его скулах.
В кабинете директора пахло кофе и валерьянкой. За массивным столом восседала Светлана Павловна — грузная женщина с собранными в тугой пучок волосами. По правую руку от нее примостилась встрепанная молодая учительница, по левую — двое разгневанных родителей. Саша стоял напротив, в углу на стуле сидела Анечка.
— Присаживайтесь, — сухо кивнула директор.
Мария опустилась на краешек стула.
— Ситуация крайне неприятная, — начала Светлана Павловна, постукивая карандашом по столу. — Ваш... подопечный избил троих первоклассников.
— Я не избивал! — вскинулся Александр. — Так, толкнул пару раз.
— Молчать! — рыкнул Антон.
Мальчик скривился и отвернулся к окну.
— У моего Пети синяк на все плечо! — взвилась одна из матерей. — А если бы он руку сломал? Этому хулигану не место в приличной школе!
— Позвольте, — Мария подалась вперед. — Может, произошло какое-то недоразумение? Саша, объясни...
— Нечего тут объяснять, — перебила вторая мать. — Мой Миша все видел. Этот... подросток налетел на детей ни с того ни с сего. Звереныш!
Аня, до этого молчавшая, вдруг всхлипнула. Мария обернулась — девочка сидела, закрыв лицо ладошками, плечи ее мелко дрожали.
— Солнышко, что случилось? — встревожилась она.
Но Аня только помотала головой, не отнимая рук от лица.
— Итак, — Светлана Павловна сложила пальцы домиком. — Учитывая тяжесть проступка и многочисленные предыдущие замечания, мы вынуждены...
— Мы заберем документы сами, — глухо произнес Антон.
***
Всю обратную дорогу в машине стояла звенящая тишина. Аня продолжала тихонько всхлипывать, Александр буравил взглядом спинку переднего сиденья.
Едва переступив порог квартиры, Антон взорвался:
— Ну и как это понимать? — заорал он, нависая над племянником. — Мало того, что учиться не хочешь, так теперь еще и драки! С малышней! Совсем страх потерял?
— Дядя Антон... — начал было Александр.
— Молчать! — Антон в ярости стукнул кулаком по стене. — Мы тебя приютили, кормим, поим, а ты? Неблагодарный щенок!
— Антон, не надо... — попыталась вмешаться Мария.
— Нет, пусть знает! — муж развернулся к племяннику. — Я со стыда сгорел, видя...
— А тебя никто об этом не просил! — хрипло выкрикнул Александр. — Ты мне не отец!
— Они меня обижали! — вдруг пронзительно закричала Аня. — Каждый день обижали! И дразнили! И портфель испортили! А Саша... Саша меня защитил!
В комнате повисла оглушительная тишина. Мария застыла с открытым ртом, переводя взгляд с дочери на племянника.
— Что? — выдохнул Антон. — Анечка, маленькая, почему ты молчала?
— Я боялась, — всхлипнула девочка. — Они сказали — если пожалуюсь, будет хуже. А Саша увидел, как они меня толкают и яблоко отбирают...
Александр стоял, опустив голову, и теребил рукав толстовки.
— Саша, — тихо позвала Мария. — Это правда?
Он дернул плечом:
— А что я должен был делать? Смотреть, как эти козлы мелкую обижают?
— Мелкую? — переспросила Мария.
— Ну... сестренку, — буркнул он, еще ниже опуская голову.
Аня вдруг подбежала к нему, уткнулась носом в бок:
— Ты самый лучший брат! Я теперь никого не боюсь!
Мария увидела, как дрогнули уголки Сашиных губ, как осторожно, будто боясь сделать больно, он положил руку на макушку девочки.
— Господи, — простонал Антон, оседая на диван. — Какие же мы идиоты...
***
Вечером, когда дети уже спали, они долго сидели на кухне. Говорили, вспоминали, анализировали. Как же они не замечали? Почему не видели очевидного?
— Знаешь, — задумчиво произнесла Мария, — а ведь он все это время присматривал за ней. Помнишь, как Анечка жаловалась — мол, дразнит ее? А он просто не умел иначе показать заботу.
— Да уж, — вздохнул Антон. — Вика... она ведь тоже такая была в детстве. Колючая снаружи, а внутри — чистое золото. А потом... покатилась под откос.
На следующее утро Антон поехал в школу один. Вернулся через два часа — усталый, но довольный:
— Порешали. Светлана Павловна, как узнала правду, сама тех пацанов на ковер вызвала. Теперь их родители извиняться прибегут.
— А Саша? — встревожилась Мария.
— Остается. С испытательным сроком, конечно, но остается.
Вечером она застала племянника в комнате Аня — он помогал ей клеить аппликацию на тему "Моя семья".
— Вот здесь мама, здесь папа, — увлеченно объясняла девочка, тыча пальчиком в разноцветные фигурки. — А это я. И ты, Саша. Видишь, какой высокий получился?
— Вижу, — хмыкнул он, но в голосе звучала плохо скрываемая нежность. — Только у меня нос не настолько кривой.
— Зато похоже! — засмеялась Аня.
Мария тихонько прикрыла дверь. На душе было тепло и спокойно.
***
Прошло полгода. Многое изменилось — и в то же время осталось прежним. Саша все так же не любил длинных разговоров, но теперь его молчание не казалось враждебным. По утрам он вместе с Аней шел в школу, а по вечерам помогал ей с уроками. В его дневнике появились первые четверки.
— Знаешь, — сказала как-то Мария мужу, — а ведь Аня так мечтала о старшем брате.
Антон обнял ее за плечи:
— Теперь они — семья.
Из детской донесся звонкий смех Ани и притворно-ворчливое:
— Да помолчи ты, мелкая! Как с такой пигалицей идти в кино?
Мария улыбнулась. Теперь она точно знала — все будет хорошо. Потому что любовь и забота способны растопить любой лед, нужно только набраться терпения и мудрости, чтобы разглядеть за колючей броней израненное, но доброе сердце.
---
Автор: Снежана Морозова