История одной зависимости
Как формируется зависимость? Почему появляется этот монстр, который калечит жизни? Как он вселяется в людей? Как человек оказывается в «Царстве голодных призраков»?
Начало 60-х. В маленьком деревянном доме, где пахнет свежим хлебом и теплым молоком, плачет младенец. Совсем крошечный, с сжатыми кулачками, он зовёт маму. Но мама не придёт. Она далеко, в другом доме, где живёт с отцом.
Она больна. Туберкулёз – это страшно. Для неё, для всех. Она не может рисковать, не может даже подойти к сыну. Она живёт с мужем, но их дом закрыт для малыша. Так решили врачи. Так решила жизнь.
Но есть бабушка.
Она поднимает его на руки, прижимает к груди, шепчет ласковые слова. Он ещё не понимает их, но чувствует её тепло, её любовь. Его сердце, крошечное и доверчивое, замирает от её запаха — молоко, печка, чуть влажный от стирки передник. Этот запах становится для него самым родным.
А ещё есть дедушка. Высокий, с тяжёлым взглядом, с глубокими морщинами на лбу. Он прошёл войну. Он был в плену. Эти воспоминания не уходят, они живут в нём. Иногда он долго молчит, как будто проваливается в себя. А иногда приходит домой с мутными глазами и запахом, от которого бабушка хмурится и тихо вздыхает.
Но мальчик не боится.
Он уже понимает: мир делится на свет и тень. Бабушка – это свет. Она всегда рядом. Она поднимает его на руки, когда он плачет, прижимает к себе, шепчет: «Родненький мой, ты не один…» И он верит ей.
Он растёт. Сначала медленно, потом быстрее. Осваивает этот дом, этот мир. Учится ползать, вставать на ножки, делать первые шаги. Падает. Кричит. И знает – бабушка тут же поднимет, прижмёт, поцелует в макушку.
Иногда он смотрит в окно. Он не понимает, почему за порогом есть ещё один дом, где живут мама и папа, но он туда не ходит. Они не приходят. Они где-то там. Это взрослый мир, в который ему закрыта дорога.
А его мир — здесь.
И когда наступает ночь, когда за окном завывает ветер и дом становится тёмным и пугающим, он ищет бабушку. Тянет ручки, карабкается на кровать. Она тут же укрывает его тёплым одеялом, гладит по голове, шепчет что-то мягкое, родное.
И он засыпает.
Потому что рядом есть бабушка. Потому что с ней – не страшно.
Дима растёт. Бабушка – его вселенная, дедушка – человек, к которому он присматривается, но не всегда понимает. Он ещё не знает слов «привязанность» и «близость», но чувствует – в бабушкиных руках он в безопасности, рядом с ней можно быть собой.
Но мир вокруг не только добрый. Уличные мальчишки бегают босиком по пыльным дорогам, шумят, дерутся. Им плевать, есть ли у тебя мама или нет. Они живут по своим законам. И если хочешь быть с ними – становись своим.
Первый раз он попробовал курить в шесть лет. Кто-то из старших пацанов дал ему самокрутку. Он закашлялся, глаза заслезились, но он не бросил. Потому что в этом был вызов. Потому что в этом было что-то взрослое. Потому что в этом было странное, но важное ощущение – я такой же, как они.
Бабушка не знала. Она бы ахнула, всплеснула руками, попыталась бы отговорить. Но Дима уже понимал: в мире есть то, чего нельзя рассказывать взрослым.
А родители… какие родители?
Мама уже вылечилась, но её не было рядом. Она была там, с отцом, в другом доме, в другой жизни. Иногда бабушка говорила: «Мама приедет», но эти слова ничего не значили. Она не приезжала. Или приезжала так редко, что её лицо было не роднее, чем у соседки из соседнего дома.
А потом всё рухнуло.
Диме было семь, когда в дом вошли родители. Они стояли на пороге, незнакомые, чужие, пахнущие чем-то новым. Он смотрел на них снизу вверх, не понимая, зачем они здесь.
– Собирайся, сынок, – сказала мама. – Ты пойдёшь в школу.
Школа. Он знал, что это такое, слышал, как старшие ребята говорили об этом, но никогда не думал, что это значит – уехать.
– Куда? – спросил он.
– К нам, – сказал отец. – Домой.
Домой?
Но его дом – здесь. Здесь бабушка, дедушка, скрипучая кровать, запах печки, его игрушки. Здесь его жизнь.
Никто не спросил его, хочет ли он. Никто не объяснил, почему именно сейчас. Просто взяли за руку и повели.
Бабушка плакала. Она гладила его по голове, шептала: «Сыночек, всё будет хорошо…» А он стоял, вцепившись в её юбку, не понимая, как может быть хорошо, если его увозят.
И вот он стоит в новом доме. Он не чувствует его запаха, не знает, куда бежать, если страшно. Эти люди, мама и папа, как будто чужие.
Всё, что было, исчезло.
Мир сломался. Опоры больше нет.