— Ты опять пришёл с пустыми руками?! Марина буквально вцепилась руками в край кухонного стола, чтобы не сорваться на крик. Её низкий, приглушённый голос всё равно дрожал от внутреннего напряжения. – Ты хоть понимаешь, что дети второй месяц в одной обуви ходят? Ромке срочно нужны кроссовки, у Алины тёплых колготок нет, а ты каждый раз твердишь одно и то же: “Не вышло… завтра будет лучше…” Да сколько можно?!
Максим, невысокий мужчина лет тридцати пяти с заметными кругами под глазами, промолчал. Он снял ветхую куртку и повесил её на расшатанный крючок у входа. Из комнаты донёсся стук – это дети что-то роняли, видимо, играли с конструктором. Он знал: вот-вот они услышат их разговор. А может, уже слышат. В последнее время стены в их квартире казались особенно тонкими.
— Я старался… – наконец выдавил он, глядя на жену чуть виновато, чуть обречённо. – У меня было сегодня два собеседования. В одном сразу сказали, что ищут кого-то с опытом. А в другом…
— Ну? – оборвала его Марина. – Опять не устроился? Или тебе не понравились условия?
Она сжала руки в замке, чувствуя, как подступает знакомая смесь злости и отчаяния. Они спорят об одном и том же уже несколько месяцев, и пока ничто не меняется.
Максим бросил взгляд на дверь, ведущую в детскую:
— Давай не будем при них… – прошептал он. – Разберёмся сами. Я… я понимаю, что ты устала.
— Устала?! – Марина приподняла брови. – Это мягко сказано. Мне надоело быть и матерью, и отцом, и добытчицей. Постоянно ломаю голову, где взять денег на продукты, на коммуналку. Ты месяцами обещаешь, что найдёшь работу, а результат – ноль!
Она резко повернулась к холодильнику, открыла дверцу и вынула оттуда остатки супа. Стукнула кастрюлей о плиту. Пламя под конфоркой вспыхнуло, зловеще осветив её взволнованное лицо.
— Послушай… – тихо сказал Максим, опуская взгляд. – Я ведь не из лени не работаю. Просто… у меня нет связей, да и в прошлом месте сокращения пошли, меня турнули. А потом кризис. Это не я такой один – половина моих знакомых с высшим образованием сидит без нормальной работы или перебивается случайными заработками.
— Да мне всё равно, кто из твоих знакомых где перебивается! – взорвалась Марина, всё-таки не сдержавшись. – Я не могу опять занимать у мамы. Ты хоть представляешь, сколько она нам уже подкинула за эти полгода? Да и отец твой – он давно потерялся в своих делах, будто сын ему не нужен. Кому, по-твоему, мы ещё нужны?!
Она чувствовала, как внутри всё сжимается от безысходности. Обида и злость жили в ней уже не первый месяц; она старалась держаться ради детей, но границы терпения были близки.
— Может, мне снова попробовать устроиться на склад? – неуверенно предложил Максим, качнувшись на пятках. – Там, конечно, копейки платят, но… хоть что-то.
Марина прикусила губу:
— Да хоть грузчиком иди! Лишь бы были деньги на самое необходимое. Ты мужчина или кто? Если ты мужчина, научись зарабатывать!
— Понимаю… – прошептал он, и голос его звучал глухо, как будто глубоко под водой. – Я и сам не рад, что не могу дать семье то, что она заслуживает.
Неловкая тишина повисла в кухне, и в ней слишком отчётливо слышалось дыхание обоих.
— Я не хочу тебя гнать, – Марина говорила уже тише, глядя в окно, где тускло мерцали городские огни. – Но, если честно, скоро придётся это сделать. Я не выдержу. Дети не должны видеть постоянную нехватку денег и твоё беспомощное лицо, когда я в который раз спрашиваю, на что мы будем жить завтра.
— Дашь мне время? – с надеждой спросил Максим. – Я всё-таки ещё не пробовал многие вакансии. Может, у меня получится.
Она вздохнула:
— Считай, что это твой последний шанс. Месяц – максимум. Или ты находишь нормальную работу, или… – она запнулась, представив, как говорит “уходи” мужу, с которым прожила почти девять лет. – Или придётся нам расставаться. Пойми, я устала быть в одиночку ответственной за всё.
