История первая.
ЧУДО ПРОИЗВОДСТВО ИЛИ КАК СТАТЬ ШВЕЕЙ-МОТОРИСТКОЙ.
Для тех, кто пропустил начало истории переходите по ссылке.
Глава 7
-Да уж и улочка, хорошо, что я белые туфли не надела – говорила подруга, вкушая окружающую действительность.
-Хорошо, что посоветовалась со мной, я то часто, шастаю по Котовской… - сказала, улыбаясь я.
-Я совсем забыла…
-Что это с тобой, неужели склероз? – шутила я.
-Про каких это родственничков говорил этот симпатичный водитель, только не томи! Может, мы свалимся к ним, как снег на голову? – говорила любительница всего внезапного.
-Вобще-то мы отправились на поиски твоего отца, а родственнички – это только миф. Не скажу же я, что отправилась на поиски загулявшего отца своей подруженьки. Вдруг ещё и помощь свою предложит? – говорила я, а сама внимательно смотрела по сторонам, опасаясь появления своего знакомого без определённого места жительства.
-Ну и ладно, лишние глаза и уши нам бы не помешали! – не успокаивалась Милка.
-А язык так уж точно. Мне одной тебя болтуньи хватает. И, в конце концов, пора уже заняться делом! – предложила я в грубой форме.
-Хорошо-о-о-о… - и моя заговорившаяся подруженька «обняла» кучу мусора.
-Осторожнее надо – сказала я, помогая подняться.
-Блин, как я так… - не понимала подруга случайностей жизни.
-Это тебя так улица встретила, гостеприимно – захохотала я.
-Только вчера платье постирала и на тебе - отряхивала платье негодовавшая Милка.
-Это только начало, что-то я предчувствую... - не успела договорить.
-Так, вот и дом Виктора Григорьевича, папиного бывшего сослуживца – указала подруга на дом, находящийся напротив домика бабы Клавы.
-Ну, пойдём и спросим, может он что-то знает о твоём отце – сказала я и отварила калитку.
Мы пошли по дорожке выложенной белым кирпичом. По её сторонам росли жёлтые акации, а на лужайке стояла беседка обвитая плющом. Подойдя к крыльцу, мы с Милкой заметили самого хозяина, управляющего газонокосилкой на своём участке.
-Здравствуйте, Виктор Григорьевич! – закричала подруга, но это не привело к нужному результату, - Ви…
-А вам он зачем? – спросила женщина высунувшая голову из-за двери, пританцовывая под современную музыку – Мила, совсем не узнала, как ты поживаешь, как отец?
-Здравствуйте, Лилия Емельяновна, вот с ним как раз и беда… - посетовала подруга.
-Что такое? – спросила, очевидно, жена друга Милкиного отца, одевая походно-огородные шлепки.
-Пропал…
-Витя! Витя! Совсем оглох. Витя! – кричала женщина.
-Что? – наконец отозвался, оглянувшись, Виктор.
-Бросай косить и иди сюда! – скомандовала женщина. – Милин отец пропал.
-Как пропал, он же только два дня назад ко мне заходил – недоумевал Виктор Григорьевич.
-Трезвый? – спросила подруга.
-Ну, мы выпили немного и он пошёл…
-Ах ты, охламон опять пил! – закричала жена хозяина дома и тут же пошла на веранду, проверять что-то в шкафчике, который стоял в углу.
-Совсем чуть-чуть…
-А куда он пошёл? – спросила разволнованная Милка.
-На фабрику, хотел про работу спросить, сторожить надумал. Сказал, что его жена выгнала, а жить как-то надо. Я думал он так, пошутил, он тот ещё сказочник – сказал Виктор Григорьевич и присел на крыльцо. – А потом обещался в доме матери пожить…
-Там я уже была. Никого нет. Дверь не смогла открыть, ключи были только у папы – говорила Милка и тоже присела на крыльцо.
-Даже не знаю чем тебе помочь. А в милицию обращалась? – спросил Виктор Григорьевич.
-Заявление через трое суток после пропажи принимают – посетовала подруга и добавила – А вообще в грубой форме заявили, что алкашей не ищут.
-Я попытаюсь что-нибудь придумать…
-Да вы присядьте, все будет хорошо Мила, ой послушайте песню, так мне понравилась, это Полина поет - сказала Лилия Емельяновна, и вытащила магнитофон поближе к нам.
-Да ну тебя - заругался Виктор Григорьевич и пошёл дальше косить траву.
-Девочки, какая песня, мама моя милая... - и мы с подругой присели на скамейку у окна, послушать, как тут откажешь.
«Рассвет...
Новый день,
От старых обид
Останется тень,
Туман...
Все что было обман,
Пусть рассеится в миг,
Как короткий роман.
Ты просто лети...
Окрыленная надеждой,
Что не будет все как прежде
На новом пути
Впереди...
Раненое сердце,
Сможет вновь согреться
На чьей-то груди,
Впереди...»