— Месяц, – кивнул он. – Я понял.
Когда-то всё было иначе. Марина ещё помнила день, когда Максим сделал ей предложение в скромном кафе возле набережной. Тогда он работал на складе логистической компании – не бог весть какая должность, но платили ровно столько, чтобы они могли позволить себе снимать крошечную, но уютную однушку. Они были молоды, держались за руки и смеялись над бытовыми мелочами, вроде поломки стиральной машины или внезапных отключений горячей воды.
Потом родился Рома. Расходы возросли, и Максим загорелся идеей расширить горизонт: уволиться, чтобы найти более перспективное место. Но как-то всё не заладилось. Он три месяца просидел без работы – искал варианты, ходил по собеседованиям, возвращался домой всё более расстроенный. Параллельно Марина подрабатывала в кондитерском цехе у тётки, но денег всегда не хватало. Спустя год после рождения Ромы появился второй ребёнок, Алинка. Счастье материнства резко смешалось с отчаянием от отсутствия стабильности.
Максим выбил где-то разовую подработку и время от времени то ли стыдился, то ли злился на себя за то, что не может закрепиться. Он стал замкнутым, всё меньше разговаривал. Марина терпела, надеялась: «Ну вот ещё чуть-чуть – и он найдёт своё место». Но шли месяцы. Ситуация только ухудшалась. Она всё чаще занимала у своей мамы – та хоть и ворчала, но помогала. А Максим… Он всё обещал: «Завтра всё изменится, я уже договорился с одним знакомым, есть шанс устроиться в торговую фирму…» Но чуда не происходило.
Спустя четыре года они стояли на пороге, где всем было ясно: либо он начинает зарабатывать, либо семья развалится. И Марина уже морально готовилась к самому худшему.
Следующее утро выдалось пасмурным. Солнце не хотело вставать из-за свинцовых туч, и в комнате царил полумрак. Марина осторожно выглянула в коридор: Максим сидел на стуле, подперев голову руками, и смотрел в пустоту.
— Почему ты так рано встал? – тихо спросила она, стараясь не разбудить детей.
— Не спится, – ответил он, не оборачиваясь. – Я всю ночь ворочался. Думаю, куда податься, чтобы меня точно взяли. Может, опять на склад – неужели это единственный вариант?
Он провёл рукой по небритой щеке, и она заметила, насколько он уставший. Но жалость и злость опять сцепились у неё внутри, как два противника на ринге.
— Ладно, попробуй склад, – кивнула она неохотно. – Хотя там и денег мало, но хоть что-то. А потом ищи что-нибудь параллельно. Может, найдёшь удачный вариант.
— Я не хочу снова туда, – глухо возразил Максим, – но, кажется, выбора у меня нет.
Тут из комнаты высунулась растрёпанная голова Ромы:
— Ма-а-а-м, а можно я сегодня в школу в кроссовках пойду? На улице сыро, ботинки промокают…
— Вот, – прошептала Марина, обращаясь к Максиму, – а у тебя до сих пор нет денег, чтобы ему купить нормальные ботинки или кроссовки…
Рома захлопал глазами:
— А что я такого сказал?
— Ничего, сынок, всё в порядке, – Марина улыбнулась натянуто. – Давай посмотрим, вдруг старые кроссовки ещё годны.
Рома вздохнул и вернулся в детскую, а Марина посмотрела на Максима красноречивым взглядом, в котором он прочитал и укор, и отчаяние. Он тихо поднялся, похлопал себя по карманам:
— Я съезжу по паре адресов. Услышал, что в одном магазине сантехники ищут продавца. Может, там что выйдет.
— Хорошо, – только и сказала Марина.
Она наблюдала, как он натягивает на себя куртку с оторванной пуговицей и выскальзывает в подъезд, осторожно прикрыв дверь.
В обед к Марине заглянула её мама, Ольга Петровна – сухощавая женщина лет пятидесяти, с аккуратной причёской и строгим взглядом. Она принесла с собой пакет с овощами и молча прошла на кухню.