-Хорошая, душевная песня, даст Бог, и папа сам найдётся. Ну, мы пойдём, Лилия Емельяновна, а то уже темнеет, если что-то узнаете, сообщите мне, пожалуйста – сказав подруга, прихватив меня за руку, потащила за собой.
-До свидания – попрощалась я.
-Ой, Милочка, конечно, сообщу, пускай поскорее все наладится у вас - сказала и продолжила слушать понравиашуюся песню.
Немного погодя Милка заявила:
-Я так и знала, что зря к нему пошла… - развела руками подруга.
-Почему? – спросила я. - Теперь ты хотя-бы понимаешь, что можно на фабрике что-то поспрашивать, был там отец или нет.
-Он никогда не помогал папе. Только ему все и всегда должны помогать. И на работе и в разборках с его певучей женой. Они ещё как куралесили, это она сейчас не пьёт, а раньше и пела, и пила, как не в одного. А теперь правильная стала. - рассказывала Милка.
-А почему ты решила, что твой отец не живёт в доме твоей бабушки? – спрашивала я, изредка поглядывая по сторонам.
-Порог не подметён – заявила подруга.
-И всё? – удивилась я единственному обстоятельству.
-Папа очень чистоплотный. Ну, просто жить не может в пыли и грязи. Поэтому он уж точно бы смёл пятисантиметровый слой пыли и мусора – говорила Милка, доставая леденец. – Будешь?
-Давай. Тогда пойдём к фабрике, может, что-нибудь там узнаем? – предложила я.
-Да, пойдём… Только темно уже, смеркается - побаивалась подруга.
-Не дрейф и держи хвост трубой и всё будет хорошо – посоветовала я.
-Верно, что-то я расклеилась. Всё будет хорошо, все образуется - улыбнулась Милка.
-Понаблюдаем, а может и у кого, что спросим - сказала я. - Странная эта фабрика и её работники.
И вскоре, хорошо или не очень по разбитой улице Котовской, но мы добрались до фабрики. Старались идти быстрее, чтобы успеть пока совсем не стемнело. На местной стоянке, как и прежде стояли два авто.
-Там кто-то стоит... - кого-то заметила подруга в далеке, - Алька, смотри, какие «симпатишные» кустики,может остановимся здесь, а, пока они нас не заметили, я что-то боюсь, а-а-а? – спросила подруга.
-А может лучше вон те, хотя они какие-то редкие, ну ладно, швартуемся – и бедные кустики захрустели с неимоверной силой.
-Как неудобно – жаловалась Милка.
-Что Бог послал…
Фабрика нам предоставила шикарные аппортоменты (прямо, отель «Вавилон»): с диваном из кучи драных сапог, с ужасно пахнущей разлагающейся собакой (очевидно и среди животных есть пострадавшие от рук хозяина фабрики), процедурой иглоукалывания кусками колючей проволоки и (об этом вы узнаете чуть позже).
-Смотри, они приближается, уже совсем рядом – заметила подруга.
-Это хозяин фабрики и Степаныч…
-Ага, а кто есть кто? – спросила любительница подробностей.
-Который со здоровыми усами – хозяин, а в цветастой рубашке – Степаныч…
-Ну, и вкус у него, просто жуть, меня сейчас стошнит, ещё и этот тухлый запах, какая здесь антисанитария – негодовала Милка – не мог этот пёсик помереть подальше…
-Не говори так о бедной собачке, лучше наблюдай за подозреваемыми, странные личности.
-Ладно – согласилась подруга.
К сожалению, мы с Милкой не успели занять выгодные позиции около машин Степаныча и хозяина фабрики, поэтому нам было совершенно не слышно их разговора. Подойти к ним мы тоже не решились. Все-таки две девушки, да ещё и в потемках, страшновато было идти к двум дяденькам с расспросами о пропавшей человеке. А хозяин и Степаныч расселись по своим автомобилям и отчалили от фабрики. Первая часть наших грандиозных планов просто провалена. И вдруг выбираясь из колючих зарослей, я услышала душераздирающий крик:
-Какая скотина выбросила на эту свалку кактус!!? – кричала Милка.
Я думаю, у Милки впечатлений об этом вечере будет очень много. Но вечер прошёл бы впустую, если бы Альбина Плодожоркина и в этот раз не нашла приключений на мягком месте!
-Всё, поскорее бы выбраться отсюда! – трезвонила Милка.
-Как стало темно, просто жуть…
-Не пугай – попросила подруга.
-Ты же не из таких.
-Все мы такие, пугливые, особенно, здесь. Пойдём, посмотрим, может найдём сторожа фабрики. - предложила я.
И вместе с Милкой, мы пошли к главному входу фабрики. Именно там я видела сторожа в последний раз. Шли мы тихонечко, пробираясь у стены, дабы не споткнуться и не упасть. Наконец добравшись до окна, я заметила сторожа, который видимо дремал.
-Сейчас, мы его разбудим - сказала я подруге.
-Ой, страшно...
-Не стоит бояться пожилого человека - говорила я, уже касаясь кулаком стекла окна.
-Мало ли что у него на уме - не успела договорить подруга, как раздался мой стук по стеклу.
Сторож сразу же проснулся и посмотрел в окно, спохватившись, встал и пошёл к двери.
-Вот сейчас и спросим - сказала я, когда мы подошли к двери ведущей на фабрику.
-Кто здесь? Что вам надо? - спрашивал сторож из-за двери.
-Мы хотим спросить у вас об одном человеке, не заходил ли он к вам. У меня пропал отец - рассказывала Милка.
-Никто к нам не заходил - говорил сторож, выглядывая из-за двери.
-Ну, может кто просился на работу устроиться, сторожить здание? - расспрашивала я седого дяденьку с большой горбинкой на носу.
-Нет, здесь я, нам никого не надо. Я здесь всегда, мне жить не где. Работаю и живу - поведал нам сторож и начал закрывать приоткрытую дверь, стараясь удалиться восвояси.
-Мы так ничего и не узнали - огорчилась Милка.
Ну, что поделаешь, нужно идти в милицию и их «трясти» - описывала я вариант требовательного поведения, для мотивации к действию.
-Почему у нас всех надо «трясти», чтобы они работали? - спрашивала меня подруга, в тот момент, когда мы совсем отвлеклись и заговорились.
-А сторож, то все, покинул нас - говорила я, смотря на закрытую дверь.
Даа, пошли отсюда - сказала Милка и начала спускаться по ступенькам.
И мы отправились в обратный путь. Так как на улице быстро стемнело, и в потёмках мы с подругой еле разбирали предметы вокруг нас, то мы нечаянно забрели в огромное крапивное поле. И как только крапива стала касаться нашей кожи, нас как будто огнём пронзило. Милка, на которую свалилось сегодня столько испытаний, заорала, как резаная, и побежала, потащив меня за собой. И это была еще не последняя капля.
После активного забега, мы, наконец, выбрались из крапивного плена, и вышли на полянку, на которой росла большая высокая берёза.
-У меня вся кожа горит…- жаловалась Милка. - И чего мы сюда пошли?
-Ты не одна такая - сказала я, потирая руки. - Здесь не поймёшь в темноте, где что.
-Смотри, Аля, а вон костер какой-то горит – указывала подруга на огонёк вдали.
-Да, точно – согласилась я.
-Пойдём тихонечко, не привлекая внимания, ой, у меня в горле что-то пересохло – хрипло говорила подруга.
-Ну, пойдём – согласилась я с предложением Милки.
Мы отправились дальше. С каждой секундой мне всё больше казалось, что что-то, да произойдёт. Запахло жареным… Но идти-то надо, очень хотелось домой.
Милка и я, как две изящные и осторожные лани шли, буквально на цыпочках, как вдруг услышали голос.
-О, девочки пришли поразвлечься – закричал кто-то из сидевших у костра.
-Девочки, присоединяйтесь к нам! У нас тут небольшой «сабантуй», хахха... – сказала какая-то тётка шепелявым голосом, а потом встала и стала махать нам руками.
-Спасибо, мы уже поразвлеклись. Милка, пошли поскорее от сюда, эта компания не для нас – констатировала я факт.
-О, чучундра, это опять ты по моей территории околачиваешься, а? – спросил до боли знакомый мне бомж – я сейчас тебе и твоей подруженьке покажу, как шастать по моей помойке – бомж схватил бутылку и двинулся к нам.
-Как он только меня разглядел? - удивлялась я.
-Что будем делать? - спрашивала подруга, хватая меня за руку.
Выход был один. На этот раз мы обе с Милкой раздали тревожную сирену и побежали к единственному дому, где горел свет, как корабли на спасительный сигнал маяка. Наша громогласная сирена «лилась» по улице, как река, прорвавшая плотину, стихийно и беспощадно. Хотя бомж уже давно плюнул на нас и пошёл к своим друзьям собутыльникам, мы неслись по улице и орали во всё горло.
Видно чувство страха сильнее голоса разума.
Как только мы выбежали на бугор у дороги, и я остановила Милку, которая всё бы и продолжала бежать и орать до самого дома и разбудила бы весь Кондратов.
-Алька, а что уже утро? Как я устала... – сказала мне отдышавшаяся и прозревшая подруга по несчастью – Посветлело как.
-Ты что? Да это от нашего крика вся улица Котовская проснулась, не дали мы местным жителям спокойно насладиться сном.
-Пусть привыкают, и не чего дрыхнуть – сказала Милка, и как ни в чём не бывало, побрела до дома…
Не знаю, как Милка, а я заявилась домой только к трём часам ночи, и обессиленная упала на кровать, на подушке которой сладким сном спал Мотька.
Продолжение.