— Марин, дочь, я вижу, что у вас всё не слава Богу, – сказала она тихо, доставая из пакета кабачки и помидоры. – Что на этот раз?
— Мама, у нас всё, как и раньше, – горько ответила Марина, пожимая плечами. – Денег нет, работы у Максима нет. Я устала.
— А он хоть пытается?** – Ольга Петровна нахмурилась, перекладывая овощи в миску.
— Говорит, пытается. – Марина сделала паузу, глубоко вдохнула. – Я поставила ему ультиматум: месяц. Если за этот месяц он не найдёт нормальную работу, то… я не знаю, возможно, придётся расставаться.
Мать приподняла брови:
— Серьёзно? Уже до развода дошло?
— Я не хочу развода, – Марина шмыгнула носом. – Но, видимо, я ближе, чем когда-либо к этому решению. Дети растут. Я не могу всё тянуть одна. Мне самой приходится брать подработки: то торты на заказ пеку, то помогают знакомые искать временные проекты. А он никак не найдёт себя.
— Понимаю, – кивнула Ольга Петровна с тяжёлым вздохом. – Я помню, как у нас с твоим отцом были сложные времена. Но он, когда осталось совсем чуть-чуть до полного краха, взялся за голову: шабашки, грузоперевозки, машина друга. Делал, что мог. Может, и Максиму надо встряхнуться.
— Надеюсь, – сказала Марина, глядя в окно на мокрый асфальт. – А иначе… ничего хорошего не будет.
Мать аккуратно похлопала её по руке и вышла, оставив после себя только шорох пакетов и лёгкий запах духов.
Максим вернулся к ужину с каким-то блеском в глазах – Марина сразу почувствовала, что новости могут быть лучше, чем обычно.
— Сказали, завтра можно выйти на стажировку в тот магазин сантехники, – объявил он, стягивая сырые ботинки. – Не бог весть какая зарплата, но с процентами может накопиться.
Марина поставила на стол картофельное пюре и тушёную капусту – их обычный скромный набор:
— Это уже что-то, – согласилась она осторожно. – Только не испорть всё на первом же дне. Постарайся вести себя… настойчивее, что ли. Тебе же всё время отказывают, потому что ты слишком мягкий. Я говорила тебе это сто раз!
Максим пожал плечами:
— Буду стараться. Но, честно, я больше всего боюсь, что не вытяну по продажам. Я не лучший продавец, мне трудно навязывать людям что-то…
— Хочешь оставить нас без копейки?! – взвилась она. – Придётся учиться! Других вариантов нет. И не смей снова прятаться под предлогом “я это не умею”. Тебе не пятнадцать лет.
Он опустил взгляд в тарелку, раздавил вилкой кусочек картошки и тихо сказал:
— Ты права. Я должен научиться преодолевать свои страхи… ради семьи.
— Да, – коротко ответила Марина. – Уже давно пора.
Дни потекли в напряжённом ритме. Максим стал рано вставать, чтобы ехать на другой конец города. Магазин сантехники оказался немаленьким: два просторных зала, склад, куча ящиков с трубами, фитингами, смесителями. Начальник, хмурый мужчина с жестковатыми манерами, сразу предупредил, что платят только “оклад + процент”, а чтобы заработать, придётся серьёзно выкладываться.
Максим старался: изучал каталоги, расспрашивал более опытных коллег, как “продавливать” клиентов, проводил целые дни на ногах, проводя покупателей между полками с образцами. Вечером возвращался домой выжатый, но с тихой надеждой: «Если хотя бы половина покупателей возьмёт то, что я им предлагаю, какой-то процент накапает».
Марина, видя его усталость, поначалу ещё держалась холодно – недоверие копилось годами, так просто оно не уйдёт. Но спустя неделю она заметила, что Максим действительно прилагает усилия. Он больше не бродит целыми днями без дела, не сидит перед компьютером в пустых надеждах на онлайн-заработок. Теперь он почти не жалуется на жизнь: только слушает, старается и заглатывает упрёки.
Раз в несколько дней он приносил домой хоть немного денег: то мелкие авансы, то чаевые. Их не хватало на крупные покупки, но уже можно было купить Роме новые кроссовки. Алина, заметив изменения, часто тихонько радовалась: «Папа, а можно ты купишь мне красивую тетрадку с принцессами?» И Максим с улыбкой отвечал: «Конечно, как только получу следующий процент».
Время шло, и Марина начала верить, что муж всерьёз решил бороться. Однако она не торопилась отменять свой ультиматум – помнила, как много раз он уже обещал, но ничего толком не выходило. Ей было страшно снова обмануться.
Прошло три недели с того самого разговора на кухне. Как-то вечером Максима задержали на работе – привезли груз, и он остался помогать разгружать. Марина готовила ужин, на душе у неё было тревожно. Детям она сказала, что папа придёт поздно, пусть ужинают без него.
В полдесятого раздались шаги в подъезде. Максим вошёл, вымотанный, но и какой-то довольный.
— Привет. Прости, что так поздно, – он снял куртку, неловко улыбнулся. – Устал, но хочу поделиться новостью. Сегодня у меня хорошая продажа получилась – сразу на несколько дорогих смесителей. Начальник сказал, что если так пойдёт и дальше, то через месяц возьмут меня в штат, без всяких стажировок и обходных схем.
— Серьёзно? – Марина поставила на стол тарелку с макаронами и подливой. – Это… это здорово.
В голосе её слышалась осторожная радость. Она видела искры в глазах мужа, и сердце сжималось от противоречивых чувств: надежда, благодарность… и всё ещё боязнь, что вдруг всё сорвётся.
— Я уже подсчитал, – продолжил он, хлебая чай, – если взять все проценты, то в конце месяца у нас накопится хоть небольшая, но прибавка. Мы сможем оплатить коммуналку, купить Роме куртку на зиму.
— Ммм… – только и смогла произнести Марина. Она подошла и тихонько сжала его руку. – Я, конечно, пока опасаюсь строить далеко идущие планы, но… спасибо, что не сдался. Я правда уже была готова к самому худшему.
Максим улыбнулся, чувствуя, как тёплые слёзы подступают к горлу. Ему вспомнилось, сколько раз он безрезультатно возвращался с собеседований, чувствуя себя абсолютно никчёмным. И как злился сам на себя за то, что не может дать семье финансовой стабильности. Сейчас же у него появилось новое чувство – будто он действительно может “тащить” семью. Может, не очень быстро, но хотя бы сдвигается с места.
К концу месяца Марина поймала себя на том, что перестала каждый день думать об ультиматуме. Атмосфера в доме стала чуть мягче. Дети, чувствуя перемену в настроении родителей, меньше нервничали, Рома больше не спрашивал, почему папа весь день бродит без дела.
Максим, хоть и не горел страстью к сантехнике, старался быть компетентным в продажах, и у него получалось. Да, зарплата пока невелика, но уже достаточна, чтобы покрыть базовые нужды. Он чувствовал: ещё немного – и он наберёт обороты. А главное, он научился не сдаваться после мелких неудач.
Как-то вечером они остались вдвоём, укладывая детей спать. Впервые за долгое время Марина подошла к Максиму, когда тот чистил зубы в крохотной ванной, и тихо сказала:
— Прости меня, что давила на тебя. Я знаю, было тяжело. Но… без этого, похоже, не обойтись. Спасибо, что не сбежал.
— Я и сам рад, что нашёл в себе силы,** – ответил Максим, глядя в зеркало на своё уставшее, но уже не такое потухшее лицо. – Я… ну, теперь я понимаю, как ты чувствовала себя все эти месяцы, когда одна тянула детей. Надеюсь, мы сможем выправить ситуацию.
— Я тоже надеюсь, – сказала Марина, и на её лице промелькнула улыбка – живая, нежная. – Знаешь, я давно мечтала вывезти детей к морю. Хотя бы на неделю. Может, следующим летом?
— Я сделаю всё, чтобы мы смогли себе это позволить,** – твёрдо произнёс он и повернулся к ней, глядя в глаза. – Клянусь, Марин, я больше не хочу жить в этой бесконечной апатии и выслушивать твои оправданные упрёки. Наша семья должна быть в порядке.
Они обнялись, и в этом коротком объятии чувствовалась усталость, накопленная за годы, но и большая взаимная надежда.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.